Кирилл и Мефодий - СЛАВ ХРИСТОВ KAPACЛABOB
- Дата:19.06.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Кирилл и Мефодий
- Автор: СЛАВ ХРИСТОВ KAPACЛABOB
- Просмотров:4
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Храбр и вовсе не глуп, но трудно ему стать другом книги. До сих пор я ни разу не видел его за чтением. Тяжелый характер... Но это уж забота великого князя и моего брата Бориса.
В его словах была большая правда, которая подтверждала мнение Климента о престолонаследнике. Тут и крылась одна из причин замкнутости этого человека с «тяжелым характером», как выразился Докс.
А по холмам и пригоркам продолжали гореть костры. Все поле пропиталось запахом поджаренного сала и терпкого вина...
7
Могильщики стояли поодаль с веревками и лопатами. Во дворе большой базилики близ Плиски нашел последний приют труженик и святой человек Ангеларий. День был весенний. Весь церковный клир под предводительством архиепископа Иосифа присутствовал на погребении. Неутомимый радетель за дело Христово ушел из земного мира, чтобы занять свое место в небесном. Климент заканчивал надгробное слово, когда ему сообщили о прибытии из Константинополя княжеского сына с группой учеников Кирилла и Мефодия во главе с Лаврентием. Эта весть побудила Климента повысить голос:
— ...И бог, от которого исходит всякое провидение и свет, неусыпно заботится о людях этой гостеприимной и праведной земли. Мы с почестями отправили к нему нашего любимого святого брата Ангелария, а бог в тот же день и в то же мгновение прислал к нам новых искренних приверженцев великой истины, исполнителей его воли. Тот, кто смотрит на нас и всегда заботится о нас, не забывает этой земли и этого народа, пошедшего по праведному пути Христовой церкви... Спи, брат Ангеларий, и помни о народе болгарском!
Климент опустил руку, которой указывал в небо, и медленными шагами направился к князю. Могильщики отложили лопаты, подсунули веревки под гроб и начали опускать его в яму. Удары влажных комьев земли о гроб тяжело отдавались в сердце Климента, и он устало вытер выступивший на лбу пот. Ушел еще один из их воинства. Все меньше тех, кто первыми пошли за светлой идеей двух братьев из Солуни. Ушел Горазд, за ним Ангеларий. А Марии и Савва — где они? О них ничего не известно. Но может, они среди прибывших? Если б это было так, то не сказали бы «во главе с Лаврентием», а назвали бы имя Марина или Саввы. Что сталось с ними? Сердце Климента сжалось в недобром предчувствии. Он опустил глаза и стоял не двигаясь, пока Марко не тронул его легонько за плечо. Климент поднял голову и увидел, что толпа расходится. В главах стояли слезы, он вытер их и как во сне пошел следом за князем и его братьями, Доксом и Ирдишем-Илией. Ирдиш-Илия редко появлялся в столице, Климент видел его несколько раз, но не был знаком с ним. Говорили, что все войска в государстве были в ведении Илии и кавхана Петра. И в то время, как один из них в столице, другой объезжает тарканства и проверяет силы державы. Илия был молчалив, сосредоточен, по-военному подтянут, на широком поясе были подвешены оружие и знаки отличия, которые издавали при ходьбе легкий звон. Наверное, меч касался кожаного футляра с огнивом или короткого ножа с рукоятью из оленьего рога. Этот звон резал слух и напоминал Клименту, что он слышал его и раньше. Шли медленно, каждый думал о своем. Климент скорбел об утрате Ангелария и в то же время радовался прибытию выкупленных сподвижников. И невольно поймал себя на том, что его шаг становится шире и уверенней. Он заметил, что так же пошел и Борис-Михаил. Никто из свиты, состоявшей из самых знатных людей, в первый момент не догадался, почему князь заспешил, но вспомнив о возвращении Симеона, приближенные поняли, в чем дело. Князь не видел сына долгие годы и сейчас стремился поскорее встретиться с ним. Наверное, Симеон прибыл с интересными новостями. Смена василевса и патриарха волновала болгарского государя. Как будут развиваться отношения между двумя странами — это во многом зависело сейчас от новых правителей. Если они начнут вмешиваться в дела его государства, он не будет сидеть сложа руки. Надо будет и их учить уважению к нему.
Совет великих бондов заседал два дня. Обсуждались вести из Константинополя, привезенные Симеоном и княжеским посольством. Теперь всякий совет начинался с благословения архиепископа и заканчивался словом князя. Борис-Михаил выбирал самое интересное и полезное из всего сказанного и формулировал это как решение. Прежний упоительный аромат трав в зале сменился тяжелым запахом ладана. И лишь сосуды, полные кумыса, были все те же.
