Лёд - Эд Макбейн
- Дата:21.07.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Полицейский детектив
- Название: Лёд
- Автор: Эд Макбейн
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет. Кто такой Пако Лопес? Он тоже занимается шоу-бизнесом?
Карелла помедлил, но отвечать не стал.
– А Салли не употребляла наркотики?
– Не думаю.
– Никогда не говорила о наркотиках с вами?
– Вы говорите о том, чтобы изредка по чуть-чуть, или о чем?
– Я говорю о героине. – Он помолчал. – Или кокаине, – сказал он и пристально посмотрел на нее.
– Салли покуривала марихуану, – сказала Тина. – А кто нынче не курит? Но насчет остального сомневаюсь.
– Вы уверены?
– Ну, знаете, в суде я бы клятву давать не стала. Но обыкновенно, когда с кем-то делаешь шоу, отлично себе представляешь, кто чем пользуется. По-моему, Салли не употребляла никаких сильных наркотиков.
– Не хотите ли вы сказать, что некоторые члены труппы?..
– Ну, конечно.
– Угу. – Карелла утвердительно качнул головой.
– Не героин, – сказала Тина. – Но чуточку кокаина, бывает, время от времени.
– Но не Салли.
– Мне неизвестно. – Тина помолчала. – И я тоже не употребляю, если вы хотите спросить об этом.
– Я не этот вопрос хотел задать. – Карелла улыбнулся. – Салли никогда не говорила, что ей кто-нибудь угрожает письмами или звонками?
– Никогда.
– Она кому-нибудь должна деньги? Вам неизвестно об этом?
– Мне неизвестно.
– Ее ничего не беспокоило?
– Нет. То есть да.
– Что именно?
– Ничего серьезного.
– Ну так что же?
– Она хотела снова брать уроки пения, но не знала, как найти время на это. Она каждый день танцевала, вы знаете, и ходила к психиатру трижды в неделю.
– И все? Больше ее ничего не беспокоило?
– Больше она ни о чем мне не рассказывала.
– Вы не знаете, как зовут ее психиатра?
– К сожалению, нет.
– Как она ладила с остальными в труппе?
– Отлично.
– Ас руководством?
– Вы кого имеете в виду? Алана?
– Кто такой Алан?
– Наш продюсер, Алан Картер. Кого вы называете руководством? Менеджера труппы? Генерального менеджера?
– Любого из них или всех. Как она ладила с людьми, которые руководили шоу?
– По-моему, отлично, – сказала Тина и пожала плечами. – Когда шоу открывается, этих людей становится редко видно. Ну, в нашем случае, поскольку у нас такой успех, Фредди появляется для проверки разок-другой в неделю, убедиться, что мы не стали играть с прохладцей. Но в остальном...
– Фредди?
– Наш режиссер. Фредди Карлайл.
– Как пишется это имя? – спросил Мейер, снова записывая.
– Через два "л" и "и".
– А имя продюсера?
– Алан Картер.
– Кто менеджер труппы?
– Дэнни Эпштейн.
– А генеральный менеджер?
– Луис Эберхарт.
– Нам еще надо о ком-нибудь знать? – спросил Карелла. Тина пожала плечами.
– Помощники режиссера? – спросила она. – У нас их трое. – Она снова пожала плечами. – То есть у нас в труппе всего тридцать восемь человек, а еще Бог знает сколько музыкантов, осветителей, плотников и менеджеров по инвентарю и...
– Среди них есть латиноамериканцы?
– Вообще в театре? Наверное, есть. Многих я почти не знаю. Бывает, прохожу мимо них почти голая.
Она вдруг широко улыбнулась. Но потом, видно, вспомнила, из-за чего они собрались, и улыбка исчезла с ее лица.
– А как насчет труппы? «Латиносы» в труппе были? – спросил Карелла.
– Двое из «цыган», – ответила Тина.
– Можно узнать их имена? – спросил Мейер.
– Тони Асенсио и Майк Ролдан. Ролдан не звучит по-испански, но это испанское имя. На самом деле он МигельРолдан.
– Салли питала к кому-нибудь из них особую склонность?
– "Цыгане" в шоу знают друг друга достаточно близко, – сказала Тина.
– Насколько близко она знала этих двух мужчин? – спросил Карелла.
– Так же, как и всех остальных, – сказала Тина, пожав плечами.
– Она встречалась с кем-нибудь из них в нерабочей обстановке?
– Они оба педерасты. – Тина скривила губы. – Они даже живут вместе. – Она вдруг вспомнила про дневной спектакль и глянула на часы. – О Господи! Я опаздываю, надо бежать! – И вдруг на ее лице появилось раскаяние, и показалось, что она снова расплачется. – Шоу должно продолжаться, да? – с горечью сказала она, качая головой. – Я волнуюсь об этом шоу, а Салли-то умерла.
Глава 4
В патрульной машине, которая стояла у тротуара, сидели двое полицейских. Они наблюдали за дракой – казалось очевидным, что святой отец берет верх над противником. Вылезать из машины не хотелось: во-первых – холодно, во-вторых – священник, как казалось, должен был победить. Ну и вообще им нравилось, как тот отделывает своего противника – «латиноса».
