Via Roma - Роман Лошманов
- Дата:11.11.2024
- Категория: Проза / Русская современная проза
- Название: Via Roma
- Автор: Роман Лошманов
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Via Roma" от Романа Лошманова
📚 "Via Roma" - это захватывающий роман о приключениях молодого итальянца, который отправляется в путешествие по древним улочкам Рима в поисках своего истинного пути в жизни. Главный герой, Лука, сталкивается с множеством испытаний, которые заставляют его переосмыслить свои ценности и убеждения.
🌟 В поисках себя и своего места в мире, Лука погружается в мир истории, культуры и искусства, который меняет его навсегда. Каждый шаг по Via Roma открывает ему новые грани его собственной души и помогает найти ответы на вопросы, которые долго беспокоили его.
🎧 Слушайте аудиокнигу "Via Roma" онлайн на сайте knigi-online.info и отправляйтесь вместе с Лукой в увлекательное путешествие по великому Риму. Эта книга погрузит вас в атмосферу старинных улиц и площадей, наполненных тайнами и загадками прошлого.
Об авторе:
Роман Лошманов - талантливый писатель, чьи произведения покоряют сердца читателей своей глубокой философией и яркими образами. Его книги всегда отличаются оригинальным стилем и неожиданными поворотами сюжета.
📖 Погрузитесь в мир литературы с аудиокнигами на сайте knigi-online.info! У нас собраны лучшие произведения современных авторов, которые поразят вас своей глубиной и красотой. Слушайте аудиокниги бесплатно и без регистрации на русском языке прямо сейчас!
Не упустите возможность окунуться в увлекательные истории, которые заставят вас задуматься и по-новому взглянуть на мир вокруг. Путешествуйте по страницам книг вместе с героями и открывайте для себя новые горизонты!
🔗 Посетите категорию аудиокниг "Русская современная проза" на нашем сайте и выбирайте произведения для души и ума! Via Roma и другие шедевры ждут вас!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эта река (говорили нам в школе) получила своё имя потому, что извилиста и что от истока недалеко до устья, хотя река довольно длинная, – она как будто возвращается к тому месту, откуда вытекла. Другие говорят, что назвали реку по Пьяному побоищу: незадолго до Куликовской битвы на её берегах хотели биться русские с татарами, но первые перед боем напились, а вторые их пьяных перерезали. Но известно, что река звалась Пьяной ещё до этого события.
Она оказалась полноводной и быстрой, гораздо шире и живее арзамасской Тёши. У самого посёлка сделали дамбу, так что образовалась большая заводь, а через новое русло перекинули длинный и узкий автомобильный мост, за которым бурлят пороги. Я спустился через траву к мысу, у которого Пьяна поворачивает от старого русла. Взлетали утки, в вётлах пели соловьи. Я смотрел на красивую воду, на возвышенности за ней, в полях, лесах и перелесках, и понимал, как осваивали эти места – как плыли по реке, ловили рыбу, делали стоянки, возвращались к хорошему месту, слышал приглушённые расстоянием и временем разговоры, ругань. «Там, – показал отец на даль за рекой, – Большие Бакалды. Там всё в вишне, и музей вишни есть. Ездил туда раз к одному мужику, спину поправлять. Ни хера он мне не помог».
