Семья Тибо (Том 2) - Роже Гар
- Дата:27.08.2024
- Категория: Проза / Проза
- Название: Семья Тибо (Том 2)
- Автор: Роже Гар
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Семья Тибо (Том 2)"
📚 "Семья Тибо (Том 2)" - продолжение захватывающего романа о судьбе семьи Тибо. В этой части главный герой, Максим Тибо, оказывается втянутым в новые опасные приключения, которые ставят под угрозу не только его жизнь, но и жизни его близких. Сможет ли он защитить свою семью и разгадать тайны прошлого?
Вторая часть книги "Семья Тибо" увлечет вас еще сильнее, раскрывая новые грани характеров героев и внося в сюжет неожиданные повороты. Эмоциональная атмосфера и напряженный сюжет не оставят вас равнодушными.
Слушайте аудиокнигу "Семья Тибо (Том 2)" онлайн на сайте knigi-online.info и окунитесь в захватывающий мир приключений и загадок вместе с Максимом Тибо!
Об авторе
Роже Гар - талантливый писатель, чьи произведения завоевали сердца миллионов читателей по всему миру. Его книги отличаются увлекательным сюжетом, живыми персонажами и неожиданными развязками. Роже Гар - настоящий мастер слова, способный погрузить читателя в атмосферу загадок и тайн.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать лучшие аудиокниги на русском языке. Мы собрали для вас бестселлеры разных жанров, чтобы каждый мог найти что-то по душе. Погрузитесь в мир книг вместе с нами!
Не упустите возможность окунуться в захватывающий мир "Семьи Тибо (Том 2)" вместе с Максимом Тибо и раскройте все тайны вместе с ним!
Проза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Только вы... Только вы способны дать мне то внутреннее умиротворение, которого я никогда не знал и нахожу сегодня подле вас...
"Я тоже, - подумала она, - я тоже..."
- Может быть, кто-нибудь уже говорил вам, что любит вас, - продолжал он глухим голосом, который, однако же (так показалось Женни), был достаточно звучным для того, чтобы дойти до нее, проникнуть в нее и повергнуть ее в неясное и сладостное смятение. - Но я уверен, что никто не сможет принести вам чувство, подобное моему, такое глубокое, такое давнее, такое живучее, несмотря ни на что!
Она не ответила. Волнение обессилило ее. С каждой секундой она ощущала, что он все больше овладевает ею, но зато и принадлежит ей все больше и тем безраздельнее, чем полнее уступает она его любви.
Он повторил:
- Может быть, вы любили кого-нибудь другого? Я ведь ничего не знаю о вашей жизни.
Тогда она подняла на него светлые глаза, удивленные и такие прозрачные, что в эту минуту он готов был все на свете отдать, только бы стереть даже воспоминание о своем вопросе.
Просто, уверенным и простодушным тоном, каким говорят об очевидном явлении природы, он заявил:
- Никогда еще никого так не любили, как я люблю вас... - И, помолчав немного: - Я чувствую, что вся моя прошлая жизнь была лишь ожиданием этого вечера!
Она ответила не сразу. Наконец прерывающимся голосом, грудным голосом, какого он никогда у нее не слыхал, пробормотала:
- Я тоже, Жак.
Она прислонилась к спинке скамьи и не двигалась, слегка откинув голову, устремив широко открытые глаза в ночной мрак. За один час она изменилась больше, чем за десять лет: уверенность в том, что ее любят, создала ей новую душу.
Каждый из них ощущал плечом, рукой живое тепло другого. Странно подавленные, с трепещущими ресницами, со смятением в сердце сидели они молча, испуганные своим одиночеством, тишиною, мраком, испуганные своим счастьем, словно счастье это было не победой, а капитуляцией перед какими-то таинственными силами.
Время словно остановилось; но вот внезапно все пространство вокруг них наполнилось мерным, настойчивым боем часов на церковной колокольне.
Женни сделала усилие, чтобы встать.
- Одиннадцать часов!
- Вы же не покинете меня, Женни!
- Мама, верно, уже беспокоится, - промолвила она в отчаянье.
Он не пытался удержать ее. Он ощутил даже какое-то странное, дотоле не испытанное удовольствие, отказываясь ради нее от того, чего больше всего желал, - иметь ее подле себя.
Идя рядом, но не обменявшись ни словом, спустились они по ступенькам к площади Лафайет. Когда они достигли тротуара, перед ними остановилось свободное такси.
- Но, может быть, - сказал он, - вы позволите мне хотя бы проводить вас?
- Нет...
Это было сказано грустно, нежным и в то же время твердым тоном. И внезапно, словно извиняясь, она улыбнулась ему. В первый раз за столько времени он видел ее улыбку.
- Мне нужно побыть хоть немножко одной, прежде чем я увижусь с мамой...
Он подумал: "Ну, не важно", - и сам удивился, что эта разлука оказалась для них не такой уж тяжелой.
Она перестала улыбаться. В тонких ее чертах можно было даже прочесть выражение тревоги, словно коготь былого страдания все еще был вонзен в это слишком недавнее счастье.
Она робко предложила:
- Завтра?
- Где?
Она без колебаний ответила.
- У нас дома. Я никуда не выйду. Буду вас ждать.
Он все же немного удивился. И сейчас же с чувством гордости подумал, что им незачем таиться.
- Да, у вас... Завтра...
Она тихонько высвободила свои пальцы, которые он слишком сильно сжимал. Наклонила голову и скрылась в машине, которая тотчас же отъехала.
Вдруг он подумал: "Война..."
Весь мир сразу переменил освещение, температуру. Стоя с опущенными руками, устремив взгляд на автомобиль, уже исчезавший из виду, он одно мгновение боролся против охватившего его смертельного страха. Казалось, вся тревога, нависшая в этот вечер над Европой, ждала только минуты, чтобы завладеть им, когда он будет опять один, с опустевшей душой.