Здесь, на 87-м участке, иногда непросто было отличить «латиноса» (то есть «испано-язычного», как следовало писать в официальном отчете) от белого, потому что в жилах многих белых часто текло много испанской крови. Насколько патрульные знали, священникбыл также «латиносом», но кожа его была очень белой, и он был крупнее прочих латиноамериканцев. Двое патрульных удобно сидели в теплой машине и обсуждали, какой рост у священника: шесть футов три дюйма или четыре дюйма? Сколько он весит: двести сорок фунтов или меньше? Непонятно, к какой церкви он принадлежит. Ни в одной из церквей в округе священники так не одеваются... Может быть, он приехал из Калифорнии? Они одеваются так в Калифорнии – разве нет? – на своих церемониях в Напа Вэлей. Священник носил коричневую шерстяную рясу, а голова его на макушке была выбрита, как у монаха, – круглая лысина блестела. Один из патрульных в машине спросил у другого: как называется эта коричневая штука на священнике, ну, эта, которая похожа на платье? Другой патрульный ответил, что эта штука называется рясой,дурачина, и тогда первый патрульный сказал: ну конечно же! Они оба были новички – работали в 87-м участке всего две недели. Потому-то они и не знали, что священник вовсе не был ни священником, ни монахом, хотя в участке он был известен под именем «брата Антония».
По всей видимости, брат Антоний вознамерился избить противника до полусмерти. А противник его был мелким бильярдным шулером, пуэрториканцем, который решил обчистить его карманы. Брат Антоний выволок негодяя из бильярдной, взял его за шкирку и швырнул на кирпичную стену соседнего жилого дома, ну, просто чтобы оглушить его для начала. Потом он взял кий и шарахнул негодяю по коленным чашечкам, но сломал он при этом не чашечки, а кий. Тогда он пустил в ход свои тяжелые кулаки и работал ими без устали, выбивая все чувства из жертвы. Патрульные наблюдали с удовольствием. Брат Антоний был весьма тучным человеком, но в тюрьме он много тренировался с гантелями, и теперь жира в теле не осталось. Бывало, он просил, чтобы его ударили в живот изо всех сил, и радостно смеялся, когда ему говорили, какой он сильный и могучий. Круглый год, даже в жаркие летние месяцы, он носил шерстяную коричневую рясу. В летние месяцы под рясой он не носил ничего. Бывало, он чуть приподнимал нижний край рясы и показывал голые ноги в сандалиях местным путанам. «Видите? – говорил он. – Больше под рясой ничего нет».
Путаны принимались охать и ахать и тянулись к рясе, чтобы приподнять ее и удостовериться в правдивости его слов. Но тут брат Антоний, посмеиваясь и пританцовывая, удалялся с грациозностью, необычной для такого тучного человека.
Зимой вместо сандалий он носил высокие армейские ботинки. И сейчас этими ботинками он втаптывал бильярдного шулера-пуэрториканца в обледенелый тротуар. Сидя в патрульной машине, двое полицейских рассуждали, не следует ли выйти и прекратить избиение, пока священник не размазал мозги шулера по льду. Им не пришлось принимать никакого решения – по радио пришел вызов «1010», и они тотчас ответили: «Выезжаем». Они отъехали от бордюра в ту минуту, когда брат Антоний наклонился над бесчувственным мошенником и извлек бумажник из его кармана. Только десять долларов принадлежали по праву брату Антонию, но он решил, что заслужил все содержимое бумажника – из-за тех неприятностей, которые тот ему причинил. Брат Антоний вынимал деньги из бумажника, когда из-за угла вышла Эмма.
Эмму все знали под прозвищем Толстуха. Все старались держаться от нее подальше, потому что у нее был вспыльчивый нрав и не только – еще у нее была острая бритва. Бритву она носила в сумке через левое плечо – чтобы было легко достать правой рукой, одним движением открыть ее и отсечь парню ухо или порезать лицо. Если ей нужны были деньги, она могла одним взмахом руки перерезать горло. Поэтому при ее появлении толпа сразу стала редеть. С другой стороны, толпа, возможно, стала редеть, потому что представление закончилось. Кому охота в холодный день стоять на одном месте и ничего не делать? Особенно здесь, где всегда холоднее, чем в любом другом квартале города.
– Привет, милый, – сказала Толстуха.
– Привет, Эмма, – ответил брат Антоний, все еще склонившись над бесчувственным шулером. Да, он отделал его весьма прилично. Тоненькая струйка крови начинала замерзать на льду под головой негодяя. Лицо его посинело. Брат Антоний бросил пустой бумажник через плечо, выпрямился в полный рост и запихал пятьсот долларов с небольшим в передний карман рясы. Он зашагал, и Эмма пошла за ним следом.
- Лондон. Разрушение стереотипов, или Нетуманный Вавилон - Александр Смотров - Гиды, путеводители
- Багровый лед - Екатерина Даль - Прочая детская литература / Русская классическая проза
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Простые роботы своими руками или несерьёзная электроника - Дмитрий Мамичев - Радиотехника
- 1000 и 1 прикол, или Лучшие шутки сезона - Ольга Дружкова - Юмористическая проза