Персидские юмористические и сатирические рассказы - Голамхосейн Саэди
- Дата:18.07.2024
- Категория: Юмор / Юмористическая проза
- Название: Персидские юмористические и сатирические рассказы
- Автор: Голамхосейн Саэди
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ханум ушла, а я остался с нанэ и целой кучей всяких стиральных порошков и кусков мыла.
И так было целый месяц. Десять вестниц опрятности и красоты вручили мне десять сортов мыла: «Жасмин», «Настурция», «Роза», «Улыбка»… И каждая обещала премию — самолёт, пароход, железнодорожный состав, подводную лодку, загородную виллу. И каждая бранила на чем свет стоит конкурирующий завод и не уходила, не взяв с меня слово чести.
Десять посланниц здоровья и гигиены принесли мне прямо на дом десять видов зубной пасты — с премией или без неё — и заручились моим словом чести.
Десять ангелов-хранителей стирки, посланниц свежести и чистоты, посетили наш дом, и у нас появился стиральный порошок десяти марок: «Поле», «Пустыня», «Река», «Водопад», «Дождь», «Град», «Роса»… И каждой из них я дал слово чести.
Ежедневно по десять раз я умываюсь всеми сортами мыла, десятью видами пасты чищу зубы, а несчастная нанэ стирает наше белье в порошках десяти торговых марок.
Отчего же таким сухим стало у меня лицо, отчего потрескались руки, отчего кровоточат и ноют десны, а передние зубы некрасиво выступили вперёд?.. Не могу понять, почему, стоит нанэ только что купленную рубашку постирать в порошке, за который было дано слово чести, и новая рубашка превращается в ветхую, сопревшую тряпицу. Аллах свидетель, рубашки, что прежде служили мне полгода, едва дотягивают до второй стирки.
То ли все эти мыла, стиральные порошки и зубные пасты не уживаются друг с другом и я оказался жертвой их несовместимости, то ли, наоборот, сговорившись, они совместными усилиями порешили сокрушить меня…
О Аллах! Откуда мне это знать!
Помешанный
В тот день в нашем городе состоялось открытие медицинского семинара на тему «Психические расстройства и их диагностика». Семинар проходил в конференц-зале одного из тех заведений, которые именуются психоневрологическими клиниками и которые вернее было бы назвать домами несчастных. Было намечено, что семинар продлится неделю.
С восьми утра психиатры и невропатологи, доктора и профессора — специалисты по душевным болезням — в сопровождении студентов, их будущих коллег, заполнили зал.
Заседание началось в половине девятого. На трибуну поднялся доктор господин Диванэшенас[106], досконально изучивший душевные болезни в Институте психоведения нашей страны, пополнивший свои знания в одном из крупных университетов штата Калифорния (США) и после этого с блеском защитивший диссертацию на тему «Как отличить помешанного от нормального человека». Да, чуть не забыл: в течение четырёх лет доктор Диванэшенас работал в Парижском университете на кафедре психических расстройств.
Господин Диванэшенас несколько, раз передвинул с места на место микрофон, поосновательнее утвердил на своём орлином носу очки с толстыми стёклами, отхлебнул воды из стоящего на трибуне стакана и начал:
— Дорогие коллеги! Уважаемые гости!
Присутствующие затаив дыхание уставились в рот докладчику.
— Одним из симптомов душевного заболевания,— продолжал доктор Диванэшенас,— является комплекс неполноценности, поражающий индивид.
Слушатели согласно закивали головами.
— …Мне довелось учиться и преподавать в клиниках различных университетов, передо мной прошли тысячи невротиков и душевнобольных. Обобщив собранный за многие годы материал, я пришёл к выводу, что девяносто восемь процентов нервнобольных составляют люди, страдающие комплексом неполноценности.
Многие рождаются некрасивыми — потому ли, что родители их были лишены внешней привлекательности, или по каким-то иным причинам — и это так или иначе становится причиной комплекса неполноценности.
Такой субъект часто уходит в мечту, выдумывает себе очаровательную возлюбленную, ухаживает за ней — и все это в воображении, потому что в реальной жизни на него не обращает внимания ни одна девушка. Со временем ему начинает казаться, что некогда и сам он был красавцем и пользовался успехом у женщин, пока однажды соперник в драке не плеснул ему в лицо серной кислотой, чтобы навек обезобразить. В конце концов он замыкается в себе, на всех и вся смотрит с подозрением, впадает в депрессию и сходит с ума.
Другие хороши собой, но страдают оттого, что судьба не одарила их богатством и знатностью. Эти мысленно переносят себя в мир аристократии, полный роскоши. Воображение их настолько живо, что они сами начинают верить своей грёзе. Им кажется, будто когда-то у них была земля, поместье, дом, машина, но некто из сильных мира сего отнял все это. Они впадают в депрессию, и дело кончается умопомрачением…
Со всех сторон послышались одобрительные возгласы: «Так! Верно! Правильно!»
