Верная Рука - Карл Май
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Увидев нас, Олд Уоббл обратился к индейцам:
— Вот те люди, которых я хотел вам показать. Вы их как будто знаете?
— Олд Шеттерхэнд! — ликующе воскликнул Длинный Нож.
— Олд Шурхэнд! — охнул команч.
Я повернулся к нему.
— Да, это мы, ваши пленники, ожидающие казни… Мистер Каттер, возьмите-ка их оружие!
Достав револьвер, я направил его на команчей и приглядывал за ними, пока Уоббл собирал ружья и томагавки и складывал их под кустом.
— А теперь, мистер Каттер, я попрошу вас развязать апача.
Но едва старик сделал то, о чем я его попросил, как произошло непредвиденное. Почувствовав себя свободным, Длинный Нож бросился вперед, поднял ближайший томагавк, взмахнул им раз, другой — и двое команчей, не пикнув, опрокинулись навзничь с разрубленными головами. Я схватил его за руку и крикнул:
— Что делаешь, брат мой! Я хочу говорить с этим воином, он…
Но Длинный Нож не слушал меня. Вырвавшись, он обрушил такой же страшный удар на последнего из своих врагов. Лишь после этого, отбросив томагавк, апач как ни в чем не бывало обратился ко мне:
— Да простит мне мой прославленный белый брат, если я поступил наперекор его желанию. Но я знаю, что мой брат не любит проливать кровь, и решил сделать это за него.
— Гораздо лучше было бы вообще обойтись без кровопролития, — с горечью ответил я.
Индеец указал на глубокую рану у себя на груди:
— А моя кровь разве ничего не стоит? Когда вырыт топор войны, за кровь платят кровью, за жизнь — жизнью.
— Тогда уж убивай тех, кого сам победил, — возразил я. — Ну а эти трое принадлежали не тебе, а нам. С каких пор воины племени апачей настолько утратили гордость, что казнят врагов, взятых в плен кем-то другим? Может быть, за время моего отсутствия у вас вошло в обычай приписывать себе чужие подвиги?
Пристыженный апач поник головой и начал оправдываться:
— Один из этих трех ранил меня. Мог ли я оставить его в живых? Да и что стал бы делать Шеттерхэнд с этими собаками, будь они еще живы? Брать их с собой — только лишняя обуза. Или Шеттерхэнд намеревался отпустить команчей? Тогда они ускакали бы к своим и обо всем рассказали.
Его аргументы были довольно вескими, и я решил сменить тактику.
— Ты говоришь разумно, — произнес я, — но не забыл ли ты, что Шеттерхэнд уже много зим является одним из вождей племени апачей? Может ли воин тотчас исполнять все, что взбредет ему в голову, не узнав мнения своего вождя? Зачем тогда вожди, если даже в их присутствии каждый волен делать, что захочет? И что скажет великий вождь апачей Виннету, выслушав мой рассказ о сегодняшнем деле?
Эти слова не пропали впустую — гордый индеец смиренно склонился передо мной и заговорил тоном глубокого раскаяния:
— Я был не прав и признаю, что поступил дурно. Простит ли Шеттерхэнд мою поспешность?
— Что было, — ответил я, — того не изменить. И я тебя прощаю, хотя твои действия причинили нам немалый вред.
— О каком вреде говорит мой белый брат? — удивился апач.
— Я собирался потолковать с этими людьми и кое-что выяснить у них.
— Но они бы тебе все равно ничего не сказали!
— Сказали бы. Или мой брат считает меня столь неразумным, что думает, будто я стал бы открывать команчам мои истинные цели? Разве мой брат не знает, что речи и вопросы хитрого человека — это раскинутая сеть, в которой запутываются его противники?
— Я знаю об этом, но Шеттерхэнду не придется расспрашивать собак-команчей.
— Конечно, не придется, поскольку они мертвы!
— Не пришлось бы, и будь они в живых. Я знаю все, что знали они.
— От кого?
— От них.
— Ты говорил с ними?
— Нет.
— Значит, подслушивал?
— Олд Шеттерхэнд не ошибается.
— Ладно, скоро увидим, сможешь ли ты удовлетворить мое любопытство. А теперь покажи-ка свою рану. Она глубокая?
— Не знаю, — равнодушно ответил индеец. — Но смертельной она быть не может.
Он оказался прав — ранение было нетяжелым. Нож скользнул по ребру и разрезал мышцы на правой стороне груди, для любого краснокожего это почти царапина. Все же ее следовало поскорее обработать, дабы избежать воспаления и лихорадки. Пока я промывал и перевязывал рану, из зарослей появился «второй эшелон» нашего отряда — Сэм Паркер и Джош Холи. Оба они, конечно, были поражены открывшимся зрелищем. Олд Уоббл немедля обратился к новоприбывшим.
— Как видите, джентльмены, я быстро управился с этими негодяями, — и он небрежным жестом указал на убитых команчей. — Жаль, к моему приходу их оставалось лишь трое, но и с шестерыми я бы разделался точно так же… Видели бы вы, как здорово они умеют тянуть руки вверх!
— И как легко они могли бы угробить вас, мистер Каттер! — добавил я.
— Угробить? — удивленно спросил Уоббл.
— Да, да, угробить.
— Это как же?
— Очень просто. Скажите, что бы вы делали, если бы команчи не подняли руки вверх?
— Перестрелял бы их, как кроликов!
— А скольких, позвольте узнать?
— Всех троих, this is clear!
— Одного — пожалуй, да, ну а двое других быстренько спровадили бы вас в Страну Вечной Охоты.
— Пусть бы только попробовали! — возмутился Уоббл.
— А почему бы и нет? Та винтовка, что у вас в руках, была бы уже разряжена, правда, оставалось еще три, но они за спиной, и требовалось бы несколько секунд, чтобы снять хоть одну, взвести курок и прицелиться. Не будь команчи так ошарашены вашим появлением, их разговор с вами получился бы очень коротким.
— Постойте, постойте… — запротестовал Уоббл.
— А если бы индейцев было не трое, а шестеро — что тогда?
— Дайте же мне сказать! Я ведь не сразу вышел на поляну — сперва хорошенько рассмотрел из-за кустов, что тут происходит, и был наготове. И поступил бы точно так же, будь здесь шесть команчей.
— И тогда вас изрубили бы на кусочки.
— Хау! Я не ребенок. Припомните лучше свои похождения, мистер Шеттерхэнд. Вам доводилось принимать бой и с большим числом краснокожих.
— Доводилось, не спорю, но при других обстоятельствах, когда уже не оставалось иного выхода. К тому же индейцы считают мою винтовку «волшебным ружьем», один вид ее парализует их.
— Хм, это верно. И все-таки, мистер Шеттерхэнд, я не сделал никакой ошибки, подойдя к команчам. На самом деле я находился в полной безопасности.
— Уж не потому ли, что где-то рядом были мы с мистером Шурхэндом?
— Разумеется!
— И опять вы не правы. Если бы команчи не так перепугались и решили драться, ваша участь была бы плачевной. Раньше, чем кто-нибудь из нас успел бы прийти к вам на помощь, нож уже торчал бы у вас в груди. Но дело даже не в этом. Вы виноваты хотя бы потому, что, нарушив уговор, явились сюда, вместо того чтобы стеречь лошадей.
- Виннету. Сын вождя - Карл Фридрих Май - Вестерн / Исторические приключения
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Том 2. Рассказы, стихи 1895-1896 - Максим Горький - Русская классическая проза
- Полное собрание сочинений. Том 13. Май-сентябрь 1906 - Владимир Ленин (Ульянов) - Биографии и Мемуары
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив