Электрические сны - Виталий Вавикин
- Дата:14.08.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Киберпанк
- Название: Электрические сны
- Автор: Виталий Вавикин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Трусишка!
– Мне было шесть!
– Да ты и сейчас боишься!
– Не боюсь.
– Боишься!
– Эй, рыжая! – сказал своему киндриду Мэрдок. – Покажи, как ты дразнишься! – робот остался безликим. – Ты слышишь меня? – Мэрдок заглянул ему в скульптурные глаза. – Рыжая! Ты там? Черт! Чувствую себя идиотом, – признался он Моргане. Киндрид рассмеялся. Звонко. Задорно. Бледные щеки залились румянцем. Появились рыжие волосы, зеленые глаза.
– Она красивая, – сказала Моргана, вставая с кровати, чтобы получше рассмотреть незнакомое лицо.
– Да и ты тоже ничего, – сказала рыжая.
– Ты слышал?! – Моргана удивленно посмотрела на брата.
– А ты что, думала, он глухой?! – скривился его киндрид рыжим лицом.
– Какая бестактность! – заскрипел старческим голосом робот Морганы.
– Ой, да ладно! – отмахнулась рыжая.
– Ничего не ладно!
– Ты старая и глупая!
– Не смей называть меня старой!
– Говорю то, что вижу.
– Я не старая, а просто пожилая!
– Но глупая!
– Не глупая!
– Глупая!
– Не глупая!
– Глупая и забавная! – робот Мэрдока звонко рассмеялся.
– Они что, ругаются? – удивленно спросила Моргана.
– Ну у вас и родственники, молодые люди! – сказала рыжая.
– У нас? – опешил Мэрдок.
– Ну не у меня же?! – рыжая сверкнула на него своими зелеными глазами.
– То есть как это «ну не у меня же»?
– А вот так! – рыжая показала ему язык.
– Еще раз так сделаешь, и позвоню в службу поддержки!
– Ой, да звони куда хочешь!
– Думаешь, не позвоню?
– А ты не пугай меня!
– Вот возьму и позвоню прямо сейчас!
– Мэрдок! – остановила его Моргана.
– Чего? – он замер возле видеофона.
– Не звони.
– Это еще почему?
– Ее же разберут.
– И что?
– Не знаю. Мне она нравится.
– Вот только не надо жалеть меня! – снова завелась рыжая.
– Да помолчи ты! – одернула ее Моргана.
– И не подумаю! Давай, парень, звони! Звони куда хочешь!
– Не делай этого! – сказала Моргана брату. – Просто не делай и все. Пожалуйста.
Глава третья
Змея была старой, но все еще сильной. Она извивалась в террариуме, заглатывая белую мышь.
– Красиво, правда? – спросил Кейн, поглаживая пальцами плечи Квое.
– И кем из них ты себя представляешь? – спросила она.
– Обоими. – Он поднял ее светлые волосы и поцеловал в шею. – А ты? – его губы были теплыми. Руки настойчивыми.
– А что я? – Квое напряглась.
– Думаю, в постели ты скорее змея, – прошептал Кейн.
– А в жизни? – спросила она.
– В жизни ты мышь. – Он развернул ее к себе лицом. – Мышь, зачарованная взглядом змеи. Твоей змеи, понимаешь?
– Это не так. – Квое открыла рот, отвечая на поцелуй.
– Так ты не станешь петь мне колыбельную? – спросил Кейн.
– Нет.
– О чем вы разговаривали с Белинджером в кафе?
– Просто ели.
– Просто ели? – Кейн расстегнул Квое блузку. – Скажи, что ты сейчас чувствуешь?
– Ничего.
– Совсем ничего? – Его пальцы скользнули под оборку лифчика.
– Мне тридцать семь лет, Кейн.
– И что?
– Если хочешь, чтобы кто-то кричал от страсти, найди себе какую-нибудь молоденькую шлюшку.
– У меня уже есть ты, – он улыбнулся. – Сердись. Это тебе к лицу.
– Пошел ты!
– Моя маленькая шлюшка.
Она влепила ему пощечину. Вскрикнула, когда он вывернул ей руку.
– Не позволяй ни одной суке прикасаться к тебе! – громыхал голосом отца его киндрид.
– Ты же женщина, а не подстилка! – надрывался киндрид Квое голосом ее матери. Старая змея все еще заглатывала белую мышь. Глубже. Еще глубже. Квое снова вскрикнула. Стекло террариума запотело от ее теплого дыхания.
– Ты кончила? – спросил Кейн, продолжая прижимать Квое к столу.
Она не ответила. Вывернутая рука болела. Киндриды молчали. Просто стояли и наблюдали за происходящим. «Когда-нибудь они расскажут об этом нашим детям», – подумала Квое.
– Я люблю тебя, – сказал Кейн. Она машинально сказала что-то в ответ. Наверное, что-то хорошее. По крайней мере, хотела, чтобы это было что-то хорошее. – И помни, – пальцы Кейна скользили по ее позвоночнику, – я всегда наблюдаю за тобой.
– Я знаю, – Квое закрыла глаза.
«Ненавижу тебя, Белинджер!» – подумала она, облизывая сухие губы. «Мы никогда не ругаемся, просто смотрим друг другу в глаза и тихо ненавидим». «И о ком это ты, а?» «Не знаю. Может, это мое подсознательное стремление к мазохизму?» «Или мое, – Квое улыбнулась. – Надеюсь, Пэм понравились розы. Надеюсь, понравились…»
* * *Белинджер выпил чашку кофе, поцеловал Пэм в щеку и вышел на улицу. Серебристый флайер Квое стоял у обочины.
– Бурная ночь? – спросила она.
– Дурные сны, – буркнул Белинджер. Он закурил. Флайер взмыл в небо.
– Кейн хочет, чтобы мы понаблюдали за парнем из лифта, – сказала Квое, вписываясь в плотный автомобильный поток.
– Так ты все-таки пела ему колыбельную?
– Нет.
– Вернее верного! – заявил киндрид Белинджера с заднего сиденья.
– Попроси его заткнуться, – скривилась Квое.
– Так что там с парнем из лифта? – спросил Белинджер.
– Просто наблюдение.
– Как с Лебоном?
– Пока нет.
– Скажи, – Белинджер затянулся, наблюдая, как разгорается сигарета, – там, с Лебоном, что ты чувствовала, когда нажимала на курок?
– Ничего.
– А если бы это был я?
– Ничего.
– Я так почему-то и подумал.
– Так тебе это сегодня снилось?
– Мне снилось, что я женат.
– На Пэм?
– На тебе. – Белинджер открыл пепельницу.
– А ты бы выстрелил? – спросила Квое.
– В Лебона?
– В меня.
– Нет.
– Почему?
– Лучше придушил бы своими руками.
– Вот как?
– А ты как хотела?
– Не знаю.
– Обиделась?
– Нет.
– Хочешь, спою тебе колыбельную?
– Лучше придуши.
– А Кейн?
– А что Кейн?
– В него бы выстрелила?
– Лучше бы придушила. – Квое обернулась, посмотрела на своего киндрида и заставила себя улыбнуться.
* * *Файоли Лебон шла по кленовой аллее, вспоминая о том, каким это место было летом. Солнце приятно согревало, и в кронах пели птицы… Но теперь здесь только снег. Персибал ушел, и вместе с ним, казалось, ушло все тепло этого мира. Ничего не осталось. Как холодильник, в котором нет продуктов – только лед, и то если вы не забыли оплатить счета за электричество… Файоли забыла. Забыла обо всем, кроме тех, кто забрал у нее мужа. Она вошла в холодную квартиру. Пальто было старым и грязным. Не снимая его, она села на скрипучий диван. Они любили эту квартиру. Любили эту мебель. Она и Персибал.
– Почему? – в тысяча первый раз спросила она своего киндрида. И в тысяча первый раз он сказал, что не хотел оставлять ее. Сказал голосом Персибала. Изобразил боль на лице Персибала. – Я люблю тебя, – прошептала Файоли. Темные глаза смотрели на нее с лица робота. Как же хотелось к нему прикоснуться! Как же хотелось вздрогнуть и, потянувшись, понять, что это всего лишь сон. Но стоило только протянуть руку, и робот снова становился роботом. Лишь голос оставался неизменным. Голос Персибала. Он подчинил себе киндрида. Он стал единственным. Ни матери, ни отца, ни предков. – Я всегда была одинокой, – сказала Файоли.
– Я всегда любил тебя, – сказал киндрид-Персибал.
– Только ты.
– Только я…
Файоли закрыла глаза. Невидимый поцелуй застыл на губах. Несуществующий поцелуй. Он пришел из теплой памяти в ледяную мглу настоящего.
– Это безумие, – Файоли заплакала. Тихо. Без слез. Думала, что плачет, но на самом деле просто сидела на диване, закрыв глаза, и раскачивалась взад-вперед. – Безумие.
Поцелуй повторился. И еще один. И еще. Они занимались любовью на этом диване. Занимались в прошлом, но сейчас прошлое было таким же настоящим, как зима за окном. Только прошлое. Только воспоминания. Только боль, от которой нигде невозможно скрыться. И робот с лицом Персибала, который не позволяет забыть.
– Отпусти меня! – взмолилась Файоли. Лицо исчезло. Мороз, тишина, одиночество. – Нет! Не уходи! – Файоли нервно заломила руки.
Это неизбежность – любить жизнь и знать, что не можешь жить. «Если бы Персибал был рядом! Нет! Персибал мертв. Но вот ведь он! Всего лишь память. Проклятый робот! Нет! Не ты! Прости меня! Прости! Прости!» В дверь постучали. Файоли заставила себя подняться, и пошла открывать. Никого. Значит, она сходит с ума. Странно как-то. Становиться безумцем и чувствовать это. Понимать это. Кто-то сказал, что сумасшедшие не понимают, что они сумасшедшие. А если понимают? Значит, все слова – это ошибка? Заблуждение? Но почему же тогда не проходит боль? Почему лишь становится сильнее, но не настолько, чтобы терпеть ее стало невыносимо. Словно кара свыше.
– Что же это?! – спросила Файоли киндрида.
– Не оставляй меня! – сказал Персибал.
– Ты умер!
– Я жив.
– Ты умер для всех!
– Кроме тебя!
- Советские авиационные ракеты "Воздух-воздух" - Виктор Марковский - Справочники
- Кровавое наследие - Лоэнн Гринн - Фэнтези
- Общество с ограниченной ответственностью (ООО): от регистрации до реорганизации - Виталий Семенихин - Юриспруденция
- Красная площадь - Пьер Куртад - Русская классическая проза
- Дети ночных цветов. Том 1 - Виталий Вавикин - Ужасы и Мистика