Антымавле — торговый человек - Владилен Леонтьев
- Дата:15.07.2024
- Категория: Проза / Советская классическая проза
- Название: Антымавле — торговый человек
- Автор: Владилен Леонтьев
- Просмотров:6
- Комментариев:0
Аудиокнига "Антымавле — торговый человек"
📚 "Антымавле — торговый человек" - захватывающая история о приключениях главного героя, который отправляется в опасное путешествие в поисках новых торговых возможностей. В его пути встречаются загадочные места, таинственные персонажи и невероятные события, которые перевернут его жизнь с ног на голову.
🌟 Главный герой, Антымавле, - харизматичный и отважный торговец, готовый рисковать ради достижения своих целей. Его умение находить общий язык с разными людьми и быстро принимать решения помогают ему преодолевать все трудности на своем пути.
🎧 Слушая аудиокнигу "Антымавле — торговый человек" на сайте knigi-online.info, вы окунетесь в захватывающий мир приключений, интриг и неожиданных поворотов сюжета. Наслаждайтесь прослушиванием бесплатно и без регистрации!
Об авторе:
🖋️ Владилен Леонтьев - талантливый писатель, чьи произведения завоевали сердца миллионов читателей. Его книги отличаются увлекательным сюжетом, живыми персонажами и глубокими философскими мыслями.
📚 На сайте knigi-online.info вы найдете огромный выбор аудиокниг на русском языке, включая бестселлеры и лучшие произведения. Слушайте книги онлайн, наслаждайтесь увлекательными историями и погружайтесь в мир воображения!
Не упустите возможность окунуться в захватывающий мир "Антымавле — торговый человек" и другие увлекательные произведения на сайте knigi-online.info!
Погрузитесь в мир советской классической прозы с аудиокнигами нашей коллекции!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Невидимая рука протянула кружку с водой. Молчат люди, даже дыхания не слышно.
— Гэк! — слегка вскрикнул Тамне и запел свою новую песню. — Ааа-ия-аа!
Присутствующие хорошо знали все напевы Тамне, а в этой песне было что-то тревожное, возбуждающее! Голос сливается с рокотом бубна, словно волна на берег катится. Громче звучит голос, сильнее рокочет бубен — прибой начинается. Подымается медленно Тамне.
— Ага-га-га! — резко вскочил он на ноги.
Гремит бубен. Штормит, бушует море.
— Бум-бум! Бр-ррр! — разбиваются могучие волны о скалы.
И вдруг откуда-то издалека сквозь удары бубна и напев раздался чужой незнакомый голос:
— Где большие стойбища настоящих людей, что раньше по всему берегу были?!
— Нет их, — слышатся голос Тамне.
Ударилась волна о скалу, брызги высоко вверх взлетели.
— Где несметные стада моржей, что под скалами лежали?!
— Нет их, — слышится голос Тамне.
— Куда делись жирные киты-йитивы?
— Нет их.
— Кто все несчастья принес настоящим людям?!
— Танныт! Танныт! Танныт!.. — неожиданно загремел голос Тамне. — Танныт, что пришли с моря, прогнали моржей с лежбищ, уничтожили китов! Ага-га!
Ударилась волна о подмытую скалу, обрушились камни в воду. Вздрогнули люди, словно их самих холодной волной обдало.
— Бум-бум! Бр-ррр! Бум-бум! Смотрите! Смотрите! — заблестели в темноте глаза Тамне. — Видите, лодки железные? Их много! Очень много! Они дымом и взрывами пугают зверей! Последних зверей! Голод будет, — перешел на шепот Тамне. — Настоящий человек без еды останется.
— Это верно, — раздался робкий голое в темноте.
— Ага-га! Там, в море, несчастье наше!
— Несчастье наше! Несчастье наше! — вторят хриплые голоса.
— Люди с моря не должны быть среди живых! Ага-га! Гок!
— Не должны! Не должны!
— Они, как терыкы! Вот такие терыкы! — И Тамне засвистел, вытянув губы, захрипел, словно в горле у него кусок мяса застрял.
— Окомэй! Тер-ррры-кы! — пронесся испуганный возглас среди людей.
— Терыкы! Это терыкы!
— Бум! Бум! Бум! — гремит бубен. — Духи гневаются! В гневе келет! В страшном гневе! Они накажут!
— Они накажут! Они накажут!
— Кто привез людей с моря, тот пропал! Ая-га-га!
— Это верно! Это верно! — слились голоса людей с голосом Тамне.
Устал Тамне. Тише звучит бубен, слабее становится голос. Вот-вот упадет на пол, но вдруг снова ожил, словно влились в него свежие силы:
— Разговор с духами — тайна! Наша тайна!
— Это тайна! Это тайна!
— Никто не должен знать советы наших помощников!
— Никто! Никто!..
Однако тайные вести с большого шаманского собрания с удивительной быстротой распространялись по стойбищам.
— Унесло в море Анкау из стойбища Икычурен.
— И с другими так же будет, кто вез людей с моря.
— Уже указали духи Анкау, взяло его к себе море, — говорили в стойбищах.
— А верно, что нутепынмынскому Клиттегину плохо будет? — несмело спросила как-то Имлинэ у Антымавле.
— Почему?
— Знающие говорят — всех, кто вез людей моря, возьмут духи. — И закрыла ладонью рот, испугавшись, что упомянула духа.
— Откуда ты все это знаешь?
— Вчера Эттыне говорила.
— Мечынкы. Довольно, — не выдержал Антымавле, впервые в жизни грубо оборвал жену. — Про меня тоже много говорили… — и, не закончив, умолк.
Антымавле старался не верить слухам, но они невольно тревожили его. «Такие же люди, как мы, — размышлял он. — Все умеют делать. Никого не боятся, не пристают духи к ним. Разговаривают через железные веревки… Дорогу ищут… северным людям помочь хотят… Вранье все…» — И пытался взять себя в руки, но на душе было неспокойно от злых вестей.
Антымавле бодро и уверенно чувствовал себя, когда рядом был человек сильной воли. Такой, с которым можно было смело разговаривать о самых страшных вещах, не боясь, что тебе будет плохо. В тяжелые минуты раздумий он не раз вспоминал маленького Торкина. Перед глазами возникало веселое, улыбающееся лицо, подвижная фигура, в неумело надетой кухлянке…
Осенью приезжал к ним учитель из Увэлена. Но трусливым оказался, ничего не сумел возразить, когда Ринтылин, как раз проезжавший тогда мимо, сказал: «Вот если бы в новую грамоту наши откровения вставили, чукотское учение, вот тогда бы еще можно было всему этому учить чукчей, А зачем нам русское учение? От него только вред, и в охоте никакой пользы…»
А тут еще разговоры пошли, что Рэнто где-то поблизости скрывается. Испугался учитель, заболел неожиданно и уехал обратно в Увэлен.
«Как поеду с отчетом, буду просить, чтобы Торкина опять к нам прислали», — решил Антымавле.
Утром в лавку зашел Гырголь. Обменялись новостями. Хоть Гырголь и не подавал виду, что обеспокоен, но Антымавле понимал, что и его друга тревожат недобрые вести.
— Наверно, слышал, собрание знающих в Нутепынмыне было. Плохое про русилит говорили… Разве на «Сывертыловске» плохие люди были?
— Сепуха, — попытался Антымавле успокоить Гырголя и самого себя, вспомнил торкинское слово и, помолчав, тихо добавил: — Я думаю, осенью не терыкы хотел меня убить, а настоящий человек…
— Ка! — удивился Гырголь.
— Я следы на песке видел: носки в стороны, пятки внутрь, нога глубоко в песок вдавливается… Тяжелый человек бежал. А кто у нас самый тяжелый?
Гырголь шепотом предположил:
— Наверно, Рэнто?
