Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой половины XX века - Георгий Иосифович Чернявский
- Дата:10.08.2024
- Категория: Биографии и Мемуары / История
- Название: Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой половины XX века
- Автор: Георгий Иосифович Чернявский
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В воспоминаниях Мартова (он обычно публиковался под именем Л. Мартов)[253] особенно выделялась тема «революционер как психологический тип» и указывалось, что Юлий Осипович, как видно из его книги, быстро и уверенно нашел свое место в определенном направлении революционного движения – в марксистской партии. В то же время Виктор Михайлович Чернов[254] долго метался в поисках той идеологии и организационных форм антиправительственной работы, которые в конце концов сделали его лидером партии эсеров. Первой же его «революционной любовью» являлась пропагандистская работа среди тамбовских крестьян[255].
Столь же высоко оценил Николаевский изданные в Париже письма В.Г. Короленко советскому наркому просвещения A.B. Луначарскому[256]. Считая книгу «желанным подарком для читателя», рецензент выделял главную ее тему – борьбу против большевистского насилия – и отмечал высокое мужество, принципиальность и самоотверженность писателя в отстаивании элементарных гражданских прав самых различных слоев населения – крестьян, мелких торговцев и предпринимателей, бедного еврейского населения, низших слоев городского мещанства и т. д. В то же время выпущенная в Петрограде апологетическая биография одного из большевистских лидеров – Я.М. Свердлова – была оценена крайне отрицательно как попытка оправдать не только диктаторские стремления этой личности, но и курс советского правительства в целом[257].
Сотрудничая в «Новой русской книге», Николаевский познакомился со многими российскими эмигрантами, принадлежавшими к различным политическим направлениям. Он постоянно сталкивался с Романом Борисовичем Гулем, бывшим активным участником вооруженной борьбы против большевиков, ставшим теперь секретарем редакции журнала, Алексеем Николаевичем Толстым, Ильей Григорьевичем Эренбургом[258], Игорем Северяниным, И.С. Соколовым-Микитовым и другими видными писателями и общественными деятелями. Гуль так описывал первые свои впечатления от встречи с Николаевским:
«Он был очень высок, широк, крепок, тогда очень худ, в лице что-то как будто башкирское (он уфимец). Был Б.И. сыном священника, вообще кондового духовного звания, только вот он подгулял, став меньшевиком-начетчиком. Тогда у Б.И. была редкая русско-интеллигентская бороденка. Голос, не гармонирующий с его мощной внешностью, – высокий тенор (особенно смех!)… Только-только вырвавшийся из Бутырок Б.И. по виду был типичнейший русский революционер (хоть позируй для передвижников: «Не ждали»)»[259].
Секретарь редакции вспоминал живописный эпизод общения Николаевского с редактором. Как-то, когда историк зашел в кабинет Ященко, человека крупного и физически сильного, тот оглядел фигуру посетителя и сказал: «Ну и здоровенный же вы экземпляр! Я меньшевиков таких что-то никогда и не видел. Они все какие-то дохлые». Встав вдруг из-за стола, Ященко предложил Николаевскому побороться. «И они схватились. Стол был опрокинут, стулья отлетели в стороны, лицо и лысина Ященко побагровели. И все-таки Николаевский грохнул его на диван. Ященко поднялся. «Ну и здоровенный же вы бык! Вот вам и Второй Интернационал!» – смеялся он, тяжело дыша. И Николаевский задохнулся: победа над Ященко была нелегка, кубанец был тоже здоровенный, и уфимцу пришлось с ним поднатужиться»[260].
Гуль, правда, был неточен в отношении сути договоренности о сотрудничестве Николаевского в журнале. В его памяти запечатлелось, что Ященко договорился с Борисом Ивановичем, что тот будет давать обзоры советской литературы. «Это была, конечно, ерунда, ибо для художественной литературы у Б.И. «уха» не было. Но и Ященко литературно не был чуток». Николаевский действительно делал в журнале обзоры советской литературы, но отнюдь не художественной, а исторической и, главное, публиковал рецензии на мемуарные и научно-исторические произведения. Так что на самом деле Ященко был «литературно чуток», поручив именно Николаевскому обзоры литературы определенного жанра.
Точнее Гуль рассуждает по поводу причин, привлекших Николаевского в «Новую русскую книгу». Писатель полагает, что историка привела в журнал жажда ознакомиться с огромной русской эмигрантской прессой, выходившей по всему миру и поступавшей в редакцию. Это действительно была одна из причин его сотрудничества, но конечно же не единственная. Политически Николаевскому необходима была трибуна более широкая, нежели меньшевистский «Социалистический вестник», в котором он вначале был к тому же на вторых ролях. Гуль рассказывает:
«Я бегло просматривал, вырезал кое-что для «НРК» и охапками выбрасывал остальное в мусорный ящик. Раз это увидел Б.И. Не преувеличу, сказав, что на лице его изобразился ужас. – «Роман Борисович, что вы делаете?! Вы все выбрасываете?!» – «Ну да, а что же с этим делать?» – «Да что вы! Что вы! Это же неоценимая вещь! Ради Бога, не выбрасывайте ничего, все оставляйте для меня, я буду приходить и все забирать!» Я был так глуп, что чистосердечно не понял, зачем это все Борису Ивановичу».
Гуль продолжает: «И позже, когда я работал над своими книгами «Азеф», «Бакунин», «Дзержинский», «Тухачевский» и другими, я увидел, что Б.И. из этих охапок газет сделал. Я в восторг пришел от множества ценнейших папок с газетными вырезками. Кого и чего тут только не было! Конечно, не из одних этих газет Николаевский создал уникальный русский архив, единственный во всем мире. Он тащил все отовсюду. И сколько людей – писателей и политиков – впоследствии пользовались архивом Б.И. Николаевского, который с удовольствием предоставлял свой архив для работы»[261]. Именно Николаевский собрал и сохранил для истории российской культуры архив журнала «Новая русская книга», который ныне является составной частью его коллекции в Гуверовском институте[262] и был частично опубликован во Франции (материалы отдельных выдающихся писателей, философов, публицистов, общественных деятелей)[263].
Однажды Николаевский случайно увидел в подсобном помещении редакции два больших запыленных пакета, на одном из которых была, по воспоминаниям Гуля, надпись «Мандельштам». Борис Иванович предположил, что пакеты могут иметь отношение к одному из русских социал-демократов. Однако фамилия Мандельштам вызывает сомнения, так как в коллекции Николаевского документация такого лица отсутствует. Не исключено, что это были документы Виктора Евсеевича Мандельберга – меньшевика, члена II Государственной думы, находившегося в эмиграции (его документы действительно сохранились в коллекции Николаевского[264]). Гуль вполне мог перепутать фамилию, тем более что его художественной натуре она мало о чем говорила.
По словам Гуля, Николаевский, осмелившийся вскрыть те два пакета, обнаружил там редчайшие книги по истории революционного движения и важные документы, после чего попросил у Гуля разрешения забрать две особенно важные для него книги. «Борис Иванович, – произнес Гуль, – вы у меня спрашиваете? Но книги же не мои, и я ни разрешения дать не могу, ни запретить вам не могу». Естественно, Николаевский книги унес, а затем в течение нескольких недель пакеты «худели-худели, а потом перестали существовать»[265].
Такой способ сбережения документов Николаевский считал оправданным, поскольку в суматохе текучки и Ященко, и сам Гуль часто теряли ценнейшие бумаги. Так,
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Танковые сражения 1939-1945 гг. - Фридрих Вильгельм Меллентин - Биографии и Мемуары
- Махно и его время: О Великой революции и Гражданской войне 1917-1922 гг. в России и на Украине - Александр Шубин - История
- Н В Гоголь, Повести, Предисловие - Владимир Набоков - Русская классическая проза