Форма входа
0/0
Странное это ремесло - Богомил Райнов
- Дата:03.07.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Странное это ремесло
- Автор: Богомил Райнов
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Странное это ремесло - Богомил Райнов. Жанр: Современная проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Странное это ремесло - Богомил Райнов:
Аудиокнига "Странное это ремесло" от Богомила Райнова
📚 "Странное это ремесло" - захватывающая аудиокнига, которая погружает слушателя в мир таинственных событий и загадочных персонажей. Главный герой книги, *Иван*, оказывается втянутым в опасное приключение, где ему предстоит раскрыть множество загадок и разгадать сложные головоломки.
Автор книги, *Богомил Райнов*, известен своим уникальным стилем повествования и способностью создавать захватывающие сюжеты, которые не отпускают читателя до последней страницы.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения различных жанров, включая *Современную прозу*, чтобы каждый мог найти что-то по душе.
Не упустите возможность окунуться в увлекательный мир "Странного это ремесла" вместе с героем *Иваном* и автором *Богомилом Райновым*. Погрузитесь в атмосферу загадок и тайн, которые скрывает эта увлекательная аудиокнига!
Подробнее о категории аудиокниги *Современная проза* вы можете узнать здесь.
Читем онлайн Странное это ремесло - Богомил Райнов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Потом Кацев куда-то переехал, и его квартиру занял Никола Мавродинов. К нашему разочарованию, Мавродинов хоть и поселился в квартире фотографа, никаких снимков не делал. Мой отец сказал, что новый жилец — археолог по профессии, и даже растолковал нам, что такое археология. Но когда я слушал беседы, которые вели Мавродинов со Стариком, мне казалось, что археология — это литература, и больше ничего, потому что говорили они главным образом о романах, упоминая имена писателей, которые я слышал впервые, — Джойс, Лоуренс, Фолкнер… Говорил, собственно, Мавродинов, а отец лишь время от времени ронял «неужели» или «интересно», что далеко не всегда означало, что ему действительно интересно.
Тем временем супруга нашего домохозяина, очень славная женщина, попала под трамвай, что сильно пошатнуло во мне веру в максимы моей бабушки, которая утверждала, будто господь бог помогает хорошим людям, а карает только плохих. Сын домовладельца, женатый на одной кроткой немочке, неожиданно бросил жену с грудным младенцем на руках. В квартале по этому поводу разгорелись жаркие споры. Одни говорили: «Как только совести хватило», на что другие возражали: «А ты попробуй поживи с немкой, я на тебя погляжу». Дочь домовладельца вела себя приличнее, играла на рояле, брала уроки французского, и вообще ее готовили в высшее общество, но год спустя она самым неожиданным образом сбежала и обвенчалась с каким-то парикмахером.
Вообще неразбериха особенно часто возникала на любовной почве, в чем меня окончательно убедил случай с зубным техником, который работал в квартире над нами. Этот молодой человек недурно зарабатывал и часто брал меня с собой в кино, но кинематографу не удавалось рассеять его печаль, ибо он страдал от неразделенной любви. Нет, он не был обделен любовью — он пользовался большим успехом среди служанок нашего квартала, но ведь всегда презираешь то, что имеешь, и мечтаешь о том, чего лишен. Поэтому зубной техник был влюблен по уши в одну высокородную вдову с соседней улицы, которая ходила в манто и туфлях на высоких каблуках и вообще была существом совсем иного мира. Положение казалось совершенно безнадежным, но зубной техник, видимо, родился в сорочке; как-то утром, по дороге в школу, я встретил его на этой самой соседней улице, и он похвалился, что только что вышел из спальни вдовы и что вообще мечта его сбылась. А через несколько дней он вдруг начал поносить предмет своей мечты, обзывать ее всяческими словами, а на мои расспросы отвечал: «Что тебе говорить, ты еще мал, не смыслишь в этих делах, но когда боготворишь женщину, а она награждает тебя такой болезнью…»
Поскольку речь зашла о болезни, мне вспомнился и доктор, который жил по соседству с нами. Над его письменным столом висела гипсовая маска Ницше, довольно распространенная в те годы, но и довольно эффектная, благодаря мохнатым бровям и мрачно повисшим усам. Доктор был ярый ницшеанец, называл человечество «навозом», «стадом» и прочими словами такого рода, а в то же время проявлял к своим пациентам необыкновенное сострадание и заботу, так что, несмотря на мое ребячье простодушие, я считал его неисправимым лицемером, только не мог решить, перед кем он лицемерит — перед больными или перед Ницше.
Не только это, еще и многое другое озадачивало меня тогда: наша прислуга Эмилия была чешкой, а не знала по-чешски ни слова; моя бабушка, уроженка Копривштицы, не получила никакого образования, а читала толстенные немецкие книги; Йоско, низкорослый, хилый мальчуган, пырнул ножом первого силача нашего квартала, а тот, хоть ему лишь слегка оцарапало руку, бежал по улице и вопил в ужасе от вида собственной крови; мой отец, высокопорядочный человек, принимал у себя дома взломщика сейфов из-за того, что они когда-то дружили на фронте.
Старик, от которого я менее, чем от кого-либо, ожидал сюрпризов, удивил меня и еще кое-чем: он второй раз женился. Впоследствии я понял, что он решился на этот шаг из страха, что мы с братом совсем отобьемся от рук. Сам он был поглощен работой и не имел возможности ходить за нами по пятам, а росли мы довольно буйными и независимыми — вернее, зависимыми, но от неведомых влияний.
