Матросы - Аркадий Первенцев
- Дата:25.10.2024
- Категория: Проза / Советская классическая проза
- Название: Матросы
- Автор: Аркадий Первенцев
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Матросы" от Аркадия Первенцева
🌊 В аудиокниге "Матросы" вы окунетесь в захватывающий мир морских приключений и суровой жизни матросов. Главный герой, молодой матрос *Иван*, отправляется в далекое плавание на военном корабле, где его ждут испытания, опасности и неожиданные повороты судьбы.
🚢 *Иван* - храбрый и решительный парень, который готов пройти через огонь и воду, чтобы защитить свою страну и своих товарищей. Его сила воли и верность принципам делают его настоящим героем и лидером среди матросов.
🎧 Сайт knigi-online.info предоставляет возможность слушать аудиокниги онлайн бесплатно и без регистрации на русском языке. Здесь собраны бестселлеры и лучшие произведения, включая "Матросов" от Аркадия Первенцева.
Об авторе
Аркадий Первенцев - талантливый писатель, чьи произведения покоряют сердца читателей своей глубокой философией и яркими образами. Его книги всегда отличаются оригинальным стилем и захватывающим сюжетом.
Не пропустите возможность окунуться в увлекательный мир "Матросов" и почувствовать атмосферу морских приключений на себе. Слушайте аудиокниги на сайте knigi-online.info и погрузитесь в мир литературы вместе с нами!
📚 Погрузитесь в атмосферу советской классической прозы, прослушав аудиокнигу "Матросы" от Аркадия Первенцева прямо сейчас!
Советская классическая проза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Под тентом столы, на них ломти хлеба, селедка, посреди столов цветы.
После обеда разводили по кубрикам, определяли места. Архангелов сопровождал Архипенко, Матвеева, Одновалова, приписанных ко второй башне. Ловко проскальзывая в узкие горловины и увлекая за собой ребят, он задержался перед люком с откинутой дверью и куском кумача со словами «Добро пожаловать», стукнул подковками.
Дневальный, бывший пушкарь с Мотовилихи, отложив в сторону книжку, повел молодых между трехъярусными койками, расположенными под сенью окрашенного подволока; подволок был пересечен магистральными трубами и кабелями. Здесь рассчитан каждый квадратный сантиметр. Дневальный указал на койки и ушел.
— Верхняя койка занимается старослужащим, — объяснил Архангелов, — на нее ничего не кладут, на ней спокойно. Нижняя — рундук, днем на нем сидят, зимой харчатся. На среднюю складывается постель с нижней койки. Таким образом, верхняя койка — признак роста, и до нее надо дотянуться! Занимайте рундук. Форменки придется снять. Сегодня объявлено рабочее платье… В четырнадцать ноль-ноль — в башню.
Сосредоточенно принялись разбирать и укладывать вещи в рундук, по-братски поделенный на три части.
Василий сложил в свой отсек фланелевки, белые брюки, белье, носки, полотенца… Переоделся в парусину, приятно холодившую тело.
Матвеев сказал:
— Осмысливаю твой характер, Василий. Пылкий. Ты видел, как солома горит?
— Небось из сельскохозяйственной артели, не из киоска.
— Так вот, Вася. Стоит скирда. Сколько в ней силы! Сколько можно обедов сварить, ежели класть ее в печь охапками, понемногу. А можно и так: чиркнул спичкой — и занялась. Через энное количество минут — пепел.
— Я еще скирда или уже пепел?
— Покуда скирда.
— Не гореть, по-твоему?
— Гореть надо с пользой. Глядишь, и людям подольше можно будет возле тебя греться. Немудрячие вещички уложил, а весь мокрый, запыхался. — Матвеев пересел к нему поближе. — Ты возле нее себя губишь. Она щебечет, а ты как химический лед: дымишь, таешь…
— Нравится она мне…
— Скрыть трудно. Первая заноза всегда больнее…
— Любовь, а не заноза.
— Мешает это тебе?
— Определить не могу.
— Подожди. Время сработает точно…
Неважно. Будь что будет. Закинув руки за затылок, Василий ложится и глядит во все глаза на парусиновое брюхо верхней койки. Не один год придется созерцать это провисшее брюхо. Чему-то радуется запыхавшийся Столяров. Бормочет, вытирая ладонью влажные красные глаза-щелочки. Зачем его расхолаживает Матвеев, если Столярову приятно? Начальник клуба попросил его помочь выпустить матросскую радиогазету. Всякому свое. Любит парнишка толкаться возле клуба, читальни, редакции, и надо его понять, поддержать его пыл. А Матвеев издевается: возле газеты, дескать, легче тереться, чем работать внизу, в стеллажном отсеке, на перегрузке тяжелых снарядов.
Философские раздумья нарушает ввалившийся в кубрик старшина огневой команды Татарчук. Куда ему до Шишкарева! Въедливый, дотошный и, вероятно, скучный, как плохие тезисы. Теперь он их хозяин, без него шага не ступить, пальцем не двинуть. А их место — башня, колпак из брони, куда дисциплина загоняет свыше пятидесяти мыслящих, сознательных индивидуумов, читавших Шекспира и Толстого, знающих обычаи царства Урарту и почем фунт лиха. Внутри башни еще один властелин — командир. Волею судьбы им оказался Борис Ганецкий.
Наметанное око старшины Татарчука клейко перещупывает новичков. Своим скрипучим голоском он рассказывает, как вести себя при боевой тревоге. Если спишь — вскакивай, одежду, обувь — в руки и мчись как ветер. Вниз, по трапам, только на руках, скольжением, вверх — как пуля.
