Три поколения - Ефим Пермитин
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Советская классическая проза
- Название: Три поколения
- Автор: Ефим Пермитин
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зотик остановил расходившегося Амоску:
— Будет, ребятушки, и так уже полночь. Давай, Вавилша, благословясь, иди попереди.
— Да что вы на меня… все да на меня!
Митя спрятал исписанный лист в портфель.
— Ну вот, не говорил ли я вам, что никакого тут ни полуночного, ни подполошного черта нет, не было и не будет? Смотрите! — Он быстро расстегнул воротник куртки. — У меня и креста-то на шее нет.
— Замолчи, Митя! — закричали Терька и Зотик.
— Отойдите, я пойду вперед, — вызвался Амоска и храбро толкнул дверь ногой.
Шум реки, высыпавшие на небе звезды, луна, осветившая дорожку, — все это так изменило обстановку, что ребята уже спокойно поднимались в гору. Расхрабрившийся Терька схватил Амоску за подол рубашонки и, оттянув назад, сам пошел первым:
— Путаешься тут под ногами…
Присутствие Амоски между старшими все еще раздражало его.
В избу вошли, разувшись в сенях, чтоб не стучать. Тихонько разместились на полатях. Амоска молча забрался в середину и лег рядом с Митей, оттеснив старшего брата.
Глава XXI
Письмо в газету, подвиг, на какой решились ребята, выступив против Анемподиста, незаметно для них самих изменил образ их жизни. Стрельба в цель, возня у медвежьей шкуры и ловля хариусов теперь перестали так сильно занимать их, как это было несколько дней назад. Амоска, принятый в компанию старших, посвященный во все их секреты, совсем отбился от дома.
— Тут, брат, уже не когтишками пахнет, если пронюхают. Тут, можно сказать… — Амоска закатывал глаза под лоб и таинственно шептал, склонившись к уху Мити: — Дай ты его мне, Митьша, на сохранение, а я его туда запрячу, что не только рыжманкам, но и самому Анемподистишке не разыскать.
На общем совете портфель с корреспонденцией и учетными карточками решили спрятать в дупло старой пихты на задах Наумычева двора.
— Политическое дело, товарищи, а в политике надо — ой-ой…
За дуплом установили «негласный надзор». Дневное дежурство поручили Амоске.
— Пташка не пролетит, зверушка не прорыщет, не только там какая-нибудь Сосипатришка или Палашка…
И, ухватив кусок хлеба, Амоска отправлялся на «дежурство».
«Только бы обрезались речки и пролегли броды, а там…» — думал Митя.
Но беснующиеся половодьем ручьи, речки и реки надолго отрезали Козлушку от внешнего мира.
Верховая тропа в волость, пробитая по хребтам и лесным гривам, становилась проезжей только к концу июня. Немного раньше устанавливают у деревень и заимок утлые «самолеты»[29] на проволочных канатах. На перекатах для пешеходов перебрасывают дрожащие мостки. Дерзко прыгает с крутых хребтов в ущелья, наполненные гулом порожистых рек, тропа.
Вот тропинка уперлась в утес, темно-коричневый под солнцем. Вверх взглянешь — шапка валится. Влево и вправо — пихты стена стеной, а у ног пенится и плещет река.
Трогай стременами привычную лошадь, и она, прядая ушами, смело войдет в воду и долго будет брести вниз по течению, щупая осторожными ногами отполированный плитняк дна. А слева и справа — крутые отвесные скалы, неожиданные лужайки с омшаниками и ульями для пчел…
Митя лежал под пихтой у реки и смотрел в дымящуюся туманами даль. Неясные образы один за другим возникали перед его глазами. В шуме речных волн Мите слышались какие-то новые слова. Он силился охватить их, осмыслить, собрать воедино, но они были неуловимы, как ветерок, пробегавший по шелку речного плеса.
Радостно было слушать это неясное рождение новых чувств и мыслей, радостно сознавать, что еще вчера он, Митя Шершнев, волновался из-за отрезанных медвежьих когтей, а сегодня думает совсем-совсем о другом. И думает об этом другом не только он, но и Зотик, Терька, Вавилка и даже Амоска. И теперь ему почему-то стало казаться, что он уже давно думал об этом.
«Останусь в Козлушке», — решил он вдруг.
В волнении Митя вскочил на ноги.
Что он будет делать в этой захолустной деревушке, как жить, Митя еще не знал. Но он уже чувствовал, что в Козлушке будет нужен, что дело себе найдет, и дело это будет очень важное.
«Обязательно останусь!» И Мите захотелось, чтобы о его решении немедленно узнали все.
Не раздумывая он побежал к избе Ерневых. Зотик с дедом насыпали из закрома рожь в мешок. Дед черпал и сыпал деревянной плицей сухое, остро пропахшее спелой полынью зерно.
— А ну-ка, помоги! — Дед Наум ласково встретил запыхавшегося, оживленного Митю. — На мельницу со мной завтра собирайся, поудите там с Зотиком.
