Жизнь Маркоса де Обрегон - Висенте Эспинель
- Дата:21.10.2024
- Категория: Старинная литература / Европейская старинная литература
- Название: Жизнь Маркоса де Обрегон
- Автор: Висенте Эспинель
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– О том же самом, – сказала жена, – прошу вас и я, отец моей жизни, – и пусть Бог даст вам очень долгую, – расскажите нам о своей жизни; потому что вы ведете себя так, что этот рассказ будет, наверное, чрезвычайно занимательным: для доктора по содержательности, а для меня из расположения к вам.
– Рассказывать часто о несчастьях, – сказал я, – нехорошо; вспоминая о бедствиях, тот, кто в них впал, может прийти в отчаянье. Есть разница между счастьем и несчастьем: именно воспоминание о бедствиях в несчастье опечаливает еще больше, а в счастье увеличивает удовольствие. Того, кто еще находится в жалком положении, не следует просить рассказывать о пережитых бедствиях, потому что, вспоминая то, о чем он хочет забыть, он будет этим растравлять уже заживающую рану. Тот, кто спасся от бури, не удовлетворяется только тем, что видит себя вне ее, он хочет поцеловать землю, но тот, кто все еще терпит кораблекрушение, помнит только о необходимости избавления в настоящем; потому что, хотя я нахожусь в положении бедняка, я обладаю духом богача, и, если я не теряю бодрости при падении, мне нечем воодушевляться, поднявшись, и мои бедствия не для того, чтобы о них часто рассказывать.
Глава V
Но так как всякое лишение чего-либо оказывает сильное влияние на женщин, по той же самой причине, по какой я в этом отказывал, моя хозяйка еще сильнее настаивала, чтобы я рассказал о себе, ибо, обладая благородным сердцем и считая, что она чем-то обязана мне, она черпала силы в слабости и изыскивала способы, чтобы дать мне понять, насколько она мне благодарна. Ведь различие между сердцем простым и искренним и сердцем дурным и неблагодарным заключается в том, что хороший человек благодарит даже за воображаемое добро, тогда как грубый и черствый не только не благодарит, но даже ищет способов быть неблагодарным за добро полученное. Но чем больше моя хозяйка старалась дать мне понять свою признательность, тем больше сердился я на то, что она думала, будто я что-нибудь делал, желая услужить ей; ведь знание чужих слабостей, которым или мы все подвержены, или по природе предрасположены к ним, не должно давать права меньше уважать тех, о чьих слабостях мы знаем. Знание чужой тайны бывает или случайным, или благодаря доверию, какое к нам питают: если оно случайно, то сама природа учит нас, что то же самое может случиться и с нами, а если оно вызвано доверием, то хранить тайну заставляет уже репутация того, кто ее знает. Скрывать чужие ошибки свойственно ангелам, а раскрывать их – собакам, которые лаем больше всего вредят. Желание знать чужие тайны рождается в недостойных сердцах, так как то, чего они не могут заслужить сами, они хотят заслужить на чужой счет. Кто хочет знать чужие ошибки, тот хочет быть в дурных отношениях со всеми и хочет, чтобы разглашали об его ошибках. Счастливы те, до сведения которых не дошли чужие ошибки, потому что такие никого не оскорбят и сами не будут оскорблены! Существуют люди, стоящие настолько вне естественного порядка, что им кажется, будто они приобрели огромную драгоценность, узнав о какой-нибудь ошибке своего ближнего; но пусть тот, кто имеет такой отвратительный обычай, не старается убедить себя, что против подобных нечестивых проделок не найдется соответствующего возмездия; ибо за всяким преступлением, как тень, следует наказание, и нет такого дурного умысла, который не вызывал бы в ответ подобного же или еще худшего.
Один благонамеренный монах, хотя и не очень ученый, спрошенный при одном расследовании, не знает ли он проступков или оплошностей своих товарищей, ответил, что не знает; потому что, если он слышал о них, он или не обращал на них внимания, или позабыл; а если о них сообщали другие, он или не слушал, или не поверил. А другой, лишивший доверия всех товарищей, чтобы приобрести доверие для себя, оказался на расследовании виновнее всех.
Этот арсенал слов я привлек, чтобы сказать об опасении, какое, вероятно, было у моей хозяйки, думавшей, что я могу разоблачить ее тайну или что я хочу, по крайней мере, как говорят, поставить ногу ей на затылок.[79] Поэтому, продолжая следовать своему намерению, она сказала, что, желая мне блага и дружески относясь ко мне, она хотела бы, чтобы я навсегда остался в их доме и был бы ей вместо отца, и что она хочет женить меня на одной своей родственнице, девице очень привлекательной и молоденькой; и когда она высказала это при своем муже и при мне, восхваляя доброту и добродетель девушки и указывая, как мне было бы хорошо для утешения в моей старости жениться на ней, я сказал ей:
– Сеньора, ни за что на свете я не сделаю этого, потому что тот, кто женится стариком, быстро отправляется на тот свет.
Видя, что она смеется, я продолжал, говоря, что в Италии есть тоже похожая поговорочка: тот, кто женится стариком, подвержен болезни козленка – он или скоро умирает, или становится козлом.
– Иисусе! – сказала хозяйка. – Да разве может это воображать себе такой почтенный человек, как вы?
– Сеньора, – сказал я, – я вижу и всегда видел, что у старика, который женится на молодой, все члены тела истощаются, кроме лба, растущего все больше. Девушки веселы сердцем и развлекаются в обществе, всегда играют и резвятся, как лани, а мужья, будучи старыми, – как олени. Зайца не так преследуют борзые, как жену старика всякие бездельники; во всем городе не найдется юноши, который не был бы ее родственником, ни старой ханжи, которая не была бы ее знакомой; во всех церквах у нее обеты, служащие предлогом или чтобы убежать от мужа, или чтобы посетить сводню; если муж беден, она жалуется на него; если он богат, она живо оставляет его таким же, как зима оставляет кусты козерога,[80] – с одним только плодом на лбу. В моей молодости я отказался взвалить эту тяжесть на свои плечи, а теперь я должен взять это на свою голову? Бог да сохранит мой рассудок; мне хорошо и одному, я уже умею управляться в одиночестве; я не хочу погружаться в новые заботы; довольно легкомысленных советов.
От всего этого доктор умирал со смеху, а его жена обдумывала возражение, какое хотела мне сделать; и наконец с большим изяществом и непринужденностью сказала своему мужу и мне:
– Каждый день мы видим что-нибудь новое; хорошо жить, чтобы испытывать характеры. Вы – первый старик, которого я видела и слышала отказывающимся жениться на молоденькой. Все стремятся к прибавлению молодой крови для сохранения своей. Старые деревья омолаживают новой прививкой; растения, чтобы они не замерзали, защищают покрытием, – пальма, если около нее нет ее товарища, не приносит плода; одиночество, – что хорошего может оно принести, кроме меланхолии и даже отчаяния? Все животные, разумные и дикие, стремятся к обществу. Не будьте таким, как тот тупой философ, который, когда его спросили, какой возраст хорош для женитьбы, ответил, что когда молод, то рано, а когда стар, то поздно. Подумайте, ведь помимо того, что это будет для меня большим удовольствием, жить под защитой будет хорошо для вашего благополучия.
– Признаюсь, – сказал я, – что такие тонкие доводы, высказанные с таким изяществом и уменьем, убедили бы всякого, не обладающего такой опытностью в мирских делах и не свыкшегося так с одиночеством, как я; но столь непреложные истины не допускают риторических убеждений, потому что старику жениться на молодой девушке, если она такова, какой должна быть, – это значит оставить детей сиротами и нищими и в немного лет стать обоим одинакового возраста, потому что природа всегда заботится о своем сохранении и старик сохраняет свою природу, поглощая молодость бедной девушки. А если дело обстоит не так, то ее взоры направлены на то, что она должна унаследовать, а воля и желание – на мужа, которого она должна избрать. Но как бы выглядел я со своими сединами рядом с белокурой и белокожей девушкой, красивой и хорошо сложенной, если, подняв глаза, чтобы взглянуть на мою прическу, она нашла бы ее более гладкой, чем пятка, углы лба голыми, как темя у случая,[81] а бороду более курчавой и седой, чем борода Сида?
– Об этом вам нечего беспокоиться, – сказала она, – потому что у Хуана де Вергара есть краска такая черная и прочная, что всех приходящих к нему с сединами мужчин и женщин он делает такими, что по выходе от него их и не узнаешь.
– Благодаря такому обману, – сказал я, – даже они сами себя не узнают, и я твердо уверен, что эта слабость рождается из незнания нашей внешности; потому что я не знаю, для чего нужно скрывать и прятать свои седины, разве только для занятия кожевников, так как они не отказываются ходить с руками, похожими на португальское черное дерево.[82] И действительно, те, кто об этом знают, обладают такой удачей, что не обманывают никого, кроме самих себя; потому что все знают об этом и поэтому прибавляют им гораздо больше лет, чем им есть на самом деле, а они не сознаются в своей ошибке до тех пор, пока из-за какой-нибудь болезни не перестанут краситься и, посмотрев на себя, находят свою бороду похожей на повешенную сороку.[83] А если краска не вполне совпадает с цветом волос, – что очень обычно, – то, попав на солнце, борода переливает как радуга. Если бы, покрасившись, можно было восстановить ослабевшее зрение, возместить отсутствие зубов, придать прежнюю силу ногам и рукам или уменьшить годы, чтобы обмануть смерть, – мы все это сделали бы. Но смерть поступает с окрашенными, как лиса с ослом из Кум,[84] который надел на себя шкуру льва, чтобы пугать зверей и пастись в безопасности, а лиса, увидя его ходящим так медленно, посмотрела ему на ноги и сказала: «Ты осел». Так же и смерть смотрит на покрасившихся и говорит им: «Ты старик». Пусть красится, кто хочет, а мне нравится светлое больше темного, день больше ночи, белое больше черного. Я больше хочу быть похожим на голубя, чем на ворона, и слоновая кость красивее черного дерева. Если бы бороды, вместо того чтобы становиться из черных белыми, делались из белых черными, насколько они были бы ненавистнее из-за темного цвета! В конце концов, серебро веселее черного дерева; значит, недостаточно жениться, а надо еще и почерниться?
- Антирак груди - Джейн Плант - Научная Фантастика
- Оковы - Валентин Маэстро - Русская современная проза
- Опасные добродетели - Элейн Барбьери - Исторические любовные романы
- Четвертая мировая война - Маркос - Контркультура
- Маэстро - Волкодав Юлия - Современная проза