Верная Рука - Карл Май
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Отлично, так я и думал. Это все, что ты должен был передать мне?
— Да, все.
— Итак, к горе Дождей. Место мне знакомо, к тому же оно недалеко отсюда — до него полдня хорошей езды, не больше. Там может спрятаться и тысяча человек, да так, что их не заметит никакой враг. Эх, как жаль, что мой брат убил этих троих команчей! Будь они живы, мне бы наверняка удалось выпытать у них кое-какие нужные нам сведения.
— Что именно желает узнать Шеттерхэнд?
— Ну, например, кто возглавит команчей.
— Я же сказал — вождь Большой Шиба, или Железное Сердце, как его еще называют. Или мой брат забыл?
— Я не забыл, но сомневаюсь, что это произойдет. Железное Сердце слишком молод. В лагере у Голубой воды приказы отдает только вождь Вупа-Умуги, и вряд ли он легко согласится признать главенство воина намного моложе себя. А скоро прибудет и Нале Масиуф со своими людьми — он, я думаю, тоже слишком горд, чтобы подчиняться Железному Сердцу.
— Нале Масиуф? Это тот, у которого лишь но четыре пальца на каждой руке? Мой брат говорит о нем?
— Да, о нем. Он приведет еще сотню человек.
— Но откуда это стало известно Олд Шеттерхэнду?
— Я подслушивал команчей возле Голубой воды.
— Уфф, уфф! Шеттерхэнд уже был там, и ему удалось проникнуть в лагерь этих собак? Да, на такое способны только двое — мой белый брат и великий вождь Виннету.
— О нет, прости, но я должен отклонить твою похвалу. Белые воины, которых ты здесь видишь, были там вместе со мной.
— Да уж, были! — не выдержал Шурхэнд. — Были в качестве…
— Тихо! — прервал я его. — Лучше будет, если все, что мы видели и пережили, останется между нами. Вернемся к делу. Итак, для нас важно узнать, кто в действительности поведет команчей. От Вупа-Умуги и Нале Масиуфа ничего хорошего ждать не приходится, но с Большим Шибай все обстоит иначе. Он обязан мне, в тот раз мы спасли ему жизнь и провели через пустыню. Железное Сердце молод, но он — сын великого вождя Тевуа-Шое, Огненной Звезды, командовавшего объединенными отрядами всех кланов племени команчей. Не исключено, что отблеск отцовской славы дал сыну определенные преимущества в борьбе за власть. Удалось ли ему взять верх над двумя другими вождями? Если бы наши сегодняшние пленники остались в живых, я уже знал бы точный ответ на этот вопрос.
Длинный Нож, очевидно, воспринял мои слова как завуалированный упрек, потому что произнес, не поднимая глаз:
— Шеттерхэнд сказал, что прощает меня. Могу ли я говорить об этих шести убитых команчах?
— Да, сделай это. Расскажи все по порядку — кто нападал, кто оборонялся.
— Я увидел их первым. Я знал, что команчи могут приехать в Альчезе-чи в любую минуту, и был очень осторожен, пока ждал Шеттерхэнда. Мою лошадь я привязал в густом кустарнике и очень старался не оставлять следов. Но время от времени надо было выходить к краю леса и осматривать прерию, а позднее потребовалось отвести лошадь на водопой. Это и явилось причиной моего обнаружения. Я оставил лошадь у пруда, вышел на опушку и, оглядевшись, увидел этих шестерых собак, они были уже совсем близко. Я едва успел увести лошадь, но уже не смог вернуться и заровнять отпечатки копыт. Команчи пошли по следу, а бежать мне было некуда. Первого из них я застрелил, второго и третьего — заколол ножом, но остальные навалились на меня, обезоружили и привязали к дереву. А потом пришли вы, я получил свободу и тут же расквитался с врагами. Шеттерхэнд не спросит их уже ни о чем, но я могу рассказать ему то, что успел здесь услышать.
