Возвращение в Оксфорд - Дороти Сэйерс
- Дата:25.09.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Классический детектив
- Название: Возвращение в Оксфорд
- Автор: Дороти Сэйерс
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но откуда вы знаете, что он видел письмо? — взволнованно спросила мисс Лидгейт. — Он мог пропустить его по небрежности. И это совсем другое дело.
— Он не только видел его, — ответила мисс де Вайн, — он его украл. Мы вынудили его признаться. Он натолкнулся на это письмо, когда его труд был почти завершен и уже не оставалось времени все переписывать. И кроме того, для него было бы большим ударом отказаться от своей теории — он успел очень ею увлечься.
— Боюсь, это признак несостоятельного ученого, — произнесла мисс Лидгейт траурным тоном, каким говорят про неоперабельный рак.
— Но вот что любопытно, — продолжала мисс де Вайн. — Он был непорядочен настолько, чтобы выдвинуть ложную теорию. И все-таки был слишком хорошим историком, чтобы уничтожить письмо. Он оставил его у себя.
— Казалось бы, — проговорила мисс Пайк, — оно должно было ему досаждать, как больной зуб.
— Может быть, он играл с мыслью как бы найти его снова и очистить свою совесть, — сказала мисс де Вайн. — Не знаю. Думаю, он и сам толком не знал.
— Что с ним стало? — спросила Гарриет.
— Для него все было кончено, разумеется. Он потерял профессорство, у него отняли даже степень магистра. Жаль, он, по-своему, был блестящим человеком. Очень хорош собой, если это имеет какое-то значение.
— Бедный! — сказала мисс Лидгейт. — Наверное, ему очень нужна была профессорская должность.
— Для него это имело большое финансовое значение. Он был женат и беден. Не знаю, что с ним стало, это было шесть лет назад. Он совершенно пропал из поля зрения коллег. Жаль, но так уж случилось.
— Но вы не могли поступить иначе, — сказала мисс Эдвардс.
— Конечно. Такой ненадежный ученый не просто бесполезен, но опасен. Он способен на что угодно.
— Это должно было послужить ему уроком, — сказала мисс Гильярд. — Ведь его расчеты не оправдались. Он пожертвовал профессиональной честью ради пресловутых жен и детей, и в конце концов они же от этого и пострадали.
— Но только потому, — вставил Питер, — что он совершил еще один промах — попался.
— Мне кажется… — застенчиво начала мисс Чилперик и осеклась.
— Да? — подбодрил ее Питер.
— Разве не должны жены и дети тоже иметь право голоса? Например, если жена знала, что муж собирается совершить такой поступок ради семьи, что она об этом думала?
— Очень важное соображение, — сказала Гарриет. — Трудно даже представить, какой ужас это был для жены.
— Смотря какая жена, — возразила декан. — Девять женщин из десяти вообще не увидели бы тут ничего особенного.
— Какое чудовищное утверждение! — вскричала мисс Гильярд.
— Вы думаете, жена оплакивала бы честь мужа, даже если он пожертвовал честью ради нее? — спросила мисс Стивенс. — Не знаю, не знаю.
— Я думаю, — сказала мисс Чилперик, немного заикаясь от волнения, — она бы чувствовала себя как человек, который живет на доходы от… от чего-то незаконного.
— Тут, пожалуй, вы преувеличиваете, — отозвался Питер. — Человек, который так поступает, если только он не зашел настолько далеко, что у него не осталось вообще никаких чувств, погружен в другие заботы, многие из которых не имеют ничего общего с этикой. Но ваше сравнение очень интересно.
Он посмотрел на мисс Чилперик так пристально, что она вспыхнула:
— Наверное, я сказала глупость.
— Нет. Но если людям когда-нибудь придет в голову, что честь ума можно ценить так же высоко, как честь тела, произойдет социальная революция, подобных которой мы еще не видели, совсем другого рода, чем та, которую мы наблюдаем сейчас.
Мисс Чилперик была, очевидно, напугана перспективой начать социальную революцию, и только своевременное появление скаутов, пришедших собрать кофейные чашки, избавило ее от ответа и заодно от опасности провалиться сквозь землю.
— Я абсолютно согласна с мисс Чилперик, — сказала Гарриет. — Если кто-то совершил бесчестный поступок и говорит, что сделал это ради тебя, — это жесточайшее оскорбление. Как можно сохранить чувства к такому человеку?
— В самом деле, — согласилась мисс Пайк. — Отношения будут безнадежно испорчены.
— Ерунда! — воскликнула декан. — Сколько найдется женщин, которые хоть ломаный грош дадут за интеллектуальную честность? Только синие чулки вроде нас. Пока мужчина не подделывает чеки, не грабит кассы и не совершает чего-то еще социально неприемлемого, большинство женщин будут считать, что он во всем прав. Спросите миссис Ростбиф, жену мясника, и мисс Ниткин, дочь портного,[249] станут ли они беспокоиться о том, что в каком-то паршивом историческом трактате переврали какой-то жалкий факт.
