Рисовальщик - Валерий Борисович Бочков
- Дата:02.07.2024
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Рисовальщик
- Автор: Валерий Борисович Бочков
- Просмотров:5
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Третий корпус дома номер двенадцать стоял в глубине вытоптанного сквера с помойкой, парой старых тополей и неизбежной детской площадкой. Я медленно объехал вокруг дома, вспугнул у подъезда стаю сонных голубей и остановился у трансформаторной будки. Она притулилась к коренастому бараку, над дверью которого висела надпись «Вино». Достал бумажник и пересчитал наличность – если вычесть курево, то часы я продал за семнадцать американских долларов. Или почти двадцать тысяч русских рублей.
Винный магазин напоминал пыточную камеру: тусклый бетонный мешок с низким потолком, без окон, но с прилавком, был наполнен спёртым смрадом. Очередь двигалась прытко. Продавщица, уверенная деваха средних лет, ловко выставляла бутылки, весело звеня литым стеклом.
– Мне бы чего покрепче, – попросил я. – Но чтоб умереть без мучений.
– «Распутин» или «Русская рулетка», – тут же ответила деваха.
– Коньяк? – понизив голос, подался я вперёд.
– Ни в коем разе. – Она незаметно помотала головой.
Помахивая бутылью «Рулетки», я направился к подъезду. Литр водки по сегодняшнему курсу стоил чуть больше двух долларов. На подъезде висел кодовый замок, но секретная комбинация была нацарапана тут же на двери.
Узкий коридор первого этажа упирался в дверь с номером четыре. Я опустил сумку на пол, рядом поставил водку. В соседней квартире орал телевизор, оттуда пахло печёными булками. Я нашёл в кармане монету. Первый винт отвинтился легко, я сдвинул пластину с номером в сторону, в углублении действительно лежал ключ.
Проскользнув в квартиру, я осторожно закрыл дверь. Повернул замок на два оборота и щёлкнул предохранителем. Прихожая, не больше моей кладовки, соединялась стеклянной дверью с крошечной кухней, другая дверь вела в комнату. Третья – в убогий санузел. Окна загораживала листва, деревья жались вплотную к дому, на кухне, кроме газовой плиты на две конфорки скучала одинокая табуретка с допотопным телефоном болотного цвета. В сумрачной комнате с потолка свисала голая лампочка, посередине стоял топчан на полтора человека. Если лечь поперёк и вытянуть руки и ноги, то запросто можно было коснуться противоположных стен.
Обход квартиры занял меньше минуты. Все стены, включая санузел, были оклеены тусклыми обоями цвета крем-брюле. Пол покрывал мышиный линолеум, от которого хотелось удавиться. Да, в целом квартира выглядела идеальным местом для самоубийства.
Я бросил сумку в угол, сел на топчан. Тоска какого-то совершенно безнадёжного сорта накатила на меня. Если бы я помнил, как надо плакать, то наверняка разрыдался бы, как ребёнок. Вместо этого я с хрустом свинтил крышку с бутылки и сделал большой глоток. Водка была комнатной температуры и отдавала железом. Я сделал ещё глоток и лёг на спину. Прямо надо мной висела заляпанная побелкой лампочка. От матраса смутно воняло то ли лекарствами, то ли кошкой. Во дворе истошно визжал младенец. Что делать дальше, я не знал.
30
Телефонный звонок прогремел среди ночи. Я вскочил, совершенно не понимая, где нахожусь. На ощупь добрался до кухни, чёртов звонок гремел снова и снова. Я застыл перед телефоном, а он звонил. Поднять трубку или включить свет я не решился. Наконец телефон замолчал. Я ещё минут пять простоял на кухне, глядя на телефон. Подлец молчал. Потом вернулся в комнату и лёг.
Сердце колотилось, мысли путались, думалось сразу обо всём и ни о чём конкретно. По потолку из угла в угол скользнула полоска света. Потом донёсся шум мотора, шины прошуршали под окном, и машина остановилась. Кто-то тихо хлопнул дверью.