Доктор Диванэшенас, окрылённый поддержкой коллег, разделивших его взгляды, победоносно улыбнулся. Признательно поклонившись аудитории, он продолжил:
— Таков результат моего многолетнего опыта и наблюдений за душевнобольными. А чтобы продемонстрировать достопочтенным коллегам неопровержимые доказательства этих выводов, я покажу вам больного, который вот уже четыре года содержится в данной клинике. Он утверждает, что некогда был владельцем поместья, но враги якобы лишили его всего состояния. Выслушайте его, и вам станет ясна причина душевного заболевания моего пациента. Кстати, несколько дней назад этот молодой человек написал премьер-министру и, изложив свою историю, просил рассмотреть его дело и вернуть ему свободу. Письмо это, естественно, не попало в почтовый ящик и оказалось у нас в руках… А теперь я попрошу своего уважаемого коллегу, доктора господина Диванэпарвара[107], занять место рядом с кафедрой и, когда мы приведём сюда больного, выдать себя за главного инспектора, присланного премьер-министром, чтобы выслушать историю юноши и помочь ему.
Через несколько минут служители ввели высокого, но тщедушного молодого человека в длинной белой рубахе, бледного, с запавшими щеками, наголо обритого. Лицо у него было спокойное, но взор настороженный. По знаку доктора молодой человек сел на стул возле господина Диванэпарвара лицом к публике. Он внимательно оглядел зал, задержался взглядом на сидящем рядом докторе и опустил глаза.
Доктор Диванэшенас произнёс короткое вступление, в котором излагались сведения о больном.
— Дорогие коллеги! Прежде всего разрешите представить вам нашего молодого друга. Его зовут Хамдолла[108], но он сам именует себя Сиахбахтом[109]. Ему двадцать пять лет. В каждом, кого он встречает, он видит инспектора или прокурора, принимается жаловаться им на свою судьбу, просит вернуть ему имущество и свободу.
Саркастические улыбки появились на лицах присутствующих. До кафедры долетали обрывки фраз:
— Несчастный… Ну ясно — комплекс неполноценности… Бедняга! Так он считает…
— Ну, сынок,— обратился в это время доктор Диванэшенас к Хамдолле,— господин, сидящий рядом с тобой,— главный инспектор премьер-министра. Твоё письмо передано прямо в руки господину премьер-министру, который и прислал этого человека, чтобы ускорить рассмотрение твоего дела. Господа же, присутствующие в зале, пришли, чтобы выслушать твою историю, засвидетельствовать твою полноценность и освободить тебя. Ну, а теперь рассказывай!
Искра надежды промелькнула в глазах Хамдоллы.
— Значит, моё письмо дошло до премьер-министра? — глядя в лицо доктору Диванэпарвару, радостно спросил юноша.
— Да, сынок! И мне поручено рассмотреть ваше дело. Рассказывайте же!
По кивку доктора Диванэшенаса молодой человек поднялся на кафедру.
— Господа, клянусь Аллахом, все, что я говорю,— правда… я вообще не умею лгать. Я не сумасшедший, но уже четыре года никто не верит моим словам. Заклинаю вас вашей честью, во имя пророка и всех святых, поверьте мне и помогите. Мне ничего не надо, только освободите меня.
Краем рукава Хамдолла смахнул слезу, скатившуюся на его худую щеку.
— Уважаемые господа! Всего несколько лет назад в родной деревне Ранджабаде меня называли Хамдоллой, но теперь я не Хамдолла, теперь я называю себя Сиахбахтом.
Доктор Диванэшенас многозначительно улыбнулся публике, и каждый из присутствующих обменялся с соседом понимающей улыбкой.
— Мой отец был мелким помещиком в Ранджабаде, владел землёй, имел свой колодец, четыре-пять десятков овец и коз, двух быков, трёх коров. На быках отец пахал землю, коровы давали молоко, из которого мать готовила простоквашу, масло и сливки на продажу бакалейщику Хаджи Галамрезе.
— Смотри, оказывается, он имел и отца,— сказал один из присутствующих на семинаре психиатров, толкнув локтем в бок своего соседа.
- Этика пыли - Джон Рёскин - Образовательная литература
- Собрание сочинений в 14 томах. Том 5 - Джек Лондон - Классическая проза
- Чокнутый понарошку. Юмористические рассказы - Алексей Зубов - Прочий юмор
- Рассказы, очерки, фельетоны (1924—1932) - Евгений Петров - Классическая проза
- Английский сад. Книга 1. Виктор. - Савански Анна - Современные любовные романы