- Нет, не война! - прошептал он, сжимая кулаки. - А революция!
Ради любви, которая должна заполнить теперь всю его жизнь, ему более чем когда-либо необходим новый мир, где царили бы справедливость и чистота.
XXXIX
Жак проснулся внезапно. Жалкая комната... Ошалелый, он моргал глазами в ярком свете дня, ожидая, пока к нему вернется память.
Женни... Сквер перед церковью... Тюильри... Маленькая гостиница для проезжающих за Орсейским вокзалом, где он остановился на рассвете...
Он зевнул и взглянул на часы: "Уже девять!.." Он все еще чувствовал утомление. Однако соскочил с кровати, выпил стакан воды, посмотрел в зеркало на свое усталое лицо, свои блестящие глаза и улыбнулся.
Ночь он провел на открытом воздухе. Около полуночи, сам не зная как, очутился возле "Юманите". Он даже зашел внутрь, поднялся на несколько ступенек. Но с первой же площадки повернул обратно. Он был в курсе всех новостей последнего часа, ибо после того, как уехала Женни, пробежал глазами под уличным фонарем телеграммы в вечерних газетах. У него не хватило духа выслушивать политические комментарии товарищей. Прервать отпуск, который он сам себе дал, допустить, чтобы трагизм надвигающихся событий разрушил ту радостную уверенность, которая в этот вечер делала его жизнь столь прекрасной?.. Нет!.. И вот он пошел куда глаза глядят, в этой теплой ночи, и в голове у него был шум, а в душе ликование. Мысль о том, что во всем огромном ночном Париже никто, кроме Женни, не знает тайны его счастья, приводила его в восторженное исступление. Быть может, сегодня он впервые почувствовал, как с плеч его свалился тяжкий груз одиночества, который он всю жизнь повсюду таскал за собой. Он шел и шел прямо вперед, скорым, легким, танцующим шагом, словно лишь в этом ритмическом, быстром движении могла излиться его радость. Мысль о Женни не покидала его. Он повторял про себя ее слова, и все его существо вибрировало, внимая их отзвуку; он еще слышал малейшие модуляции ее голоса. Мало было сказать, что ощущение присутствия Женни не покидало его: оно жило в нем; он был поглощен им настолько, что как бы утратил власть над собой; настолько, что от этого преобразился, словно одухотворился весь видимый мир, вся его сущность... Много времени спустя Жак добрался до павильона Марсан, в той части Тюильри, которая остается открытой и ночью. Сад, совершенно безлюдный в этот час, манил к себе, как убежище. Он вытянулся на скамейке. От клумб, от бассейнов поднимался свежий запах, по временам веяло ароматным дыханием петуний и герани. Он боялся заснуть, он не хотел ни на миг перестать упиваться своей радостью. И он оставался там долго, до первых лучей зари, и лежал, ни о чем определенном не думая, глядя широко открытыми глазами в небо, где мало-помалу бледнели звезды, проникнутый ощущением величия и покоя, столь чистым, столь огромным, что, казалось ему, он никогда еще не ощущал ничего подобного.
Едва выйдя из гостиницы, он стал искать газетный киоск. В это воскресенье, 26 июля, вся пресса помещала под возмущенными заголовками телеграмму агентства Гавас об ответе Сербии и с единодушием, явно инспирированным правительством, протестовала против угрожающего демарша, предпринятого на Кэ-д'Орсе фон Шеном.
Один вид этих шапок, запах свежей типографской краски от влажных еще газетных листов пробудил в нем боевой дух. Он вскочил в автобус, чтобы скорее добраться до "Юманите".
Несмотря на ранний час, в редакции царило необычное оживление. Галло, Пажес, Стефани уже находились на местах. Только что получены были совершенно обескураживающие подробности о положении на Балканах. Накануне в час, указанный для ответа на ультиматум, председатель совета министров Пашич привез ответ Сербии барону Гизлю, австрийскому послу в Белграде. Ответ был не просто примирительный: это была капитуляция. Сербия соглашалась на все: на публичное осуждение сербской пропаганды против Австро-Венгерской монархии и на опубликование этого осуждения в своей "Официальной газете"; она обещала распустить националистический союз "Народна обрана" и даже уволить из рядов армии офицеров, заподозренных в антиавстрийской деятельности. Она просила только дополнительной информации насчет формулировок в том тексте, который будет помещен в "Официальной газете", и насчет состава трибунала, коему поручено будет установить, какие именно офицеры являются подозрительными. Ничтожнейшие возражения, которые не могли дать ни малейших оснований для неудовольствия. И, однако же - словно австрийское посольство получило приказ во что бы то ни стало прервать дипломатические отношения и тем самым сделать неизбежным применение военных санкций, - не успел Пашич вернуться в свое министерство, как уже получил от Гизля ошеломляющее извещение, что "сербский ответ признан неудовлетворительным" и что австрийское посольство в полном составе в тот же вечер покидает сербскую территорию. Тотчас же сербское правительство, еще днем из осторожности принявшее подготовительные меры для мобилизации, поспешило эвакуировать Белград и переехало в Крагуевац.
- Золотые стихи Пифагора, объясненные и впервые переведенные в эвмолпических французских стихах, предваряемые рассуждением о сущности и форме поэзии у главных народов земли - Антуан д'Оливе - Эзотерика
- Суженая из лужи (СИ) - Шаль Вероника - Любовно-фантастические романы
- Орел нападает - Саймон Скэрроу - Историческая проза
- Секретарь его превосходительства - Игнатий Потапенко - Русская классическая проза
- На примере брата - Уве Тимм - Современная проза