Татарчук не преминул тут же проверить способности новичков, заставив их бежать к башне. Расстояние недалекое, но не всякому первый урок дался легко.
Командир башни Ганецкий презирал длинные речи. После рапорта старшины он пренебрежительно заявил:
— Обязанности матроса вы должны знать. Я требую точного исполнения службы. Меньше любоваться дельфинами! Усвойте — корабль боевая единица, а не водоплавающий университет. Все!
Когда новенькие не очень-то проворно вскарабкались по скобтрапам и запутались с расчехлением приборов и надульников, Ганецкий приказал:
— Погонять их до третьего пота, мичман! Сами потом скажут спасибо.
Уже без командира проворачивали вручную механизмы, чистили, смазывали, хотя механизмы и до этого были в безукоризненном состоянии.
Эх, Татарчук! Далеко тебе до Шишкарева. А все-таки чем-то силен этот сухонький и маленький человек в застиранном кителе и порыжевших штанах, помаргивающий реденькими ресницами. На его безбровом личике с мягкой кожей, помятой густыми морщинками, все время держалось приветливое, отеческое выражение. За казенными поучениями, привычно слетавшими с языка, как убедительны жесты его рук с искривленными пальцами! А до чего скучно он дважды повторяет свои указания, подкрепляя их обязательным «так»! И можно поражаться, наблюдая за тем, как он выводит на дудке разнообразнейшие звуки, от короткого открытого до долгого с вибрацией и наконец завершает их трелью, которой мог бы позавидовать даже скворец, талантливый имитатор птичьих голосов.
Можно было удивляться всему этому или скучать, но смеяться нельзя. Татарчук принадлежал к тому прозаическому, на первый взгляд, типу старослужащих моряков, которые честно и бестрепетно отдают все свои силы на благо родного флота. Такие люди и воевали неприметно. Нужно было — шли на подвиг, как на рядовую работу, не видя за ним отдаленных сияний славы. В десант так в десант! На минное поле? Что же, раз приказано, иду первым… Каждая награда доставалась ему без шума — «заметили — отметили». Без флота нет у Татарчука жизни. Убери его с корабля, и рухнет, обмякнет, обнаружатся ревматизмы и всякие там болезни. Поэтому-то он больше всего страшился момента, когда будет дана последняя команда: «Не нужен!» Но пока мичман Татарчук был нужен…
III
В полночь «Истомин» снялся с бочек. Утро застало его в безбрежном море.
В восемь объявили тревогу. Топот ног и свист поручней мгновенно погасли. Чавкнула броневая дверь, и сразу запотела масляная краска на металле.
Освещенные тусклым светом, с мертвенно-бледными лицами, тесно, каждый на своем месте, сидели или стояли командиры орудий, замочные, наводчики, досыльщики зарядов, визирщики, наводчики дальномерщики…
Центр — боевая рубка. Оттуда, через центральный пост, расходятся лучевые нити командирской воли. Центральный пост связан с боевыми постами, башнями главных калибров, батареями вспомогательной артиллерии.
Люди центрального поста, запрятанные в подводную часть, по приборам выполняют приказы. Приборы, если они исправны, а для этого к ним приставлены люди, не ослабляют своего внимания, им неведомо чувство страха, неуверенности. Надо доверять приборам, но и уметь управлять ими.
Спиной к Архангелову, сидевшему в левом углу, возле прибора вертикальной наводки, примостился на таком же круглом, обтянутом кожей сиденье электрик, управляющий прибором башенной автоматической стрельбы.
Справа от вертикального наводчика, на станине, отшлифованной многими предыдущими дублерами, определили место Василию. За его спиной высилась казенная часть орудия, матово блестевшая стальными гранями.
Возле приборов и телефонов, скрытый аппаратурой «баса», сидел командир башни.
Невдалеке от визирщика огневой команды стояли командир орудия, замочный и досыльщик зарядов, подаваемых из погребов.
Матвеев и Одновалов дублировали у других орудий; Бараускаса послали вниз, в рабочее отделение башни, а под ним, в перегрузочном, трудился Марван. В самой глубине элеватора, в снарядном отделении, — еще один из новичков, Ибрагим Галей.
Казенная часть орудия круто приподнялась, чавкнул замок. Послышался гудящий шум элеватора, включилась новая сила подъемных механизмов…
Скорострельное орудие как бы выкачивало из погребов снаряды. Они поднимались снизу, похожие на выскобленные свиные туши, их хватал лапами автомат прибойника, волочил по лотку и бросал в пасть каморы. Глоток, чавканье, пасть закрывалась. И снова туша снаряда, и снова жадное зево каморы.
Подрагивали и передвигались стрелки, принимавшие задачу центрального поста, срабатывал автомат, орудие переходило на «огонь».
Могучая энергия взрывчатки выбрасывала снаряд из ствола, открывался затвор, едко пахло раскаленным металлом.
— Ревун!
— Залп!..
Шумели, стучали механизмы элеватора, выбрасывая из чрева трюмов снаряды. Корабль прибавил ход и перешел на маневр. Проклятая морская болезнь! Так вот она какая! Мало того что тянет изнутри, а еще такое ощущение, будто тебя подшвырнуло на верхушку дерева и ну раскачивать. Попробуй удержись на его ненадежных ветвях.
- Над Кубанью. Книга вторая - Аркадий Первенцев - О войне
- Александрийский театр. Щепкин на петербургской сцене - Виссарион Белинский - Критика
- Легенда о морском параде - Михаил Веллер - Русская классическая проза
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- На флоте менингитом не болеют, или Нептуна расстрелять, русалку – утопить - Андрей Рискин - Юмористическая проза