Царь-Север - Николай Гайдук
- Дата:25.06.2024
- Категория: Проза / Русская современная проза
- Название: Царь-Север
- Автор: Николай Гайдук
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Северьяныч испугался: «Как бы этот Дятел в бешеного Волка не превратился!»
– Браток, всё нормально, – сказал он. – Живые. Что ещё надо?
Браток, не говоря ни слова, поднялся да как по уху треснул Храборееву!
– Что ты наделал, курва?!
Антоха отлетел. Чуть не в костер.
– Дятел, падла! Ты что?
– А ты? Что ты наделал?!
Северьянович поднялся. Вытряхнул снег из уха.
– Я пуп надорвал, вытаскивая лётчиков и тебя, дурака. Вот что я наделал. А ты мне в знак благодарности чуть не пробил перепонную барабанку… – Храбореев заговорился.
– Ты посмотри, что ты палишь!
– Костёр…
Дятел зажмурился и заплакал, обхвативши голову руками.
И только тут до Северьяновича дошло. Присмотрелся:
– Е-моё… Деньги? – Он поднял два инкассаторских мешка с надписями «Государственный банк СССР».
Дятел вытер свой сопливый клюв. Сунул руку за пояс. Там находилось оружие.
– Положи мешки на место! – крикнул сопровождающий. – Теперь это вещественное доказательство.
Храбореев увидел пистолет. Попятился.
– Э, дурило! Убери… Оно ведь стрельнет…
– Обязательно, – согласился Дятел. – Не это, так другое стрельнет.
Северьянович настороженно смотрел в черный глазок ствола.
– Какое другое?
– А тебе не понятно? За эти два мешка тебе припаяют вышку!
– Какую вышку?
– Буровую! – Дятел хмыкнул. – Ты козлика невинного из себя не строй. Все ты прекрасно понимаешь…
– А ты не понимаешь? Я нарочно?
– Не имеет значения.
– Как это – не имеет? Если бы я их прокутил по ресторанам – это одно… Вот лежал бы я сейчас без сознания, деньги были бы целые, и ты был бы в целости и сохранности. Молодой красивый труп. Тебя это устраивает?
– Но деньги-то! – взвизгнул сопровождающий. – Деньги зачем спалил?
Храбореев молчал. Искал убедительный довод.
– А зачем ты песню пел сейчас? «В саду горит костер рябины красной»?
Дятел несколько секунд непонимающе смотрел на него.
– Я ничего не пел.
– Ага! – Северьянович палец поднял. – Значит, не помнишь ни черта. Вот так и я. Прочухался и давай палить костер какими-то бумажками… А если бы я не спалил эти деньги? Что было бы? И я, и ты замерз бы, и пилоты… – Он посмотрел на летчиков; они уже прочухались и пошли рацию налаживать, чтобы выйти на связь. – Все бы мы подохли! – подытожил Северьянович. – Что тебе дороже? Люди? Или вшивые бумажки?
– Эту пламенную речь ты скажешь на суде.
– Скажу, конечно. Только ты убери свою пушку! А то я тебя снова зарою в снег! Зараза! Угрожать он будет… Я его спас, а он по уху… До сих пор звенит…
– Да не в ухе у тебя звенит, – ядовито подсказал сопровождающий – За пазухой. – Дятел пистолетом показал на мешочки с серебряными монетами. – Натырил, однако? Успел?
– Дурак ты. Дятел и дятел. Что с тебя взять? – Северьяныч сунул руку за пазуху и достал оттуда… валдайский колокольчик. Позвенел под ухом у себя и засмеялся, обескураженный. – Ну, Любка! Ну, баба! И когда только успела, окаянная!
9Был суд. Вину Храбореева не доказали, но и дело не закрыли. Необходимо было заключение медицинской комиссии: Храбореев после авиакатастрофы, после сотрясения мозга, мог действовать неадекватно. Северьяныча таскали по разным комиссиям в городе; клубками проводов опутывали, какие-то датчики подключали.
– Ну и что там? – тревожился Храбореев.
– Вам это знать не положено, – многозначительно говорил ему человек в халате.
Неизвестно, чем бы всё это закончилось. И хорошо, что был знакомый адвокат; он по-свойски шепнул Храборееву, что делать.
– А искать начнут? – засомневался Северьяныч. – Розыск объявят? А?
– Ну, как знаешь! – отмахнулся адвокат. – Жди у моря погоды.
Выбирать не приходилось. Храбореев быстренько затолкал своё добро в старенький брезентовый рюкзак и улетел. (Дело вскоре замяли.)
А перед тем как улететь, он заглянул в общежитие, Любу Дорогину увидеть хотелось. Но Любушки не было. Или переехала куда-то, или совсем на Валдай укатила – толком никто не смог объяснить.
И вот с той поры Северьянычу время от времени снился удивительный какой-то сон.