Я перестал дышать. С улицы донёсся приглушённый говор. Я скатился с топчана, на четвереньках прокрался в угол, нашарил сумку. Вытащил револьвер. Он показался гораздо тяжелее, чем прежде.
Меня почему-то больше всего беспокоило, что я был в трусах и босиком. Прижимаясь спиной к стене, пробрался поближе к входной двери. Сверху светилась молочная щель. Было слышно, как зудит лампа дневного света с той стороны. Я сухо сглотнул, облизнул губы и медленно выставил вперёд руку с пистолетом. Странно, что он такой тяжёлый всё-таки…
Стрелять надо в грудь, посоветовал кто-то уверенным голосом в моей голове. А если они через окно? – тревожно спросил другой. Тем более, отрезал уверенный. Кстати, а вот любопытно, третий голос явно принадлежал цинику, это киллеры Бунича или бандиты Яны?
– Заткнитесь все! – мысленно гаркнул я.
Снаружи затрещали сучья, кто-то, осторожно ломая ветки, подбирался к окну. Я сменил позицию. Разумеется, будут убивать через окно: у них такие стеклорезы, как циркуль, вырезать круг, пистолет с глушителем – три минуты, и в дамки.
Шорох оборвался, грубый голос сдавленно буркнул:
– Здесь.
Ему шёпотом отозвался писклявый: да, тут.
Значит, двое. Они всегда по двое. У меня затекла рука. Снаружи что-то звякнуло, явно различимый металлический звук. Потом послышалась возня, тот же голос тихо выругался. Первый этаж был высоким, чтобы дотянуться до окна, нужно встать на что-то. Наверное, стремянку прихватили, сволочи. Явно не Янкина шпана, эти – профи.
– Да помоги ты, – сердито пробурчал голос. – Не стой как статуя!
– Тише ты! – огрызнулся писклявый. – Вот же… вставляй!
Глушитель, понятно. Правая рука онемела, в ладонь впились мелкие иголки – сотня острых иголок, – указательный палец уже не чувствовал спускового крючка. Я взял револьвер в левую руку, взвёл курок и беззвучно придвинулся к самому окну. С такого расстояния промазать было невозможно. Я вжался спиной в стену и стал ждать.
Снаружи возня продолжалась. Грубый кряхтел, будто силился поднять большую тяжесть.
– Колени-то пригни. Я так не попаду.
– Ну вот же! Господи, вот же!
– В машине надо было…
– Там бензином воняет, меня мутит от бензи…
Писклявый не договорил и вдруг тихо застонал. Грубый крякнул, потом начал мерно ухать. Будто грёб на лодке.
– Толь-ко… Са-ня… – писклявый, задыхаясь, выговорил по слогам, – в меня нельзя… нельзя… понял…
– Да, понял, Наташ, блин, понял…
Я опустил пистолет, вернулся на топчан и сразу заснул.
31
В утреннем свете квартира выглядела почти нормально и напоминала интерьер с плаката по гражданской обороне. Из тех, где при ядерной вспышке рекомендуют лечь на пол и закрыть голову руками. Солнечные пятна золотыми лужицами дрожали на линолеуме, сквозь листву пробивался свет, за окном щебетали какие-то пичуги. Если не считать лекарственной вони от матраса, ощущение было почти дачное.
Попив воды из крана, я поставил телефон на пол и сел на табуретку. Курить не хотелось, но я закурил. Та сцена с Терлецким – за письменным столом – прокручивалась в моей памяти снова и снова, как склеенный кольцом кусок киноплёнки. Сперва появляется только силуэт, после горло и руки, под конец чёрная от крови рубаха. И так без конца, о чём бы я
- Полное собрание сочинений. Том 20. Ноябрь 1910 — ноябрь 1911 - Владимир Ленин (Ульянов) - Биографии и Мемуары
- Чудак - Георгий Гулиа - Историческая проза
- Три чашки чая - Мортенсон Грег - Истории из жизни
- Как устроен человек - Елена Качур - Детская образовательная литература
- Скитания - Юрий Витальевич Мамлеев - Биографии и Мемуары / Русская классическая проза