Форма входа
0/0
Рассказы. Повести. Эссе. Книга вторая. Жизненный экстрим - Владимир Гамаюн
- Дата:13.12.2024
- Категория: Проза / Русская современная проза
- Название: Рассказы. Повести. Эссе. Книга вторая. Жизненный экстрим
- Автор: Владимир Гамаюн
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Рассказы. Повести. Эссе. Книга вторая. Жизненный экстрим - Владимир Гамаюн. Жанр: Русская современная проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Рассказы. Повести. Эссе. Книга вторая. Жизненный экстрим - Владимир Гамаюн:
Гамаю́н – в славянской мифологии вещая птица, поющая людям божественные песни и предвещающая будущее тем, кто умеет слышать тайное. Гамаюн знает всё на свете. Когда Гамаюн летит с восхода, приходит смертоносная буря. Птица Гамаюн считается созданием с особым даром – ей доступны все скрытые знания обо всем, обо всех живых существах. По преданию, эта птица является посланницей бога Велеса. Каждый, кто услышит крик Гамаюна, обретет счастье.
Читем онлайн Рассказы. Повести. Эссе. Книга вторая. Жизненный экстрим - Владимир Гамаюн
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Старатель Вася из Алдана
Нерюнгри в простонародье «Нюрка», южная, но всё же Якутия. И в который раз судьба преподносит мне свои сюрпризы. Вот и в этот раз нежданно-негаданно я оказался под следствием за то, чего не совершал. Как это в жизни бывает, помогли «доброжелатели»: донесли, «капнули» в лучших традициях сталинских времён. Ну а ментам лишь нужно было «остро» и своевременно отреагировать на этот «сигнал» и принять меры.
Для начала меня не хило попинали, заставляли подписывать какие-то бумаги, а потом дубинкой долго наставляли на путь истинный. Пока эти фараоны надо мной куражились, отыскался и «тот парень», за которого я отдувался. Глубоко разочарованные менты выпнули меня на свет божий, пообещав на «посошок» упечь меня, когда я опять стану их клиентом. Со мной в камере, в ожидании суда, прозябал молодой мужик, старатель с Алдана, «дразнили» его Василием, и это моё небольшое повествование не обо мне, а о нём.
Пока шло следствие, я валялся на нарах, зализывая свои физические и душевные раны, и у меня всё ещё теплилась надежда, что следаки разберутся, что я не заблудшая овца, но чист аки агнец божий. Василий – полная противоположность мне, пока я давил нары в ожидании жидкого чая и баланды, он с самого утра энергично делал зарядку, потом в течение дня приседал, отжимался, прыгал, боксировал с тенью, и т. д. Я как-то сдуру под… нул его: «К какому чемпионату ты, Василий, готовишься?» Ответ был прост: «К тому, который продлится для меня восемь лет». Любимое чтиво для него было УК РСФСР, который он знал на «зубок». Менты Васю уважали за характер, за серьёзную статью и за срок. который ему корячился. Хотя он и был не речист, всё больше молчал, боясь обронить ненароком лишнее слово, но мне немного рассказал о себе и как «залетел» по-глупому. Тяжело ему было держать всё это в себе.
Вася «старался» в одной из артелей Алдана и в какой-то момент, поддавшись искушению, пошёл ва-банк и увёл энное количество презренного металла, решив, что риск – это благородное дело, и государство от этого не обеднеет. Помня, что язык мой, враг мой, Вася особо не откровенничал, а я, всё понимая, тоже не любопытничал, найдёт нужным, расскажет.
