Антология странного рассказа - Сергей Шаталов
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Антология странного рассказа
- Автор: Сергей Шаталов
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она хотела предостеречь сына, потому что ей казалось, что она понимает больше него. Она протянула руку, но до Мишко оставалось целых две руки, и она не дотянулась. Она упала на асфальт и растеклась соляной лужей, а когда наступила весна, в этом месте появились белые цветы.
Человек из чёрной машины пристально смотрел на мальчика, и из-под его чёрных очков текли нефтяные слёзы.
Мишко провёл рукой по небу и отпустил застывших птиц, а потом он отпустил дороги, и леса, и зверей, и певчие женские голоса, а сам наклонил голову и сказал слово.
Слово рванулось вперёд, смяло чёрного человека, втоптало в землю чёрные машины, сровняло с камнем стеклянные башни и понеслось по всей земле, нарушая ход времени. Год сменял год, век сменял век, а слово неслось по земле и дробило всё, что не вписывалось в его рамки.
Мишко снял рубаху, нагнулся, поднял с земли блестящий знак капитана корабля слепых и прикрепил его к голой груди. Из-под знака текла густая красная жидкость, похожая на кровь, а Мишко шагал обратно, по направлению к деревне, чтобы принять свой крест и вернуть долг Блажо.
Корабль слепых обрёл нового капитана.
ГЕРМАНИЯ
Анна Глазова
/Мюнхен/
Американские рассказы
АмерикаДва острова покачиваются на бледной поверхности воды. Серая взвесь обесцвечивает воздух и гасит короткое эхо. Между волной и волной нет различия; только узкая протока разъединяет два в остальном схожих между собой острова. Здесь течение быстрее, и потому кромка воды, вздуваясь, переполняет себя; звук замирает.
Фундаментальная тайнаОпираясь на поручни, пассажир морского такси заметит вонзающиеся в дымку очертания двух одинаковых башен, или колонн, или городов, выстроенных на обоих округлых берегах. Высокоэтажные буквы АМЕРИКА светятся в ночи трескучим неисправным неоном и днём отливают серой сталью, местами попорченной коррозией. Бурлящий водопад солёного пролива плюёт шумные высокие брызги, разъедающие самое толстое силиконовое стекло, поэтому нижние этажи не имеют окон; широкие и высокие колоннады в несколько ярусов с глухой кирпичной кладкой за ними улыбаются пассажиру морского такси.
Наверное, фундаментами служат АМЕРИКАМ глубокие, обросшие ракушками и колониями якоря, уходящие в глубину — так глубоко, что наука лишь беспомощно разводит руками. Принято считать, что якоря — достижение древней и мудрой цивилизации, расы, оставившей немногие и труднодоступные для нынешнего наносного слоя следы. Существует версия, что многие тысячелетия назад древние предки потратили многие годы, столетия, труд рабов и золото знати, кропотливо создавая в примитивных печурках суровые сплавы, теребя чертежи посвященных, топя в нужниках неудачных инженеров, исследуя леса и не жалея своих женщин, чтобы создать островам надёжную опору на океаническом дне. Как именно смогли они выстроить эти колоссальные укрепления и что было их движущей идеей, остаётся загадкой.
Некоторые непредвзятые исследователи справедливо утверждают, что объяснением является открытие принципа рычага. Другие, несомненно, аутентичные источники, хотя и более заинтересованные в социологической стороне вопроса, называют несправедливое общественное расслоение основным рычагом якорей. Не исключено, что и душевное смятение потерянных в океане островитян создало эту призрачную ось, направляющую их мысли, менее клаустрофобичные со времён захоронения якорей.
Как бы то ни было, на поросшие зелёной подводной шерстью корявые лапы опираются континенты. Специальные ныряльные службы ежегодно заменяют износившиеся канаты, но это всегда касается лишь близких к поверхности участков; рано ушедшие на пенсию, измождённые компрессией и связанной с ней перпетуальной дефекацией акваспецагенты рассказывают в минуты просветлений о виденных ими на почти уже недостижимой глубине переплетённых древних ремнях, за которые цепляются более современные куски морских канатов. Несколько лет назад один из государственных аквалангистов при помощи кошки усовершенствованной конструкции, которую он смастерил сам, руководствуясь чутьём бывалого подводчика, вырвал кусок необычайно жёсткой, задубевшей в океанической соли кожи из древнего ремня. Правая АМЕРИКА угрожающе покачнулась, но океанское равновесие победило.
Клочок вместе с кошкой был доставлен в биологический исследовательский институт, названный именем учёного-эмигранта из левой АМЕРИКИ. Надвинув на глаз сильнейший окуляр, профессор провёл долгие ночные часы, исследуя структуру образца. Профессор показался на следующее утро в дверях без ритуального головного убора, его волосы были перепутаны, а лицо сожжено исступлением. Совершенно не в состоянии связывать слова друг с другом, он лишь непрестанно жестикулировал: прикладывал ко лбу указательные пальцы торчком, расплющивал нос по стеклу в бактериологический зал, хватал себя под рёбра и ходил на цыпочках, высоко поднимая колени и в немом крике разевая рот. Но чаще всего он просто переплетал пальцы левой и правой руки и потрясал ими перед журналистами, щёлкающими вспышками. Один раз, для наглядности, он даже снял обувь и толстые белые носки, предписанные правилами, и переплёл пальцы ног так же, как на руках. Так и застали его спешно приехавшие в длинных лимузинах неизвестные. Четверо неизвестных с замаскированной личностью подхватили учёного, прикрывая, как могли, обнажившееся ноги полами халата, и отнесли его вниз, в голубой торпедоподобный автомобиль. Журналисты наконец прорвались в помещения Института, надеясь найти образец, но неизвестные остановили их в коридоре, включив аварийные голубые лампы. Многие иностранные журналисты пострадали во время этого инцидента; газеты заполнились гневными заголовками, как «Голубая Холера: Новые Репрессии Нравов?» или «Остановить Давление на Прессу!»
Во время этого скандала единственный в своём роде образец древней кожи исчез. Сложилось народное предание, или же суеверие, или же толкование, что переплетённые пальцы профессора символизировали Левиафана, ветхозаветное чудище, жилы которого, как известно, переплетены. От христианской церкви откололась секта, создавшая культ Левиафана, согласно их учению, являвшегося чем-то вроде голема древних, создавших и обративших его в якорь: руки и ноги Левиафана превратились в цепкие лапы, а жилы вытянулись и скрутились в канаты. Конечно же, весь этот дискурс имел место в правой АМЕРИКЕ. Левая АМЕРИКА немедленно обвинила соседей в мракобесии и прервала с ними дипломатические отношения. Члены новосозданной секты встали на берегу и долго, не отрываясь даже для сна или принятия пищи, безмолвно и согласованно потрясали в сторону левых скрещенными указательными и средними пальцами рук.
Несмотря на разногласия, обе АМЕРИКИ держатся на плаву, хотя во времена весенних приливов качка достигает угрожающих масштабов. Башни кренятся, почти задевая поверхность океана верхушками, и несчастных случаев не избежать. Особенно страдают, конечно, дети и домашние животные. Незакрытые окна — источники бед.
УниверситетЕсли на Готик-авеню сесть в автобус, идущий по Лейт-Гоффманн-стрит в сторону Сэнди-Гай-бэнк, то за полчаса и минимальную плату можно добраться до, может быть, самой прекрасной местности. Негустая растительность, что-то вроде местного гибрида папоротника с перекати-полем, темнеет в изножии Струистых Дюн. Прямо со ступеньки автобуса соскакивают на площадку деревянной лестницы; у подошвы дюны слишком сыпучи, чтобы можно было, не рискуя жизнью, свободно взбираться на них, утопая по колено, а то и по пояс, в песке. Пройдя первых три пролёта, необходимо присесть на затёртую до гладкости скамейку, иначе мышцы ног не выдержат долгого подъёма, от которого теперь уже слишком поздно отказываться. Пока ещё не было случая, чтобы кто-то из пассажиров автобуса отказался от отдыха на этой скамейке; или, возможно, некто в приступе напускного мужества и сделал такую глупость и теперь числится пропавшим без вести, и его порванные сухожилия мумифицируются на покоричневелых щиколотках в Струистом Песке, а пятки выпячиваются наружу, как твёрдые округлые орехи. Хотя говорить о том, что отдых на четвёртом пролёте — безусловное преимущество, нельзя; это лишь остановка в пути. После перехода через первую дюну, называемую Змеистой за то, что по ней опасно ходить, перед глазами простирается прекрасное зрелище Перлистых Песков. Осторожно, давая голым ступням привыкнуть к горячему тонкому песку, следует покинуть лестницу и пробраться через короткую долину к дюне. Под тупым углом дюна прильнёт к груди, потекут струйки за шиворот, царапаясь о песчинки, поползёт по ним щека; наощупь, только пальцами можно найти дорогу; неверное зрение замутняют осыпи, иногда даже кажется, что песок сыплется не снаружи, а у меня внутри, к тому же здесь такие высокие статические разряды, что электричество скачет синими искрами под ладонями, и я прикрываю волосы тем, что осталось от одежды, чтобы они не загорелись. Снова оказавшись в долине, я опускаюсь на колени, чтобы лучше видеть тропу к водопою. У озерца, отойдя в сторону, пасётся стреноженный конь, а его хозяин, то ли конный полицейский, то ли анахронический всадник, пьёт прямо губами из края воды. У него лысая голова, и мне видны крупные поры на коже, забитые тонким песком. Он поднимает подбородок, чтобы шепнуть, кажется, по-испански, что вода — это жизнь, и тут же роняет голову, она отрывается от шеи по узкому и аккуратному, как от гильотины, срезу по периметру шеи, шлёпается в воду и откатывается к конским копытам. Тёплые и влажные мокрые губы ощупывают лицо; никогда не думала, что кони могут быть плотоядны.
- Цифровой журнал «Компьютерра» № 184 - Коллектив Авторов - Прочая околокомпьтерная литература
- Танцор у гроба - Джеффри Дивер - Триллер
- Цветы на подоконнике - Клавдия Пестрово - Поэзия
- Знай, что я люблю тебя (СИ) - Мелевич Яна - Эротика
- Цветы пустыни - Барбара Картленд - Исторические любовные романы