— Они в любом случае будут стоять за своих мужей, — сказала мисс Эллисон. — Прав он или нет, а это мой муж, скажут они. Даже если он ограбит кассу.
— Еще бы, — подхватила мисс Гильярд. — Ведь именно этого мужчины и хотят. Зачем им в доме критик вместо ангела?
— Думаете, всем нужна женственная женщина? — спросила Гарриет. — Что, Энни? Мою кофейную чашку? Вот она. Кто-то скажет: «Чем больше грех, тем больше жертва и, значит, тем глубже преданность». Бедная мисс Шустер-Слэтт! Но наверное, утешительно, когда говорят, что будут любить тебя, что бы ты ни сделал.
— О да! — отозвался Питер самым своим тростниково-флейтовым голосом.
Они говорят: «Ты больше не нашИ не Божий рыцарь теперь», но ты,Что светлее их душ и граальских чаш,Чьи дела светлы и руки чисты,Ты мне будешь вечно верна…[250]
Уильям Моррис иногда бывал стопроцентно мужественным мужчиной.
— Бедный Моррис! — сказала декан.
— В то время он был молод, — великодушно заметил Питер. — Забавно, что слова «женственный» и «мужественный» кажутся даже более оскорбительными, чем их антонимы. Поневоле поверишь, что в вопросах пола и впрямь есть что-то не вполне пристойное.
— Все зло от этой учености, — провозгласила декан, когда все скауты удалились. — Вот сидим мы тут, отгораживаемся от доброй миссис Ростбиф и прелестной мисс Ниткин…
— Не говоря уже об этих прекрасных честных малых, мужественных Ростбифе и Ниткине…
— И трещим в самой неженственной манере об интеллектуальной честности.
— В то время как я, — вставил Питер, — сижу тут среди вас, как шалаш в огороде.[251]
— Очень похоже! — рассмеялась Гарриет. — Единственный реликт гуманности среди холодных, горьких, несъедобных плодов.
Раздался смех, затем воцарилось молчание. Гарриет чувствовала, как в комнате растет напряжение: тонкие нити беспокойства и ожидания пересекали пространство, перекрещивались, дрожали. Казалось, каждая думала: вот сейчас заговорят об ЭТОМ. Разведка закончена, кофе унесли, бойцы готовы к сражению, и теперь этот приятный джентльмен с хорошо подвешенным языком проявит свою истинную суть инквизитора, и всем будет очень неприятно.
Лорд Питер вынул платок, тщательно протер свой монокль, довольно сурово взглянул на ректора и возвысил голос в горькой и ворчливой жалобе на городскую свалку.
Ректор удалилась, учтиво поблагодарив мисс Лидгейт за гостеприимство профессорской и не менее учтиво пригласив его светлость навестить ее у нее дома в любое удобное ему время, пока он в Оксфорде. Многие доны встали и распрощались, бормоча что-то про эссе, которые им еще надо проверить. Приятная беседа продолжалась, были затронуты разные темы. Питер выпустил вожжи, позволил разговору идти куда придется, и Гарриет, поняв это, почти перестала слушать. В конце остались только она, Питер, декан, мисс Эдвардс, которая, казалось, получала большое удовольствие от общения с гостем, мисс Чилперик, молчаливая и почти невидимая в своем укрытии, и, к удивлению Гарриет, мисс Гильярд.
Часы пробили одиннадцать. Уимзи поднялся и объявил, что ему пора. Все встали. Старый двор тонул во тьме, если не считать света, проникавшего из окон, небо затянуло облаками, ветер качал ветви буков.
— Спокойной ночи, — сказала мисс Эдвардс. — Я пошлю вам копию той статьи о группах крови. Думаю, вам это будет интересно.
— Безусловно, — ответил Уимзи. — Большое спасибо.
Мисс Эдвардс энергично зашагала прочь.
— Спокойной ночи, лорд Питер.
— Спокойной ночи, мисс Чилперик. Скажите мне, когда начнется ваша социальная революция, я приду, чтобы погибнуть на баррикадах.
— Не сомневаюсь, — ответила мисс Чилперик, ко всеобщему удивлению, и, презрев традиции, протянула ему руку.
— Спокойной ночи, — сказала мисс Гильярд, обращаясь ко всем сразу, и быстро прошла мимо, высоко подняв голову.
Мисс Чилперик упорхнула в темноту, словно мотылек, а декан сказала:
- Кто ты? - Дороти Сэйерс - Классический детектив
- Два скандала - Антон Чехов - Русская классическая проза
- Дай мне! (сборник) (СИ) - Денежкина Ирина - Современная проза
- Дай! Дай! Дай! - Дарья Калинина - Иронический детектив
- Другая сторона - Альфред Кубин - Социально-психологическая