История моей матери. Роман-биография - Семeн Бронин
- Дата:20.10.2024
- Категория: Документальные книги / Биографии и Мемуары
- Название: История моей матери. Роман-биография
- Автор: Семeн Бронин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Рене здесь?! То-то все на высшем уровне! Так вы, пожалуй, нас обгоните! И Серж? А ты что тут делаешь?
— Это моя задумка, — Серж обрел на миг былую значительность. — Я веду в «Юманите» отдел для самых маленьких.
— Аа! — протянул Дорио с хорошо разыгранным почтением.
— Но это пока эксперимент, — поправился Серж: чтоб не выглядеть наивным.
— С палатками?! Да мы этими экспериментами три года занимаемся! — Дорио не любил, когда забывали Сен-Дени и его первенство в рабочем движении.
— Я не это имею в виду… — и Серж рассказал о проекте организации лагерей по всей территории Франции.
— И ты думаешь получить что-нибудь под это? — спросил его Дорио. — Доверчивый ты человек, Серж. Обдурят.
— Как?
— Увидишь как. — Дорио не делился опытом с людьми, которых не признавал своими, но сказал все-таки: — Ты в поездах когда-нибудь ездил?
— Ездил, конечно.
— На кого чаще всего деньги просят? На детей, верно? Малых да болящих — самая верная приманка: дают всего щедрее. А куда деньги потом идут? Не спрашивал? Вот и я тоже… Зачем вообще просить? Надо зарабатывать. Мы в Сен-Дени научились этому и живем, я считаю, неплохо. Что нужно рабочему? Чтоб его уважали. Верно? — он обратился к Жилю, который неотрывно смотрел на него и переводил взгляд только на Рене, как бы сверяя по ней впечатление от руководителя, которого не видел прежде. — Хороший парень, Рене. Надо бы украсть его у тебя. Он же, небось, все это сделал? Не сами же собой палатки развернулись и поле для футбола разметилось?
— Палатки я частично привез, — сказал Серж. — Теперь не знаю, как возвращать. В трех местах продырявлены, в двух прожжены.
— Посчитал? Поможем ему? — обратился Дорио к своему помощнику. — Дай ему новые — у нас есть, а эти починим в мастерской у Пижона: он у нас заказ на три тысячи получил — пусть проценты платит. Так вот, я говорю, уважение нужно рабочему — его получают силой, нагоняя страх на буржуев, а добившись своего, живут себе в удовольствие. И необязательно кого-то отлучать и гнать от общей кормушки — все хотят жить, даже полиция. Верно, капитан? — спросил он полицейского.
— Так точно, генерал, — в тон ему отвечал сержант, который, играя в футбол, снял мундир и теперь, в присутствии начальства, надевал его снова.
— Про меня говорят, я с полицией вожусь, — продолжал Дорио. — Да я не с полицией — с самим чертом дружбу сведу, если это делу полезно. А эти, — он махнул куда-то в сторону противников из Политбюро — хуже Людовиков! Те тоже никому жить не давали и во все нос совали. А они еще и не от себя, а по чужой подсказке! Научились у русских друг друга есть — этих хлебом не корми, как они говорят, дай только вцепиться зубами в чужую задницу! Что ты меня дергаешь? — выговорил он Фоше, который уже хватал его за рукав, призывая к сдержанности. — Мы в свободной стране живем — это они нам сюда свою охранку ввозят! — Он был выпивши. — Дай я еще с Рене поговорю: она мне всегда нравилась. Рене, у тебя одна беда есть: ты жить боишься. Что ты сейчас делаешь? Лицей кончила?
— Заканчиваю.
— А потом что?
— Учиться пойду. В Сорбонну на юридический и в Политическую школу на дипломатическое отделение. — Рене уже остановила выбор на этих двух учебных заведениях. Дорио скривился как от горькой пилюли.
— А жить когда? Римское право учить? Это еще полбеды, будешь в судах очки всем втирать, а дипломатический зачем?
— Международное право хочу знать.
— Да нет никакого международного права. Кто сильней, тот и прав… Напрасно ты. Нельзя долго учиться. Учеба мозги сушит и времени для жизни не оставляет. Ты лучше поживи немного, потом поучись, потом снова поживи, снова поучись. У тебя и без учебы полно способностей — ты их только губишь. Ты находишь простой выход из трудных ситуаций — это любых знаний стоит. Тебе б цены не было, если б ты еще жить любила и среди людей вертеться… Тебя что, в детстве не баловали?.. — Он поглядел на Рене, она из скрытности смолчала. — Значит, так. Но мы все так — те, кто в революцию лезет. У всех детство поломанное. Но надо свое брать, нагонять упущенное! Любовники тебе нужны, Рене, а не занятия римским правом. Вон какой парень с тебя глаз не сводит. Сойдешься с ним — я тебе его оставлю. А то моя подруга уже навострилась. — Он оборотился к сопровождавшей его блондинке и широко ей улыбнулся: — Что я слишком долго с тобой разговариваю.
— Что такое «навострилась»? — спросила подруга: остальное ей было ясно.
— То самое и значит, — снисходительно объяснил он. — Успокойся: Рене не для меня. Я слишком нетерпеливый. Мне и революции ждать тоже нет терпения! Поехали?.. — и вся компания унеслась на автомобиле столь же стремительно, как сюда и приехала…
Палаточный городок жил всего день: на первый раз этого было довольно. Палатки сложили для обмена в мастерских Сен-Дени, родители разобрали детей по домам. Общее мнение было таково, что день прожит был не зря и что побольше бы таких. Про то, что городок был организован коммунистами, не говорили, но помнили, а в таких случаях молчание дороже публичного признания. Ребята разбрелись по домам — с ними должны были разойтись и устроители праздника. Рене пошла бы домой, но вмешалась девушка из Бобиньи, приехавшая в Стен для обмена опытом и для ознакомления с организацией пионерского движения. Она была дочерью профсоюзного работника, который не мог приехать сам и прислал ее своим представителем. Если Рене, по словам Дорио, была излишне разборчива и не брала от жизни того, что могла бы взять, то эта девочка была вовсе беспомощна и нуждалась в постоянной опеке. Ей предстояло заночевать в Стене: ехать назад было поздно. Жиль предложил ей расположиться у него, она согласилась при условии, если кто-то разделит с ней комнату: чтоб не скомпрометировать себя и весь Бобиньи с нею вместе. Пришлось и Рене ночевать у Жиля — чему, надо сказать, тот был только рад, да и Рене согласилась легче, чем можно было бы предположить, учитывая, что ее собственный дом был совсем рядом. Обеих положили в спальне — Жиль и его мать устроились на кухне, нисколько этим не стесненные. Девочка из Бобиньи заснула крепким сном праведницы, Рене же пошла на кухню напиться: от яичницы с ветчиной у нее началась жажда. Мать перед ее появлением вышла из кухни, оставив ее с Жилем. Наливая воду из ковша, Жиль наклонился и поцеловал Рене в шею. Она выскользнула из его объятий, но не так быстро, как если бы вовсе этого не ожидала. Он предпринял новую попытку сближения — она увернулась проворней прежнего.
— Что ты упираешься? — упрекнул он ее. — Я же с хорошими намерениями… Я девушку ищу — надо семью завести и на тормозах все это спустить… — Он не сказал, что именно, но она поняла, что он имеет в виду профсоюзную деятельность. — Этим не проживешь. А в историю загреметь можно. Тогда, на конгрессе, да и потом, в вашем деле… А из-за чего? Если подумать, то не из-за чего. Лишний раз пошумели… Надо серьезней быть. — Он поглядел на Рене, призывая ее к благоразумию. — А девушкам вдвойне: им же о детях думать надо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Тьерри Янсен - Испытание болезнью: как пережить рак груди - Тьерри Янсен - Публицистика
- Наш подарок французскому народу - Лариса Яковенко - Юмористическая проза
- Секретная инструкция ЦРУ по технике обманных трюков и введению в заблуждение - Роберт Уоллес - Шпионский детектив
- Расследование. Рукопись, найденная в ванне. Насморк - Станислав Лем - Научная Фантастика
- Записки - Александр Бенкендорф - Биографии и Мемуары