Свежевыкрашенный по весне посёлок цвёл. В центре был сквер с новой детской площадкой. Напротив него центральную площадь украшало огромное тёмно-серое кафе с монументальными буквами «Светлые зори» на крыше. Оно включало в себя закусочную «Бест хаус» – так было выведено разноцветными буквами над одной из двух дверей. Чуть подальше стоял двухэтажный универмаг. В нём, просторном, чистом и безлюдном, с пышными тропическими растениями и большим аквариумом, был супермаркет, в котором стояли и аргентинские, и французские вина, и армянский коньяк двадцатипятилетней выдержки за четыре с половиной тысячи рублей. Рядом был районный центр занятости, а перед ним стенд, на котором висели газета «Бутурлинская жизнь» и два объявления о работе. Одно завлекало на отхожий строительный промысел в Москву и другие города России. Другое было распечатанным электронным письмом от руководителя некоего нижегородского цирка, которому срочно потребовались то ли акробаты, то ли рабочие для выездов за рубеж – с оплатой в евро за каждое выступление. Через дорогу была отремонтированная почта. Там на изобильных стеллажах рядом с полуторалитровыми бутылками пива, стиральными порошками и посудой стояли несколько книг Паоло Коэльо и Бориса Акунина, биография Алексия Второго, а также альбом «Готовим в горшочках». Я перешёл дорогу обратно и дошёл по цветущей аллее с обновлёнными скамейками до ярко-жёлтого торгового центра «Колос», переделанного из кинотеатра, от него свернул на улицы с жилыми домами.
Кроме деревянных домов было много одно- и двухэтажных из силикатного кирпича с примитивными узорами из красного. Таких много и в Арзамасе, и в арзамасских деревнях и посёлках. Эти дома некрасивы – кажется, что им не хватает самого главного: замысла, – зато прочны. Во дворах росли ели и белые от цветов плодовые деревья. Особенно много елей было в детском саду. Редкие люди неторопливо передвигались, временами останавливаясь посреди дороги, чтобы поприветствовать знакомых во дворах, сидели на лавочках рядом с колясками или курили – тоже медленно. Я снова оказался у общежития сельхозтехникума и по улице Маршала Казакова (он родом из этих мест) и переулкам вернулся к «Светлым зорям».
Рядом с кафе я обнаружил музей – небольшой кирпичный особняк. На двери висел лист бумаги с надписью «Вход – ПЛАТНЫЙ!». Билет стоил 15 рублей. Смотрительница, женщина лет пятидесяти пяти, в очках, с химическими кудрями и голосом, намекавшим на перманентную истерику, беседовала с посетителем, мужчиной в камуфляжной куртке, пришедшим с девочкой. «Давайте с вами так поступим, – сказала она мне. – Вы осмотрите, потом поднимитесь на второй этаж и оплатите». Я начал осмотр тесных комнат с экспонатами, прислушиваясь к разговору. Говорили о старообрядцах. «Это вот старообрядческий крест, – объяснял мужчина. – Восьмиконечный». – «А как вы считаете? – поинтересовалась смотрительница. – А, вы все концы считаете. Надо же, вы мне, можно сказать, прочитали целую лекцию о старообрядчестве. Я об этом, скажем так, движении читала только у Мельникова-Печерского, в художественной, да, литературе». Посетитель начал рассказывать про старинные книги, «с ятями ещё». «Я этого не смогу прочитать». – «У Пикуля вот фолиант». – «Я всех тонкостей не знаю, знаю, что были разногласия у патриарха Никона и Аввакума», – и разговор сошёл на цены на лекарства. «В одной аптеке салициловая кислота стоит тридцать пять рублей, а в другой – двадцать пять, – сообщил мужчина. – Сорок процентов разница». – «Я этого всего не понимаю, – истерически мягко говорила смотрительница. – Государство же должно регулировать».
Висела небольшая и приблизительная копия «Ржи» Шишкина, на которой была добавлена уходящая по дороге девушка. Старинный телефон был подписан: «Телефон». Ткацкий станок был подписан: «Ткацкий станок». Щипцы для сахара были подписаны: «Щипцы для сахара». Лежали две патефонные пластинки: пасхальные песнопения Бортнянского, «Ком. пародия «Парагвай». Сидел деревянный манекен девушки; он напоминал обрядовую куклу для сожжения. Бивень, зуб мамонта, лапти, кочедык, рукомойник чугунный, парадный хомут, украшенный раковинами каури. Одна комната была посвящена камнерезам из местного села Борнукова. Камень, ангидрид, добывали в Борнуковской пещере, известной «с XVIII века, со времён экспедиции П. С. Палласа». В стеклянных витринах стояли небольшие ангидридовые верблюд, тюлень, орёл, ящерица, свиристель, глухарь, утка, партизан в ушанке с патронташем и ППШ верхом на могучем коне со сказочно пышной гривой. Сейчас промысел сошёл на нет.