Кавхан вел прения и когда острым словцом, когда шуткой укрощал излишне горячих и словоохотливых. Борис-Михаил слушал его, и ему казалось, будто кавхан с удивительной виртуозностью управляет упряжкой коней на крутой и узкой горной дороге.
Наиболее продолжительный спор вызвало поведение нового византийского императора. Ничего плохого не сделал он посланникам и не отказался подтвердить старый договор между двумя странами, но нарушил общепринятое правило: вместо того чтобы принять их на третий день после прибытия, принял на пятый. Это толковалось как неуважение к болгарской стране и ее князю. По словам Симеона, какое-то другое посольство было принято раньше, хотя и прибыло в тот же день. Это сообщение по длило масла в огонь. Наиболее нетерпеливые предлагали ваяться за оружие и отомстить и за нынешнее неуважение, и за прошлый союз Константинополя с сербами, хорватами, словенами и мораванами. Эта мысль пришлась по вкусу Расате-Владимиру, он два раза просил слова. Его слушали с интересом, ибо впервые так резко говорилось о необходимости войны. Докс прервал престолонаследника, сказав, что повод слишком незначительный, чтобы рваться в бой. Лучше ответить тем же: византийское посольство, которое прибудет в Плиску, князь примет даже не на пятый, а на шестой день. Мысль Докса всем понравилась. Только Расате-Владимир попытался возразить, но его возражения легко были опровергнуты, и он вроде бы сдался. Однако Владимир просто рассердился на дядю и потому замолчал — ведь ясно, что нынешние члены совета приучены думать по-другому. Придет время, когда их места займут его сторонники, и тогда его слово будет иметь вес. Нужно только сдержать гнев и терпеть до лучших времен. И он их дождется, не надо только быть прямолинейным и неуступчивым. Раздражало Владимира и присутствие брата Симеона. Он не имел права участвовать в Великом совете, но отец пригласил его как человека, причисленного к посольству и присутствовавшего на встрече с василевсом Львом VI Философом.
Симеон и раньше встречался с нынешним императором, когда тот еще не владел короной и скипетром. Он выступал в Магнаврской императорской школе и очень старался произвести впечатление на ее воспитанников. Симеон впервые видел его вблизи. Лев был хитер и изворотлив. Он утверждал, что может предсказывать затмение Луны и Солнца, рассуждал о риторике Демосфена, с одинаковой легкостью говорил о богословских учениях и лечебных свойствах трав. Он отрицал достоинства песен Дамаскина, восхвалял произведения Льва Магистра и свои. И о своих говорил, как о чужих: критиковал и в то же время утверждал их, — а у слушателей создавалось впечатление, что они видят перед собой беспристрастного ценителя искусства. Еще тогда Симеон понял, что этот человек умеет так преподнести свои небогатые знания, что непросвещенный слушатель изумляется его красноречию и широте мышления.
На встрече во дворце Лев был очень официален, держался надменно, заставлял Сондоке дважды повторять одно и то же, будто старый договор ему неизвестен. Не упомянул о том, что сын великого князя Болгарии входит в состав посольства, сделав вид, что не осведомлен об этом. Когда произносил имя Бориса-Михаила, на его губах появлялась тонкая снисходительная улыбка. Василевс быстро решил государственные вопросы и подробно остановился на письменности в Болгарии, будто не зная, что ее еще не существует. Затем обратился к посольству с вопросом об ученых мужах Болгарии и добавил, что они могли бы научиться мудрости у византийских ученых. Пока Сондоке обдумывал ответ, Симеон поспешил уведомить василевса, что болгарская письменность создается сейчас усердными тружениками и императорская школа вскоре будет иметь достойного соперника в Плиске. Ученым мужам обеих стран было бы неплохо поучиться мудрости Друг у друга, а византийским — изучить язык соседнего народа и узнать, какая письменность есть в Болгарии...
Это прозвучало несколько вызывающе. Василевс слушал сосредоточенно, уже без снисходительной улыбки. Когда Симеон закончил, он повернулся к человеку, стоявшему у него за спиной, и спросил так, чтобы все слышали:
— Кто этот молодой человек, так хорошо говорящий на языке византийцев?
Ответ последовал немедленно, и василевс широко улыбнулся:
— Я очень рад, что Константинополь воспитал сына великого князя болгарской земли Михаила. Слушая его, я понимаю, что плодородная нива Болгарии даст хороший урожай при наличии такого ученого и умного молодого человека, которого знатные люди в Константинополе называют за его познания полувизантийцем. Эта встреча убедила меня в правильности молвы.
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней святого Димитрия Ростовского. Книга одиннадцатая. Июль - Святитель Димитрий Ростовский - Православие / Прочая религиозная литература / Религия: христианство
- Город Гарольда (СИ) - Михаил Lё - Научная Фантастика
- Рожденные волшебницами (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна - Фэнтези
- Слова. Том II. Духовное пробуждение - Паисий Святогорец - Религия