Семья Тибо (Том 2) - Роже Гар
- Дата:27.08.2024
- Категория: Проза / Проза
- Название: Семья Тибо (Том 2)
- Автор: Роже Гар
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Семья Тибо (Том 2)"
📚 "Семья Тибо (Том 2)" - продолжение захватывающего романа о судьбе семьи Тибо. В этой части главный герой, Максим Тибо, оказывается втянутым в новые опасные приключения, которые ставят под угрозу не только его жизнь, но и жизни его близких. Сможет ли он защитить свою семью и разгадать тайны прошлого?
Вторая часть книги "Семья Тибо" увлечет вас еще сильнее, раскрывая новые грани характеров героев и внося в сюжет неожиданные повороты. Эмоциональная атмосфера и напряженный сюжет не оставят вас равнодушными.
Слушайте аудиокнигу "Семья Тибо (Том 2)" онлайн на сайте knigi-online.info и окунитесь в захватывающий мир приключений и загадок вместе с Максимом Тибо!
Об авторе
Роже Гар - талантливый писатель, чьи произведения завоевали сердца миллионов читателей по всему миру. Его книги отличаются увлекательным сюжетом, живыми персонажами и неожиданными развязками. Роже Гар - настоящий мастер слова, способный погрузить читателя в атмосферу загадок и тайн.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать лучшие аудиокниги на русском языке. Мы собрали для вас бестселлеры разных жанров, чтобы каждый мог найти что-то по душе. Погрузитесь в мир книг вместе с нами!
Не упустите возможность окунуться в захватывающий мир "Семьи Тибо (Том 2)" вместе с Максимом Тибо и раскройте все тайны вместе с ним!
Проза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Силлогизмы индивидуалистической идеологии... - пробормотал он разом, словно заканчивая какую-то мысль.
Голос его звучал глухо и монотонно. Он почти всегда говорил короткими фразами, словно изрекал пророчества, выталкивая их из себя слабым, хотя и неистощимым дыханием. Его умение проговаривать единым духом целую серию трудных слов, как, например, "силлогизмы индивидуалистической идеологии", впрочем, четко выделяя каждый слог, - напоминало искусство скрипача-виртуоза, рассыпающего одним движением смычка целый каскад звуков.
- Классовый социализм не есть социализм, - продолжал он. - Поставить на место одного класса другой - это значит лишь заменить одно зло другим, одно принуждение другим принуждением. В современном обществе страдают все классы. Строй, основанный на наживе, тирания конкуренции, ожесточенный индивидуализм порабощают также и господствующий класс. Он лишь не отдает себе в этом отчета. - Мейнестрель дважды потер грудь, покашливая, и очень быстро произнес: - Растворить в бесклассовом обществе путем новой организации труда все без различия здоровые элементы - вот что необходимо, девочка...
Затем он снова принялся писать.
Имя Мейнестреля было связано с первыми шагами авиации. Будучи одновременно летчиком и инженером-механиком, он принадлежал к тем людям, которых пригласила ШАК*, строя завод в Цюрихе; и некоторые машины, до сих пор находившиеся в употреблении, носили его имя. В то время его упорные попытки перелететь через Альпы привлекли к нему внимание широкой публики. Однако, раненный в ногу при аварии, не давшей ему завершить перелет Цюрих-Турин (и чуть не стоившей ему жизни), он оставил профессию летчика. Затем, вследствие стачек на заводе ШАК, во время которых он смело покинул свое конструкторское бюро, чтобы принять участие в рабочем движении, он внезапно уехал из Швейцарии. Что стало с ним? Не в Восточной ли Европе провел он эти годы своего безвестного отсутствия? Он был полностью в курсе русских вопросов и несколько раз имел случай показать, что неплохо разбирается в славянских языках; но он знал также и дела Малой Азии и Испании. Он, несомненно, имел личные отношения с большинством влиятельных лиц революционного мира Европы; со многими из них он даже находился в постоянной переписке; но при каких обстоятельствах, с какой целью он сблизился с ними? Он говорил о них с обескураживающей точностью и вместе с тем неопределенностью, всегда в связи с посторонними вещами, как бы дополняя этой информацией споры на общие темы; и когда он приводил какое-нибудь характерное выражение, по-видимому, слышанное им, или рассказывал о событии, свидетелем которого, по-видимому, был, он никогда не давал себе труда разъяснить степень своего участия в данном деле. Его намеки были всегда неожиданны; когда речь шла о фактах, доктринах, личностях, он говорил обоснованно, серьезным тоном, но становился уклончив и даже явно насмешлив, как только дело касалось его самого.
