Торговый дом Домби и сын, Торговля оптом, в розницу и на экспорт (Главы XXXI-LXII) - Чарльз Диккенс
- Дата:30.09.2024
- Категория: Проза / Проза
- Название: Торговый дом Домби и сын, Торговля оптом, в розницу и на экспорт (Главы XXXI-LXII)
- Автор: Чарльз Диккенс
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Капитан Катль, - задумчиво сказал Уолтер, когда они стояли в дверях лавки, отдыхая после трудов и глядя на знакомую старую улицу; час был еще очень ранний, - все это время не было никаких известий о дяде Соле?
- Никаких, мой мальчик, - ответил капитан, покачивая головой.
- Отправился разыскивать меня, добрый, славный старик, - сказал Уолтер, - а вам ни разу не написал! Но почему? Вот здесь, в этом письме, которое вы передали мне, - он достал из кармана пакет, вскрытый в присутствии мудрого Бансби, - он говорит, что вы можете почитать его умершим, если ни разу не услышите о нем до того дня, как вскроете этот пакет. Сохрани нас бог от такого несчастья! Но, ведь вы бы услыхали о нем, даже если бы он и в самом деле умер! Конечно, кто-нибудь написал бы вам по его просьбе, если бы он сам не мог этого сделать, и сообщил бы: "Такого-то числа умер в моем доме", или "у меня на руках", или еще что-нибудь в этом роде "мистер Соломон Джилс из Лондона, который просил передать вам свой последний привет и последние свои пожелания".
На капитана, который доселе никогда еще не достигал таких высот умозаключений, произвела огромное впечатление открывшаяся перед ним широкая перспектива, и он ответил, глубокомысленно покачивая головой:
- Хорошо сказано, мой мальчик, хорошо сказано!
- Вот о чем я думал, - впрочем, о многом я думал в эту бессонную ночь, - краснея, сказал Уолтер - и я твердо верю, капитан Катль, что мой дядя Соль (да благословит его бог!) жив и вернется к нам. Я не очень удивляюсь тому, что он уехал! Не говоря уже об этом тяготении ко всему чудесному, которое всегда было ему свойственно, и о горячей его любви ко мне, перед которой все в его жизни отступало на задний план, - а ведь никто не знает этого лучше, чем я, нашедший в нем самого доброго отца (голос Уолтера стал невнятным и хриплым, и он отвернулся, глядя куда-то вдоль улицы), - так вот, не говоря уже обо всем этом, мне часто приходилось читать и слышать о том, как люди, у которых близкий и дорогой им родственник потерпел кораблекрушение, переселялись в такие места на берегу моря, куда вести о пропавшем судне могли дойти хотя бы на час или на два часа раньше, а иногда они даже совершали весь рейс до места назначения судна, словно это путешествие могло доставить им какие-нибудь сведения. Мне кажется, я бы и сам так сделал, и, быть может, даже скорее, чем многие другие. Но почему дядя не написал вам, хотя он несомненно собирался написать, или как мог он умереть где-то на чужбине, а вы об этом не узнали, - я решительно не понимаю!
Капитан Катль, покачивая головой, заметил, что даже Джек Бансби этого не понимал, а ведь он-то мог высказать хорошо оснащенное мнение.
- Будь мой дядя легкомысленным юношей, которого веселая компания вздумала бы заманить в какой-нибудь трактир, чтобы там расправиться с ним и завладеть находящимися при нем деньгами, - сказал Уолтер, - или будь он бесшабашным матросом, сошедшим на берег с жалованием за два-три месяца в кармане, я бы мог допустить, что он исчез. Но я не могу этому поверить, зная, каков он был... и каков он есть, надеюсь.
- Уольр, мой мальчик, как же это ты в таком случае объясняешь? осведомился капитан, глядя на нею пристально и пребывая в глубоком раздумье.
- Капитан Катль, - ответил Уолтер, - я не знаю, чем это объяснить. Должно быть, он ни разу не написал. Ведь это не подлежит сомнению?
- Если бы Соль Джилс что-нибудь написал, мой мальчик, то где же его депеша? - осведомился капитан, приводя веский довод.
- Допустим, он дал кому-нибудь поручение, - сказал Уолтер, - а тот забыл о письме, или выбросил по небрежности, или потерял. Даже такая догадка кажется мне более вероятной, чем то - другое предположение. Короче говоря, капитан Катль, я не в силах обсуждать другое предположение, не могу и не хочу этого.
- Это надежда, Уольр, - глубокомысленна заметил капитан, - надежда! Это она тебя воодушевляет. Надежда - это буй, а чтобы найти это место, перелистай свою "Певчую птичку" *, раздел чувствительных песен: но знаешь ли, мой мальчик, надежда, как и всякий другой буй, только плавает на одном месте, а направить ее никуда нельзя. Кроме изображения надежды на носу корабля есть еще якорь, - продолжал капитан, - но какой толк от якоря, если я не нахожу дна, чтобы бросить его?