Русский человек всегда был крепок задним умом, добротой и верой в «авось». Авось повезёт, авось «пролезет», а вдруг не попадусь, и всё на авось. У Васи тоже всё было шито-крыто, и уже казалось, что наше родное авось сработало, но подвела парня доброта и опять же, «авоська». Случайно встретив старого кента, с которым он когда-то батрачил в артели и который уже не один год толкался на «биче», Вася душевно угостил того, потолковали о жизни, о старательском фарте, разговор под водочку «вязался» ладком, и было, что вспомнить и кого помянуть. По пьяной лавочке Вася случайно обмолвился, что он в куражах, и вся его дальнейшая жизнь будет тоже в шоколаде. Кореш всё мотал на ус да подливал Василию в гранёный стопарь, забывая про себя. Он давно «устриг» пачки ассигнаций в Васькиных карманах и кожаном, увесистом «лапотнике».
Расставались кенты неохотно, долго жали друг другу руки и обнимались до тех пор, пока увесистые пачки и Васин кошель не поменяли хозяина. С зарплатой за полгода они перекочевали в дырявый карман бича, после чего тот шустро слинял с Васиного штормящего горизонта. На утро он не помнил ни того, с кем был, ни того, где был и куда испарились его артельские трудодни. Он был пуст, как бубен шамана. Пока бедолага валялся в гостинице, маясь мыслями и головной болью, менты не спали и к вечеру нанесли ему визит со всякими разными расспросами и наручниками наготове.
Как и положено, все, кто не работает, бичует, квасит по-чёрному, были у ментов на заметке, и когда Васин корефан стал брать водку ящиками, закусь мешками да ящиками да ещё в сопровождении свиты, толпы таких же отбросов, как и он сам, его сразу взяли за жопу: «Рассказывай, кнут, как на духу, кого бомбанул? Только не говори, что нашёл на дороге и уже нёс нам в ментовку». Вывернули «лапотник» наизнанку, а там документы Васькины, деньги и несколько «рыжих» самородков. Это же надо какая удача, ведь это сразу звезда на погон аль даже медалька на грудь из жести. У ментов даже головки закружились от таких перспектив, вот это удача, вот это фарт! Вот так и влип Вася по своей же вине по самое «не хочу».
Ну а пока он ждёт этапа на суд в Алдан, где и «пошалил» с золотишком. Менты таскают ему в камеру курево и уважительно зовут по имени, отчеству. Вскоре Васю увезли на суд, скорый и правый да ещё и показательный, дабы другим неповадно было. И, да здравствует наш советский суд, самый гуманный суд в мире. Скорого тебе «звонка», сиделец Василий, или хотя бы УДО. Ты выдержишь, Вася!
Старатель по жизни, Мыкола «Седой»
Колёк, погоняло «седой», старатель по жизни, он из тех, про кого говорят: «рубаха парень». Жил по совести, а не по понятиям, на чужое никогда не зарился, для друга мог последнее отдать. За двадцать лет «старания» на Магаданском прииске, в артели имени «Гастелло», бабок заработал немерено, но всегда жил на широкую ногу, и они у него не задерживались. Так было двадцать лет, из года в год. В «Нюрку» Коля попал случайно да так и прижился здесь, не поехал больше в свою артель. Случайно и с женщиной познакомился случайной и страшной, как моя жизнь. В своё время она держала в своих нежных «женских» ручках всю женскую зону. За какие дела она схлопотала солидный срок, никто не ведал, и её прошлое было покрыто мраком неизвестности. Колёк звал её «Коблой» и «Гермафродитом», наверное, потому, что она брилась как мужик, как мужик курила папиросы «Север», говорила мужским, хриплым, пропитым голосом, и никто и никогда не видел её в юбке. В женской бане она тоже не бывала, мылась только в отдельных душевых. Ходила в кирзачах и брезентухе, поскольку работала «лепилой», то есть сварщицей, пахала она как зверь и варила отлично.
Мужики её боялись и шарахались от неё, как чёрт от ладана, и были на то веские причины. Никому не дано было понять, чем она Мыколу приворожила, околдовала, но «прилип» он к ней крепко. Любовь зла настолько, что несмотря на то, что не было более непохожих людей, чем Колёк и Кобла, а вот подишь ты. Любовь! Ложь, что браки заключаются на небесах, на самом деле это бесы тешатся, всё идёт от бесов (это просто, как один из вариантов).