______________
* Швейцарская авиационная компания.
Тем не менее создавалось впечатление, что он всегда присутствовал там, где происходили какие-либо события, или, по крайней мере, лучше, чем кто-либо, знал, какое именно событие произошло тогда-то и там-то, и имел на это свою особую точку зрения, которая позволяла ему делать неожиданные и неопровержимые выводы.
Зачем он приехал в Женеву? "Чтобы найти покой", - сказал он однажды. В течение первых месяцев он жил, чуждаясь всех, избегая эмигрантов, равно как и членов Швейцарской социалистической партии, проводя все дни вместе с Альфредой в библиотеках за чтением и изучением трудов теоретиков революции, не имея, по-видимому, другой цели, кроме повышения своей политической культуры.
Затем однажды Ричардли, молодому женевскому социалисту, удалось привести его в "Локаль", где каждый вечер собиралась довольно пестрая группа революционеров - швейцарских и иностранных. Понравилась ли ему эта среда? Он там ни разу не раскрыл рта, но на следующий день снова пришел туда уже без приглашения. И очень скоро его сильная индивидуальность была там признана. В этом сборище теоретиков, осужденных в данный момент на бездействие и бесплодные споры, мощь его критического ума, никогда не изменявшая ему эрудиция, которая казалась не столько плодом чтения и компиляций, сколько жизненного опыта, безотчетное стремление придавать конкретность любому вопросу, а следовательно, указывать революционной мысли практические цели, дар вскрывать самое существенное в наиболее сложных социальных проблемах и резюмировать эту суть в нескольких запоминающихся формулах, - все это обеспечило ему исключительное влияние на товарищей по кружку. За несколько месяцев он стал его центром и душой, кое-кто сказал бы - главой. Он появлялся там ежедневно, но тайна, окружавшая его, не разъяснялась, - тайна человека, который намеренно отступает в тень, бережет себя, "готовится" к чему-то.
- Иди сюда, - сказала Альфреда, пропуская Жака в кухню. - Он работает.
Жак вытирал лоб.
- Не хочешь ли? - предложила она, показывая на графин, в который текла струя воды из крана.
- Еще бы!
Стакан, который она наполнила, тотчас запотел. Она стояла перед Жаком, держа в руке графин, в обычной для нее скромной и услужливой позе. Ее матовое лицо, чуть-чуть припудренное, вздернутый носик, детский рот, набухавший, как спелая земляника, когда она складывала губы, чуть-чуть раскосые глаза, наконец черная бахрома жестких лоснящихся волос, закрывавшая ей лоб до самых бровей, делали ее похожей на японскую куклу, сфабрикованную в Европе. "А может быть, это еще из-за ее синего кимоно", - подумал Жак. Пока он пил, ему пришел на память вопрос Пата: "Как ты полагаешь, счастлива ли Альфреда со своим Пилотом?" Он вынужден был признаться себе, что совсем ее не знает, хотя она всегда присутствовала при его разговорах с Мейнестрелем. Он привык смотреть на нее не как на живое существо, а скорее как на какую-то необходимую домашнюю принадлежность, точнее говоря - как на частицу Мейнестреля. Сегодня, оказавшись наедине с Альфредой, он впервые обнаружил в себе легкое смущение.
- Еще стакан?