— Ии, тоже так думаю.
— Боится он нас, потому и делает все тайно…
— Кэйве — верно, — согласился Антымавле.
Утром Имлинэ усердно сбивала снег с крыши яранги. Хлопки выбивалки гулко разносились в морозной тишине.
— Етти! — приветствовала она подошедшую Эттыну, продолжая хлопать по крыше.
— Ии, пришла я. — И Эттыне присела на корточки рядом, выпростав руки из широких рукавов и сложив их на животе под керкером.
— Ты, наверно, слышала последнюю новость?
— Какую? — перестала стучать по крыше Имлинэ.
— Нутепынмынский-то Клиттегин задушился…
— Кыке! — охнула она и чуть не упала от неожиданности.
— Говорят, утром проснулся Клиттегин. Рассказал, что сонной дорогой видел, как унесло его в море. Южак сильный был, потом Керальгин задул. Видел сначала Энмынский нос, потом — Сешанский, показался Инчувинский, Увэюн, и вынесло его в пролив. А там тургич — тонкий лед. Ветер. Сбивает с ног. Идти трудно. Кругом трещины. Провалился. Страшно стало. Все равно смерть. Ножом горло порезал, умер… И тут Клиттегин проснулся, — вздохнула Эттыне.
— Кыке вай! — взвыла Имлинэ и выронила из рук выбивалку.
— Ринтылин у них ночевал. Как услышал, что рассказал Клиттегин, сказал: «Тебя там зовут», а сам ушел, уехал. А потом жена Клиттегина сообщила, что хозяин последовал зову, горло ремнем стянул… — умолкла Эттыне. — Гуйгунский Ринтынэт ночевал у нас, все это рассказал.
— Видно, правильно говорили знающие…
Женщины не заметили, как подъехала собачья упряжка.
— Вай-вай! — испугались они и разбежались в разные стороны.
Приезжий удивился, приколол нарту и зашел в лавку.
— Ох, и нарт в Энмыне собралось! — сообщил он последнюю новость.
— Надо и нам ехать, — сказал Антымавле. — Говорили же, помогать надо пароходным людям…
В Инрылине набралось всего три упряжки. Эттытегин, муж Эттыны, сослался на неизвестно откуда появившуюся болезнь ног и заявил:
— Если будет лучше, то поеду. Но болезнь едва ли пройдет. Пусть лучше другой кто-нибудь едет.
Жилища Энмына раскинулись поодиночке километра на четыре по берегу неглубокого, открытого с моря залива. Ближе к скалам мыса Энмын стояли три постройки европейского типа, около них густо лепились яранги. Другая кучка яранг стояла на другом конце у мыса Нетен. Отдельные яранги, словно цепочкой, соединяли оба конца стойбища. Жителям было далековато ходить с одного края на другой, и поэтому они больше передвигались по поселку на собаках; из Энмына ездили в Нетен, из Нетена — в Энмын, заезжая по пути на чаек то в одну, то в другую ярангу.
Но такое в Энмыне было впервые. Собачьи упряжки черными нитями тянулись из одного конца в другой.
У каждой яранги стояло по две-три упряжки. В чоттагинах уже не хватало места для собак приезжих. Рядом с ярангами выросли снежные стены, охранявшие собак от жгучего морозного ветра. Иные нерадивые хозяева распускали собак, и псы стаями бродили по стойбищу, учиняя драки и вырывая клочья шерсти друг у друга.
А сверху со склона, где, как сторожа-великаны, выстроились каменные кекуры, по-прежнему продолжали спускаться вереницы нарт.
Людей собрала последняя большая весть, пришедшая из Увэлена: раздавило льдами пароход «Челюскин», и люди остались на льду далеко в море.
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Элла в ночной школе - Тимо Парвела - Детская проза
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Язва - Сергей Леопольдович Леонтьев - Детектив
- Чингисхан. Пенталогия (ЛП) - Конн Иггульден - Историческая проза