«Наталья! Это же немыслимо! – услышал я за спиной голос смотрительницы, которая общалась с молодой уборщицей. – Щётка так и лежит здесь? Мокрая. Как же ты будешь мокрой красить?» Поднявшись на второй этаж, я смотрел на письма из Афганистана, на фотографии интернационалистов, на принадлежавшую маршалу Казакову «абонементную книжку №986 на право покупки билетов в зрелищные предприятия г. Москвы». «Вот вам билетик, – сказала смотрительница, поднявшаяся вместе со мной. – Сейчас пять рублей сдачи». «А чей это дом?» – спросил я. Она начала издалека: «Горница Силантьевых – на первом этаже, там, где сидит манекен, это горница Силантьевых, владельцев дома. Дом построен в так называемом в разговорном языке стиле провинциального классицизма. Этот достаточно скромный дом самый яркий в посёлке. У них был небольшой бизнес, они продавали пряжу, возили её в северные районы. Имеются в виду не северные районы области, они возили в Архангельск, благодаря матушке-Волге». Когда я уходил, на столе дожидался следующего посетителя новый билет.
Тренировка была на стадионе – играли в футбол на половине футбольного поля с воротами, стоящими поперёк, у боковых линий. Дети – около двадцати мальчиков и одна девочка – были поделены на оранжевых и зелёных: поверх одежды на них были лёгкие синтетические жилеты. Отец свистел в свисток и говорил не глядя: «От ворот. Штрафной зелёные бьют. Ушёл. Угловой». Руки он держал за спиной и был горд своей работой, пряча улыбку козырьком кепки. Я давно не видел отца таким спокойным. Он сел рядом со мной на трибуну. «У этого отец с матерью разошёлся, – кивал он. – Теперь с отчимом, а отец с другой сошёлся, она дочь недавно от него родила. Вон, чего-то получил, – показал он на мальчика, который прибежал к стоявшему на беговой дорожке мужчине. – Тоже вот отец, пришёл, с матерью его не живёт. Лопает, хули. А у неё не поймёшь, четверо детей, и все от разных. У того тоже отчим. Почти все тут такие, безотцовщина. Во всём посёлке. У этого мать работает в одной фирме, сошлась с начальником, ребёнка от него родила, живёт с ним, а отец тоже с другой сошёлся, она тоже уже от него родила». Я смотрел на игру и думал, что так же, как эти дети, чувствовал себя в детстве: играл, не зная о другом мире, и мне хватало собственного, ограниченного горизонтом или – на время – краями футбольного поля.
В этом посёлке так мало лишних движений и так мало движения, что, кажется: ничего не меняется, только дополняется, и когда наступают плохие времена, наступают плохие времена, а не смена времён. Волны времени тут амортизируются, затухают, оставляя на берегу случайные диковины от щедрот переполненного мира – трансформированные до неузнаваемости и произвольно соединённые обрывки чужих идей, щипцы для сахара, раковины каури, патефонные пластинки с комическими пародиями, двадцатипятилетний армянский коньяк. И обязательно будет день, когда кто-то, у кого здесь есть деньги, потратит их на эту бутылку – для подарка заезжему начальству, для похвальбы, для куража. И если выпьет её сам, поставит пустую бутылку на память, чтобы она осталась навсегда. А потом приедет новый Паллас и откроет что-нибудь ещё, что было под боком, но никого не интересовало, потому что хватало пахоты, сева, урожая, дней и ночей, хлопот.
- Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены. 1796—1917. Повседневная жизнь Российского императорского двора - Игорь Зимин - Культурология
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Улица Марата - Гюнтер Гейгер - Современная проза
- Улица Сапожников - Дойвбер Левин - Детская проза
- Английский сад. Книга 1. Виктор. - Савански Анна - Современные любовные романы