— Я слушаю тебя.
— Они собирались ехать в пустыню, к дому Кровавого Лиса, чтобы захватить в плен его самого и старую женщину с черной кожей. Пленников они собирались отвезти в селение команчей, и здесь прозвучало название этого места.
— Очень важное известие. Где же их селение?
— Где оно, я не знаю, ибо прежде никогда не слыхал о таком. Они назвали его Каам-Кулано.
— Мой брат ошибается, он прекрасно знает это место. Апачи зовут его Качо-настла, Заячья долина.
— Заячья долина? Конечно, я знаю ее! Она к северу отсюда, и до нее всего день хорошей езды. Вот в ней-то команчи и хотели казнить Кровавого Лиса и старуху. А чернокожий мужчина уже там.
— Что? — испугался я. — Какой чернокожий?
— Ну, сын этой женщины, — объяснил апач. — Тот, который жил вместе с ней в доме Кровавого Лиса.
— Ох! Вот так новость! Столь же важная, сколь и плохая! Но не ошибается ли мой брат, верно ли он понял слова команчей?
— Мои уши еще никогда не обманывали меня.
— Может быть, речь шла о каком-нибудь другом негре?
— Нет, об этом. В пустыне нет других чернокожих, кроме него. И к тому же команчи называли имя пленника.
— Как его зовут? Говори быстро!
— Имя очень странное, и я забыл его, — смущенно ответил Длинный Нож.
— Не Боб?
— Да, да, Боб. Это самое странное слово произносили собаки-команчи, — подтвердил мой собеседник.
— Как же он попал к ним в руки? Или об этом они не говорили?
— Говорили. Он был на охоте вместе с Кровавым Лисом в тот день, когда команчи решили на них напасть. Как помнит мой брат, Лис убил в перестрелке много их воинов и ускакал, а черного человека взяли в плен и увезли в Заячью долину. Его не казнят, пока не поймают остальных — старую женщину и бледнолицего охотника. Тогда все трое умрут у столба пыток.
— Ну, до столба пыток не дойдет, об этом я позабочусь. Надо немедленно ехать туда!
И я вскочил в сильном волнении, хотя обычно вывести меня из равновесия совсем нелегко. Такая бурная реакция очень озадачила моих спутников, включая и индейца — ведь краснокожие презирают негров даже сильнее, чем белых. Однако Длинный Нож промолчал. Но Олд Уоббл, для которого понятия «негр» и «собака» были практически равнозначны, не собирался довольствоваться ролью молчаливого наблюдателя.
— Что с вами, сэр? — поинтересовался король ковбоев. — Можно подумать, вы не в себе из-за этого Боба.
— Не из-за него самого, а из-за того, что он в плену и может погибнуть! — резко ответил я.
— Ну и что! Какой-то черномазый, ниггер!
— Ниггер? Вы, вероятно, хотите сказать — негр, мистер Каттер!
— Что я хотел сказать, то и сказал. Ниггер есть ниггер, и я ни разу в жизни не назвал никого из них как-то иначе.
— Очень жаль! Похоже, вы вообще отказываете неграм в принадлежности к человеческому роду?
— Если слушать всяких там ученых, то их, может, и следует считать за людей, но, Бог мой, какие это люди?
— Ничуть не хуже всех прочих, просто с иным цветом кожи.
— Бросьте! Ни один ниггер не стоит того, чтобы вообще говорить о нем.
— Вы действительно так думаете?
— Да!
— Мне очень прискорбно слышать это, мистер Каттер. Ваше утверждение доказывает, что по своему развитию вы ниже любого негра.
- Виннету. Сын вождя - Карл Фридрих Май - Вестерн / Исторические приключения
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Том 2. Рассказы, стихи 1895-1896 - Максим Горький - Русская классическая проза
- Полное собрание сочинений. Том 13. Май-сентябрь 1906 - Владимир Ленин (Ульянов) - Биографии и Мемуары
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив