Тайный код Конфуция - Алексей Маслов
- Дата:20.06.2024
- Категория: Религия и духовность / Эзотерика
- Название: Тайный код Конфуция
- Автор: Алексей Маслов
- Просмотров:6
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Само же конфуцианство, представляя собой развитие и трансформацию проповеди Конфуция, оказалось не просто набором отвлечённых рассуждениями об идеалах человеколюбия, искренности и долга, но вполне практичным социальным и этическим учением. И именно под его знаком и живет современный Китай не столько жестко следуя каким-то нормам, сколько прагматично перестраиваясь под изменения ситуации и сохраняя свою национальную целостность
В отличие от идеологизированного конфуцианства — плода работы десятков поколений книжников, политиков и государственных администраторов, сам Конфуий до сих пор хранит загадку своей жизни и истинной сути своего Учения, которое его ученик так и не сумели до конца воспринять. И «Лунь юй» обнажает перед нами не триумф великого Учителя, а сложнейшую драму его жизни. И если читать этот трактат, абстрагировавшись от последующего возвеличивания Конфуция и превращения его в государственный культ, то перед нами предстает совсем иной образ Учителя. Это человек, посвященный в древние знания, готовящийся к профессиональной карьере священнослужителя и обладавший, безусловно, немалыми способностями духообщения по примеру традиционных медиумов. Но он надеется, что при помощи его знаний можно установить гармонию в Поднебесной, надеясь на силу своего образа.
Важнейшим для него становиться именно поддержание неразрывной связи с Небом и с духами — именно оттуда может он черпать свои знания. Именно в этом смысл его призывов к сыновней почтительности, в строжайшем соблюдении всех погребальных ритуалов и периода траура — ведь тем самым мы поддерживает связь с иным миром. Он продолжает использовать в своей практике древние магические методы, например, заклинания и ритуальные песни из «Канона песнопений» и музыкальные мелодии, однако придает этому уже открытый, почти светский характер. От своих учеников он требует не столько догматических знаний (а именно в это позже превратилось конфуцианства), а непосредственного чувствования, внутреннего ощущения, которое и достигается за счет постоянного радения.
В отличие от отшельников и традиционных медиумов, он не бежит от людей и прежде всего власть предержащих, но наоборот всячески стремиться получить официальную должность. Но делает это не ради самой должности, не ради жалования или почестей — лишь ради того, чтобы иметь возможность реализовать свое учение об управлении на практике. Но он уже не вписывается в политические реалии того времени. В конце концов, он утрачивает «связь с Небом», вероятно, осознав, что тайное знание никогда не может быть вынесено на общее обозрение и не предназначено для использования с государственных или политических целях.
Грандиозный ритуальный храм Конфуция в ЦюйфуЛексикон, которым он оперирует, разговаривая со своими учениками — отнюдь не лексикон «философа» или наставника в этике. Такое звучание ему было придано уже позже, комментаторами и исследователями, дабы «окультурить» облик древнего мистика. Говоря о жэнь, он имеет в виду не «человеколюбие», как стало считаться позже, а способность человека вступить в непосредственную связь с небом. Проповедуя идеал цзюньцзы, он видит перед собой не «благородного мужа», а человека магических знаний, который служит государству, правителю и людям.
И, понимая этом, в обыденности проповеди Конфуция открывает перед нами внезапный мистицизм самопрозрения человека, что «вечно претворяет изученное».
Слово, оставленное Учителем: «Лунь юй»
Канонизация слова Конфуция
То, что нам сегодня известно под названием «Лунь юй», естественно, не является изначальными словами Конфуция и, более того, хронологически точным описанием событий его жизни. Это скорее труд политический — облик Конфуция в нем подан так, как он представлялся правильным государству. И в этом смысле «Лунь юй» — не книга о том, как говорил и действовал Конфуций, а описание того, как он долженбыл бы действовать и говорить.
Очевидно и другое — через бесконечный частокол увещеваний и «мудрых высказываний» проступает живой, реальный Конфуций: громогласный и сомневающийся, осторожный и решительный, торжествующий и покинутый духами. Именно «Лунь юй», а не исторические описания Конфуция сделали его облик чрезвычайно обаятельным, живым и очень сложным.
Что вообще мы подразумеваем, говоря о «Лунь юй»? На первый взгляд здесь все достаточно просто — это компиляция высказываний и событий из жизни Конфуция. Частично высказывания, встречающиеся в «Лунь юе», повторяются в «Ли цзи» («Записях о ритуале») иногда абсолютно точно, но чаще в переложении или с небольшими изменениями. Ряд историй и высказываний также повторен в более поздней книге «Мэн-цзы», но так или иначе, нигде не встречается точной «кальки» исходного текста.
В современном варианте «Лунь юй» содержит 20 книг или глав. Традиционно главу принято называть по первым значимым словам этого раздела, например, глава первая именуется «Учиться и…», глава вторая — «Осуществлять правление» и т. д.
Известная нам сегодня структура «Лунь юя» сложилась не сразу, очевидно, что по Китаю ходило несколько вариантов или списков этого труда, причем каждый считался «истинным». Такая ситуация складывалась вокруг практически всех известных китайских духовных произведений, в том числе, например, «Лао-цзы», «Чжуан-цзы», «Мэн-цзы»: одновременно циркулировало несколько версия, составленных учениками и последователями, которые оспаривали истинность и право первенства в продолжении традиции.
Экземпляр «Лунь юя», записанный на бамбуковых дощечках древним написанием. Большие иероглифы — основной текста, мелкие иероглифы — комментарий неоконфуцианца Чжу СиСегодня невозможно называть точное количество разных вариантов «Лунь юя». К концу I века было известно по меньшей мере три труда, которые потом легли в основу «Лунь Юя». Два труда были связаны с названиями царств: «Лу лунь» — «Речения царства Лу» из двадцати глав, и «Ци лунь» — «Речения царства Ци» в двадцать две главы. К последнему труду прилагались еще две главы «Вэнь-ван» и «Ши тао», которые хотя и являлись частью общего корпуса текстов, но все же повествовали не о Конфуции. Третий труд получил название «Гу лунь» — «Древние речения», он состоял из двадцати одной главы и был обнаружен по преданию в стене дома Конфуция, будучи запрятанным туда учениками.
Именно эти три «Речения» перечисляются в самом раннем упоминании о труде Конфуция — «Истории династии Хань», принадлежавшем кисти известного историка Пань Гу. Хроники эти, дошедшие до нас с большими лакунами, были закончены в I в. н. э., и таким образом мы имеем достаточно позднее упоминание о беседах Конфуция — со времени его ухода из жизни прошло более четырехсот лет. А это значит, что не исключено и то, что до этого существовали и другие списки речений Конфуция, либо не дошедшие до нас, либо вошедшие в три уже известных сборника.
Эти три сборника «речений» был во многом схожи, но все же не одинаковы. Прежде всего, они заметно разнились по своему объему. Скорее всего «Ци лунь» был самой обширной компиляцией речений Конфуция, по своему объему этот труд превосходил «Лу лунь», о чем в частности, упоминает историк-конфуцианец Лю Дэмин (556–627). В точности сложно сказать, то ли «Речения царства Ци» содержали большее количество глав, то ли по числу высказываний и стихов они были более многочисленны.
Очевидно, что канонизации конфуциева учения к тому моменту еще не произошла — этого просто не могло случиться при наличии трех (а, возможно, и большего количества) вариантов его высказываний. А это значит, что до VI в. Конфуций не только не считался «учителем учителей», но занимал в исторической ретроспективе позицию немногим выше, чем ряд других духовных учителей. Такое множество вариантов трудов одного и того же мудреца можно считать нормативом ранней истории Китая. Достаточно упомянуть, что известно несколько списков «Дао дэ цзина» («Канон Пути и Благодати») Лао-цзы, где встречаются заметные разночтения. Более того, обнаруженный в 90-х гг. вариант этого трактата, записанный на бамбуковых дощечках (до этого варианты II в. были записаны на шелку, т. н. «шелковые книги»), оказался существенно, почти в два раза короче, чем широко известная сегодня версия «шелковых книг». Таким образом для истории Китая было вполне характерным дополнять древние трактаты: слова мудрецов дополнялись, дописывались и в конце концов превращались в компиляцию — но компиляцию высказываний не только самого духовного наставника, но и мыслей его учеников и последователей по принципу, «что мог бы сказать учитель по этому поводу».
Слово Конфуция распространилось даже среди «варваров». Экземпляр «Лунь юя» VI–VII вв., обнаруженный в захоронении у северо-западных границ Китая в СиньцзянеТри версии «Лунь юя» долгое время существовали раздельно и циркулировали по Китаю как самостоятельные произведения. Такая ситуация сохранялась вплоть до I в. до н. э. н. э, когда одна из версий попадает в руки известного каноноведа Чжан Юя (? — 5 до н. э.) — знатока речений Конфуция, а также «И цзина» («Канона перемен»). Чжан Юй — эрудит и книжник — имел весьма высокий ранг знатности — хоу, ученое звание боши, т. е «доктора» и преподавал императорской семье тонкости «Лунь юя». В 25 г. до н. э. он был назначен главным советником императора, что соответствовало рангу и обязанностям премьер-министра. Чжан Юй, как считается, составляет новую версию «Лунь юя» на основе старых списков.
- Религия и культура - Жак Маритен - Религиоведение
- Путешествие на Запад. ТОМ II - У Чэн-энь - Фэнтези
- Философия образования - Джордж Найт - История / Прочая религиозная литература
- Корпоративная культура современной компании. Генезис и тенденции развития - Анжела Рычкова - Культурология
- Маленькi прынц (на белорусском языке) - Антуан Сент-Экзюпери - Проза