Митя охотно залез в закром и начал проворно подгребать из углов тяжелую, пыльную рожь. Очень хотелось ему тут же сказать Зотику о своем решении, но едкая пыль так щекотала в носу, что он, не переставая, чихал и работал, плотно сжав губы.
— А я остаться у вас в Козлушке на всю жизнь решил, — радостно сказал он, как только вылез из закрома.
Зотик удивленно посмотрел на Митю и спросил:
— А что тебе в городе на это скажут?
Митя, не отвечая на вопрос, торопился высказать все, что пришло ему в голову в то время, когда он бежал к Зотику:
— Охотой и рыбой кормиться будем, артель промысловую организуем… Сами с пушниной в волость будем ездить, сами станем себе и всем членам артели дробь, порох, капканы доставать. А покос придет — на покос вместе. Дров на зиму наготовим, сено вывезем вместе. Взрослых-то у вас, кроме женщин, никого ведь нет.
Зотик к решению Мити отнесся совершенно спокойно:
— Оно конечно, отчего и не остаться тебе? Нас ты не объешь, а если работать на покосе научишься да промышлять еще вместе как следует станешь, то, пожалуй, и вовсе хорошо будет. Но только все-таки с большими посоветоваться надо. А то, знаешь, как бы чего не получилось. Кто его знает?
Сначала Митя никак не мог понять, в чем еще тут сомневаться, когда все так ясно, просто и хорошо. Его даже начинала обижать сдержанность Зотика, материальный его расчет.
— У нас, к примеру… три коня, — сказал Зотик, — три коровы, бычишка и две нетели. У Вавилки столько же скотины. А у Терьки всего-навсего одна кобыленка и коровенка! А у тебя и совсем ничего нет. Как тут быть? Как сено делить будем? Копнами? Стогами? Опять же, Митьша, сено одно луговое, мелкое и зеленое, как чай, а другое — с косогора, чемерка да маралка[30] сплошная.
— А мы вот что, брат, с тобой придумаем… — глаза у Мити загорелись. — Возьмем-ка да и сгоним весь скот в один двор, и сено тогда делить не надо будет, и уходу меньше в одном-то дворе.
— Ну и придумал же! Да чтоб я свою Рыжушку, Мухортку и Воронка да с запаршивевшей Терькиной Соловухой поставил? Ни в жисть! Да она весь скот перепаршивит! Да разве двух гусынь в одно гнездо усадишь?
Препятствий этих Митя не ожидал и не нашелся что ответить. Зотику стало жаль друга.
— Тут, я думаю, вот что, Митьша, можно сделать… Только я это, знаешь, не подумай, что взаправду, а как бы понарошке, — не могу я без больших в этом деле, хоть убей! Да, так вот, как можно бы и не копнами и не стогами, а поровну возами сено разделить. Чтоб никому обидно не было. Что, скажем, из того, что у тебя нет скота или у Терьки его не много… Раз ты работал вместе, — значит, получай пай.
Митя просиял:
— Значит, и тебе ясно?
И, не дожидаясь ответа, хлопнул Зотика по плечу.
— Значит, заметано? Давай сегодня же с Терькой и с Вавилкой обо всем вместе поговорим…
Организационное собрание решили назначить перед вечером в «революционно-редакционном штабе», а попросту говоря — в бане.
Глава XXII
Вслед за Зотиком и Митей в баню один за другим проскользнули Терька, Вавилка и Амоска. Несмотря на надвигавшуюся ночь, ребята уже не так боялись темноты и бани, как раньше.
«Привыкают», — подумал Митя.
Лиц их не было видно, но по безмолвному и напряженному ожиданию Митя понял, что Зотик уже успел шепнуть и Терьке и Вавилке о цели сегодняшнего собрания.
Только в самый последний момент Митя понял всю важность задуманного им дела — ему стало не по себе.
— Ну, так начнем, значит, товарищи, — робко сказал он.
Ребята плотнее подвинулись к нему и продолжали молчать.
— Начнем… — повторил он и остановился.
Ребята придвинулись ближе. Митя чувствовал, что они напряженно и с ожиданием смотрят на него, и ему вспомнилось, как в детском доме на майских торжествах он должен был сказать приветствие на митинге. Стоя у трибуны, он все повторял начало своей речи, а на трибуне забыл и не сказал ни слова.
И тут молчание ему показалось бесконечным.
Первым не выдержал Амоска, беспокойно ерзавший на лавке. Зотик, известив Терьку и Вавилку о собрании, обошел его. Ребята хотели уйти в «штаб» потихоньку, но Амоска вовремя разгадал их замыслы и предупредил вероломство. Сейчас молчание Мити он понял как нежелание говорить при нем и взмолился:
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Строительство печи в дачном домике - Илья Мельников - Сад и огород
- Желание и умение делиться душевным теплом - Александр Иванович Алтунин - Менеджмент и кадры / Науки: разное
- Большая книга ужасов. Особняк ночных кошмаров (сборник) - Елена Артамонова - Детская фантастика
- Мир Полуночи - Кира Стрельникова - Ужасы и Мистика