Капитан Катль произнес эту речь не столько от своего собственного имени, сколько от лица разумного, рассудительного гражданина, который обязан уделить крупицу своей мудрости неопытному юнцу. Но при этом лицо его сияло, озаренное новой надеждой, которой он заразился от Уолтера, и в заключение он весьма кстати похлопал его по спине и с энтузиазмом воскликнул:
- Ура, мой мальчик! Я разделяю твое мнение. Уолтер ответил ему веселым смехом и сказал:
- Еще одно слово о дяде, капитан Катль. Я думаю, быть не может, что он послал письмо обычным Порядком - через почтовую контору или с почтовым пароходом. Понимаете?..
- Да, да, мой мальчик, - одобрительно сказал капитан.
- И вы не могли прозевать письмо. Не так ли?
- Уольр, - сказал капитан, тщетно стараясь принять суровый вид, - разве я не был начеку в ожидании вестей от человека науки, старого Соля Джилса, твоего дяди, разве я не был начеку день и ночь с той поры, как его потерял? Разве не было у меня тяжело на сердце, и разве я не поджидал все время и его и тебя? Во сне и наяву разве не стоял я на своем посту и разве унизился бы до того, чтобы его покинуть, пока этот Мичман еще дел и невредим?
- О да, капитан Катль! - воскликнул Уолтер, схватив его за руку. Знаю! - И знаю также, сколько преданности и искренности во всем, что вы говорите и чувствуете. Я в этом уверен. А вы не сомневайтесь в моей уверенности так же, как и в том, что я переступил через порог этой двери и снова держу в своей руке эту честную руку. Ведь вы не сомневаетесь?
- Нет, нет, Уольр, - ответил капитан с сияющей физиономией.
- Больше я не рискую делать никаких предположений, - сказал Уолтер, горячо пожимая жесткую руку капитана, который в свою очередь с не меньшей охотой пожал ему руку. - Добавлю только одно, капитан Катль: боже меня сохрани, чтобы я прикоснулся к имуществу моего дяди! Все, что он здесь оставил, находится на попечении честнейшего из всех управляющих и лучшего из всех людей, и если этого человека зовут не Катль, то, значит, нет у него имени. А теперь, лучший из друзей, поговорим о... мисс Домби.
Что-то изменилось в манере Уолтера, прежде чем он вымолвил эти два слова; а когда он их произнес, доверчивость и бодрость как будто покинули его.
- Я полагал, прежде чем мисс Домби остановила меня вчера вечером, когда я заговорил об ее отце... вы помните, как было дело? - начал Уолтер.
Капитан прекрасно это помнил и кивнул головой.
- Да, прежде я полагал, - продолжал Уолтер, - что на нас лежит тяжелая обязанность убедить ее, чтобы она вступила в общение со своими друзьями и вернулась домой.
Капитан слабым голосом пробормотал: "Стоп!", или "Держись крепче!", или еще что-то подходящее к случаю; но вследствие величайшего смятения, вызванного подобным сообщением, голос у него был такой слабый, что можно было только строить догадки.
- Но с этим покончено! - сказал Уолтер. - Теперь я думаю иначе. Я бы скорее согласился вновь очутиться на том обломке разбитого судна, на котором я со дня своего спасения так часто плавал во сне по волнам, остаться на нем, пойти ко дну и умереть!
- Ура, мой мальчик! - воскликнул капитан в порыве неудержимого восторга. - Ура! Ура! Ура!
- Подумать только, что она, такая юная, такая добрая и прекрасная, продолжал Уолтер, - которой уготована была другая судьба, должна вступить в борьбу с этим жестоким миром! Но мы видели ту пропасть, какая отрезала ее от всего прошлого, хотя никто, кроме нее самой, не знает глубины этой пропасти. И возврата нет.
Капитан Катль, не совсем понимая смысл этих слов, отнесся к ним с величайшим одобрением и заметил глубоко сочувственным тоном, что ветер дует попутный.
- Ей не следует оставаться здесь одной, не так ли, капитан Катль? - с беспокойством осведомился Уолтер.
- Право же, мой мальчик, я этого не знаю, - ответил капитан. - Ты теперь здесь и можешь составить ей компанию, и раз вас соединяет...
- Дорогой капитан Катль! - перебил Уолтер. - Вы говорите - я теперь здесь! Мисс Домби по чистосердечию своему и невинности смотрит на меня, как на брата; но каково было бы мое коварство, если бы я притворился, будто верю в свои права на родственные отношения... если бы я притворился, будто забыл о том, что долг чести запрещает мне так поступать!
- Уольр, мой мальчик, - сказал капитан, снова обнаруживая некоторые признаки смятения, - разве не может быть никаких прав, кроме...
- О! - воскликнул Уолтер. - Неужели вы бы хотели, чтобы она перестала меня уважать - она! - и между мною и ее ангельским лицом навсегда опустилась завеса, если я стану добиваться ее любви, пользуясь тем, что она, такая доверчивая и такая беззащитная, нашла здесь приют? Да что же это я говорю! Ведь нет в мире никого, кто бы осудил меня с большею строгостью, чем вы, если бы я мог это сделать!
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Антымавле — торговый человек - Владилен Леонтьев - Советская классическая проза
- Рассказы 60-х годов - Чарльз Диккенс - Проза
- Слезы, пустые слезы - Элизабет Боуэн - Классическая проза
- Звёздный прилив - Дэвид Брин - Космическая фантастика