Отчётливый сон открывал перед ним горизонты – безграничные, иногда засыпанные звёздами, иногда окрашенные киноварью закатов или рассветов. По дорогам, идущим через горы и степи – по дорогам тяжким, бесконечным – он шагал искать страну Гиперборею. Долго, трудно искал – все ноги избил и всю душу изранил. И голоса уже седая у него. И потерял он уже всякую надежду. И вдруг – на тебе! Нашёл! Там – хрустальные горы мерцают, ледяными «клювами» достают до небес. В долинах – изумрудные деревья, малахитовая мурава. Странные цветы горят во мраке, напоминая сибирские жарки. Только это вовсе не жарки. Северьяныч подходит, наклоняется над сказочным цветком, осторожно касается. И происходит что-то невероятное. Цветок под рукой у него вдруг начинает разгораться и позванивать. А когда он повнимательней присмотрелся – это вовсе даже не цветок. Это – золотистый колокольчик с надписью «Дар Валдая». Но колокольчик не простой, не поддужный, какие раньше были на русских тройках, нет. Колокольчик этот не звенел, а смеялся, да, да. Колокольчик – если его чуть потрогать, погладить – начинал в тишине беззаботно смеяться нежным зазвонистым смехом синеглазого мальчика.
«И что бы это значило?» – просыпаясь, думал Северьяныч. На сердце было и тревожно, и светло.
10Весна озорничала в полях, в лесах под Тулой. Тёплый ветер, пахнущий первой зеленью, душу баламутил и весело тревожил. Соловьи «горстями» рассыпали серебро в садах и рощах. Северьянович поехал к своим родителям – двадцать пять километров от города. Вышел на росстани (шофер помчался дальше). Разулся и пошлёпал босиком. Красота! Он шел и думал: «На белом свете много прекраснейших дорог, но самая шикарная, одетая цветастыми шелками – это, конечно, дорога на родину, дорога к той золотой избе, где ты сто лет назад был несказанно счастлив…» Он подолгу задерживался в полях. Слушал землю и небо. Смотрел. Даже не смотрел, а – созерцал. После морозной, метельной жизни «на северах», он совершенно иначе стал воспринимать природу. Радовался каждой букашке. Умиляла каждая былинка и росинке. Север как будто содрал с него старую шкуру – дублёную, и теперь он жизнь воспринимал оголёнными нервами.
Старики – родители Марьи – тоже в деревне под Тулою жили.
– Картошку надо помочь посадить, – сказала жена.
– О чем разговор?! Я своим уже помог. Посажу. Нет вопросов! Ни один прокурор картошку не посадит так, как я…
Марья улыбалась, глядя на мужа. Удивлялась переменам в его характере. «Какой-то он… как ветер, – думала. – Вольный. Шумный. Как ребенок радуется первому цветку. Наверно, так и надо. А мы привыкли, мало ценим то, что рядом». И в то же время Марья заметила: он какой-то покладистый сделался; что ни попросишь – «мухой» летит, исполняет любое желание. И за этой покладистостью Марья женским сердцем чуяла что-то недоброе. Это – как затишье перед бурей. «Нашел, видно, кого-то! – подсказывало бабье чутье. – Колокольчик какой-то в кармане под сердцем таскает».
В деревенском огороде Храбореев азартно взялся за картошку. Увлекся так, что черенок у основания хрустнул – лопата «наизнанку» вывернулась. Пришлось на новый черенок насаживать. Новый был шероховатый, в занозах. Северьянович взял стеклянный осколок – до зеркального блеска наяривал. И всё было в радость ему: лопата, картошка, скворцы, вразвалку шагающие по огороду в поисках червей.
После огорода – баня. Святое дело. Он взялся чурку расколоть – дровец для бани. Опять увлекся и давай долбить, только шум стоял – поленья кувырком летели по двору.
– Бросай! Ну тебя к лешему! – издалека закричал Дорофей Николаевич, тесть, не решаясь подойти поближе: как бы полено в лоб не прилетело.
– На зиму надо все равно! – ответил Храбореев.
Тесть отмахнулся:
– Завтра!
– А завтра мы забор подладим. Он у тебя кривой, как сабля.
Дорофей Николаевич, качая седой головой, похвалил:
– Ох, и дурной же ты, Антоха, на работу!
– А я не только на работу, я вообще дурной.
– Бросай! Там баня уже, поди, готова.
Храбореев страсть как соскучился по хорошей деревенской бане. Неторопливо, вдумчиво таскал речную воду. Печку разжигал неспешно. Долго вслушивался в то, что она ему рассказывала красным языком… Прикрывая глаза, блаженно нюхал банный веник, наслаждался ароматом березы. Когда баня поспела – до угара парился. В реке плескался. И всё – как будто в первый раз. Как только что родился. «Это Север научил меня любить! – улыбался он. – Истосковалась душенька по простым житейским вещам, на которые люди не обращают внимания».
Поехали обратно. Жена спросила, когда проезжали мимо Тулы:
– Что решил? Насчет завода?
– Пойду, наверно, блоху подковывать, – сказал. – Надоело на вечной мерзлоте зубами клацать!
- Дар или ошибка Бога? Разум. Жизнь. Сон. Фатальность. Ясновидение - Александр Райан - Прочая научная литература
- Пламя подлинного чародейства [СИ] - Владимир Мясоедов - Фэнтези
- Будь моим мужем - Пат Бут - Современные любовные романы
- Пылающие Дюзы - Дем Михайлов - Космическая фантастика
- Золотая Орда: Судьбы поколений - Эдуард Сальманович Кульпин-Губайдуллин - История