Отец рассчитывал, что его новая жена займется детьми, и в этом смысле его ожидания оправдались. Она была женщина добрая, привязалась к нам и делала все, что могла, но тем и ограничились удачные стороны супружества — одного взгляда на обоих, на нее и Старика, было достаточно, чтобы понять: ничего из этого брака не получится. Ее звали Елена, приятели моего отца называли ее Елена Фурман — как звали вторую жену Рубенса, потому что она была полновата и вообще рубенсовского типа, а Старик был тощий, как схимник, и если уж говорить о типе, он скорее напоминал героев Эль Греко, удлиненных и бесплотных, с устремленным в потустороннее взглядом. Конечно, дело сводилось не только к различию во внешности, и если я упоминаю об этом, то лишь потому, что внешность говорит и еще кое о чем. Кроме всего прочего, отец был из породы однолюбов, в его жизни могла существовать только одна женщина. Поэтому вторая супруга однажды исчезла из нашего дома так же неожиданно, как и появилась, и это было для меня еще одним сюрпризом, в дополнение ко всем остальным.
В те годы у нас в доме бывало довольно много народу. Это делало нашу жизнь интереснее, но было связано с известными неудобствами. Планировка квартиры была результатом самодеятельной творческой мысли домовладельца: каждое помещение имело по две двери, и все комнаты без исключения были проходными. Когда в отцовском кабинете собирались члены кружка «Орфей», чьей программой было смирение и духовное совершенствование, нередко случалось, что в самый разгар их беседы мимо проходили, вполголоса бормоча извинения, незнакомые личности, у которых пиджаки были подозрительно встопорщены парабеллумами. Это были протогеровисты — друзья моего дяди по материнской линии, которые собирались в соседней комнате.
Одному из них, Крыстану Поптодорову, пришлось некоторое время прятаться у нас в доме, так как михайловисты[10] разыскивали его по всему городу, чтобы прикончить. В одной рубахе, с пистолетом у пояса, он сидел на кушетке и читал газеты, а в другом конце комнаты отец, склонясь над письменным столом, готовил очередную лекцию об Искусстве и Красоте, которая спасет мир.
Вообще в области идей неразбериха была не меньше, чем в любви. Пока Старик высмеивал попов и поповские обряды, бабушка — не та, что читала по-немецки, а другая — каждое воскресенье упорно водила нас в церковь. Сама она ходила в церковь ежедневно, но с особым трепетом ждала, разумеется, торжественных молебнов, на которые иногда приезжал сам царь, и, стоя в толпе, где ее пинали и толкали, умиленно шептала «Да ниспошли ему, господь, долгой жизни», тогда как гимназист, которого Старик приютил у нас в доме, нередко ворчал: «Жаль, не прикончили его при Арабоконаке,[11] этого мерзавца», имея в виду, естественно, того же царя.
Словом, сумбур был полный и настолько привычный, что нельзя было не привыкнуть к нему и не прийти к заключению, что жизнь — это, быть может, всего лишь сплошная неразбериха, и только. Потребовались годы, чтобы понять: неразбериха — и та, что в тебе, и та, что вокруг, — выглядит неразберихой, возможно, потому, что ты упустил из виду промежуточные звенья, не разглядел невидимых связей, не обнаружил основных опорных точек. Мчащийся мимо поток, который так часто заливает нас, в котором мы так часто тонем, бесконечно изменчив и бесконечно капризен, и если всмотреться в него, стоя совсем вплотную, то голова может закружиться от хаоса водоворотов, от сливающихся и разъединяющихся струй, от водопадов и омутов, от темных глубин и брызг пены, над которыми хрупким миражем изгибается многоцветная радуга. И тем не менее вся эта многоликость объединена притягательной силой единого целого, коль скоро это многоликость единого потока, являющаяся воплощением общей закономерности, коль скоро, несмотря на все причуды и извивы, поток течет не вспять, к истоку, а бежит к устью и при всей своей изменчивости выражает нечто постоянное, коль скоро — хочешь ты этого или не хочешь — он по-прежнему подхватывает тебя и несет туда, куда назначено судьбой. Как ни справедлива мысль древних о том, что человек не может войти дважды в одну и ту же реку, столь же справедливо и то, что человек уходит, а река остается.
И если ты сумеешь постичь закономерность, общее, постоянное, тогда неразбериха, возможно, исчезнет или же станет понятной и объяснимой. Однако объяснений тех проблем, которые ставит перед тобой жизнь, не сыщешь ни в одной энциклопедии, и, чтобы что-то объяснить, надо сперва заметить это, постичь. Со всех сторон обступали меня вопросы, ждущие объяснений, и не было им конца. Мне хотелось все понять, и, слыша неизменную фразу: «Вырастешь — тогда поймешь», я внутренне негодовал. Я считал абсурдом, что меня заставляют ждать совершеннолетия, чтобы доверить смысл чего-то, что уже сейчас лезет в глаза. И я пытался выйти из положения сам, наблюдая за поступками, которые, быть может, были мне не по возрасту, прислушиваясь к разговорам, которые наверняка были еще не для моих ушей, и размышляя над увиденным и услышанным, не желая ждать, пока вырасту. Возможно, с тех детских лет и усвоил я некоторые привычки, которые пригодились мне лишь гораздо позже:
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Странное это ремесло - Богомил Райнов бесплатно.
Похожие на Странное это ремесло - Богомил Райнов книги
- Дорога в Санта-Крус - Богомил Райнов - Современная проза
- Человек из двух времен. Дворец вечности. Миллион завтра - Боб Шоу - Научная Фантастика
- Юнгфрау - Богомил Райнов - Рассказы
- Мятеж нефтяных генералов - Сергей Зверев - Криминальный детектив
- НИКОЛАЙ НЕГОДНИК - Андрей Саргаев - Альтернативная история