Оставляем в покое «голубку», ведь сказ-то о «голубе», то есть Мыколе. Батрача последний сезон в артели, Коля получает из дому письмецо, в котором родные пишут, что мать болеет шибко и уж совсем плоха. В конце сезона Коля получает свои «трудодни» и летит к «нэньке Украине» и своей родной нэньке, которую не видел изрядное количество лет. В те времена на северах людям, улетающим на Большую землю или, как ещё говорят, на Материк, зарплату и отпускные выдавали «аккредитивами», по ним можно было получить свои кровные в любой сберкассе, но не ниже районного масштаба. В случае утери или ограбления, аккредитивом никто не сможет воспользоваться, а другой раз и сам хозяин, если у него с «бодуна» будут ручонки трястись. Во все времена людей, едущих с заработков, грабили, грабят и будут грабить. А грабит их другая категория старателей – это «романтики с большой дороги».
Это у них осенью начинается страда и самый «сенокос», ворьё не упустит любого пьяненького, будь-то старатель, лесоруб, рыбак после путины. У этих тварей всё «схвачено»: поезда, вокзалы, аэропорты и т. д. И зачастую милиция, которая «меня бережёт», с ними в доле.
Мыкола всю эту «кухню» давно знал: сам, будучи не раз и ограбленным, и обобранным, и по головушке непутёвой битым, поэтому в дороге бухать поостерёгся и нормально долетел до дома, до хаты. На северах уже завьюжило, а в Украйне всё ещё было зелено и зимой пока и не пахло. Колёк в родном райцентре набрал гостинцев три мешка да три ящика, на всю родню ближнюю и дальнюю, не забыл и про соседей, кумовьёв. Загрузил всё это в такси районного масштаба, то бишь старый «Москвич» и вкатил в родной хутор королём.
Мать, видно, передумала умирать и возилась на грядках, в огороде. Кольку старая за сына не признала, потому-то и кликнула соседей, чтоб выкинуть за тын этого седого мужика, набивавшегося ей в сыновья. Да и как его признаешь, ведь уезжал из дому молодой, худенький, черноволосый парубок, а тут стоит здоровенный хряк, с белой головой и грудью, густо заросшей курчавой, тоже седой шерстью. А у Кольки, по артельской привычке, как всегда, всё на «ростопашку», пузо до пупа голое, любуйтесь все моим «момоном».
Кое-как Мыколу всё же опознали, признали и узнали, и всё вокруг него сразу завертелось, закружилось. Ведь нужно гостя дорогого приветить, встретить по-«людски» и угостить по-человечески. А уж причина-то для застолья какая, тут и сам председатель колхоза, строгий мужик, слова не вякнет. Срочно «завалили» кабанчика – «свежина» будет на столе да колбаска домашняя колечками с пылу, с жару, сделают и кровяную колбасу с кашей да салом. Попозже подадут на стол и свиной желудок, сальтисон, вынутый из-под пресса, и который тоже набит свининой со специями. Это украинское фирменное блюдо! А колбасы, сальтисон да сало – самая традиционная еда на Украине.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Рассказы. Повести. Эссе. Книга вторая. Жизненный экстрим - Владимир Гамаюн бесплатно.
Похожие на Рассказы. Повести. Эссе. Книга вторая. Жизненный экстрим - Владимир Гамаюн книги
- Спорные вопросы Гражданской войны в Якутии - Л. М. Рожин - Историческая проза
- Эмоциональный интеллект - Дэниел Гоулман - Психология
- Осознание - Энтони Мелло - Эзотерика
- Товароведение и биохимия рыбных товаров - Б. Репников - Экономика
- Однажды Россия бросила пить - Любовь Русева - Публицистика