- Пожалуйста.
Его томила жажда после выпитого шоколада. Он подумал, что не завтракал и что вообще питается он нелепо. Внезапно ему пришла в голову странная мысль: "Да потушил ли я спиртовку?" Он напряг память. Но точно вспомнить не смог.
Из-за перегородки раздался голос Пилота:
- Фреда!
- Да... - Она улыбнулась и весело подмигнула Жаку с видом сообщницы, словно хотела сказать: "Какой у меня тут большой капризный ребенок!" - Иди сюда, - сказала она.
Мейнестрель поднялся. Он приоткрыл ставни и встал перед окном в полосе света. Луч солнца, проникший в комнату, освещал широкую низкую кровать, голые стены и стол, на котором лежали только автоматическая ручка и тоненькая стопка листков.
В серой шерстяной пижаме Мейнестрель казался высоким. Тело его с довольно узкой грудью было стройное, но спина уже начинала сутулиться. Его острый взгляд остановился на Жаке, которому он протянул руку.
- Я побеспокоил тебя, но здесь нам будет удобнее, чем в "Говорильне"... Вот, девочка, тебе работа, - добавил он, вручая Альфреде книгу с вложенной в нее закладкой.
Она послушно взяла машинку, устроилась на полу, спиной к кровати, и начала стучать по клавишам.
Мейнестрель и Жак уселись за стол. Лицо Пилота приняло озабоченное выражение, он откинулся на спинку стула и вытянул вперед ногу. (После того несчастного случая у него стало плохо сгибаться правое колено; из-за этого он иногда слегка прихрамывал.)
- Досадная история, - сказал он вместо вступления. - Один человек пишет мне, что есть двое, которым мы как будто не должны доверять. Во-первых Гиттберг.
- Гиттберг? - воскликнул Жак.
- Во-вторых - Тоблер.
Жак молчал.
- Это тебя поразило?
- Гиттберг? - повторил Жак.
- Вот письмо, - продолжал Мейнестрель, доставая конверт из кармана пижамы. - Читай.
- Да, - прошептал Жак, медленно прочитав письмо, содержавшее длинный и холодный обвинительный акт без подписи автора.
- Ты знаешь, какую роль играли Гиттберг и Тоблер в хорватском движении. Они приедут в Вену на съезд. Необходимо, значит, выяснить, насколько можно им доверять. Дело серьезное. Я не хочу поднимать шум, прежде чем сам не буду убежден.
- Да, - повторил Жак. Он едва удержался, чтобы не добавить: "Как же вы намерены поступить?" Но он не сказал этого. Хотя на его отношениях с Мейнестрелем лежал отпечаток некоторой товарищеской близости, он все же инстинктивно соблюдал известную дистанцию, разделявшую их.
Словно предвидя этот вопрос, Мейнестрель заговорил сам:
- Во-первых... (Забота о ясности и точности доходила у него почти до мании, и он нередко начинал фразу с резкого "во-первых", за которым, однако, не всегда следовало "во-вторых".) Во-первых, есть только одно средство, чтобы убедиться окончательно: расследование на месте. В Вене. Расследование, произведенное без лишнего шума. Кем-нибудь, кто не привлекает к себе внимания. Предпочтительно кем-нибудь, кто не состоит ни в какой партии... Однако, - продолжал он, настойчиво глядя на Жака, - кем-нибудь надежным. Я хочу сказать - таким, на суд которого можно было бы положиться.
- Золотые стихи Пифагора, объясненные и впервые переведенные в эвмолпических французских стихах, предваряемые рассуждением о сущности и форме поэзии у главных народов земли - Антуан д'Оливе - Эзотерика
- Суженая из лужи (СИ) - Шаль Вероника - Любовно-фантастические романы
- Орел нападает - Саймон Скэрроу - Историческая проза
- Секретарь его превосходительства - Игнатий Потапенко - Русская классическая проза
- На примере брата - Уве Тимм - Современная проза