Марево - Виктор Клюшников
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Марево
- Автор: Виктор Клюшников
- Просмотров:4
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да? сказалъ военный, крутя усы.
— Это ужь мое дѣло, ротмистръ, обратился къ нему исправникъ, мущина среднихъ лѣтъ, съ грустнымъ выраженіемъ лица. Густые русые усы намекали, что онъ былъ изъ отставныхъ военныхъ.
— Это изъ рукъ вонъ, ворчалъ графъ:- ряды все покрыть за деньги.
— Не нравится мнѣ этотъ господинъ, говорилъ исправникъ, взявъ подъ руку Русанова и отходя въ сторону:- прискакалъ ко мнѣ такой веселый, точно онъ въ театръ собирался смотрѣть, какъ мы по народу станемъ стрѣлять…. Какъ вы думаете, опасности не будетъ отпустить команду?
— Никакой, клянусь честью, говорилъ Русановъ, пожимая ему руку. — Вы-то что же будете дѣлать?
— Я жду судебнаго слѣдователя; тутъ подметные листы были, грустно усмѣхнулся исправникъ:- опять придется драть неповинныя спины! А все наши гуманные господчики кутятъ на чужія денежки!
— Слѣдовало бы угостить ребятушекъ водкой, подошелъ Ишимовъ, указывая на солдать. — Милости просимъ въ домъ, господа, за отсутствіемъ хозяина!
Исправникъ усмѣхнулся. А Русановъ шепнулъ Ишимову, что слѣдственная коммисія у истца не останавливается. Тотъ очень сконфузился….
Русановъ вошелъ въ комнаты и нашелъ паныча Миколу, беззаботно лежавшаго на диванѣ съ Pucelle d'Orléans въ рукахъ.
— Ну-съ, юный революціонеръ, пока вы замѣняете хозяина, распорядитесь дать солдатамъ вина. Слышишь? прибавилъ онъ дворовому. Тотъ побѣжалъ исполнять приказаніе.
— Какъ вы думаете, важно проговорилъ гимназисть:- что для чего существуетъ: правительство для народа или народъ для правительства?…
— Рѣшить этого не берусь, посмѣивался Русановъ, — а нагляднымъ образомъ, такъ и быть, докажу.
— Ваше поведеніе было отвратительно, гадко, подло! кричалъ революціонеръ.
— И еще того хуже будетъ, невозмутимо проговорилъ Русановъ, запирая его на ключъ.
Между тѣмъ у Горобцевъ шелъ торжественный обѣдъ. Пріѣхалъ майоръ, и узнавъ о прибытіи племянника, предвкушалъ радость свиданія.
Кононъ Терентьевичъ, которому Анна Михайловна сообщала о предстоящей свадьбѣ, тоже развеселился и даже покусился на пирогъ съ цыплятами.
— Нѣтъ, боюсь, тотчасъ прибавилъ ипохондрикъ. — Пирогъ очень хорошъ, только ингредіенты не дожарены….
Инна покатилась со смѣху, а фразеологъ обидѣлся и спросилъ о причинѣ веселости.
— Да какъ же, помилуйте, дяденька! цыплятъ ингредіентами звать, на что это похоже?
— Въ тридцатыхъ годахъ мыслили, что они отъ этого вкуснѣе бываютъ, объяснилъ Авениръ.
Докторъ, человѣкъ почтенныхъ лѣтъ, съ лысою головкой и солиднымъ брюшкомъ, тоже посмѣивался. Двѣ его дочери строили Авениру глазки. Подали кофе, и уѣхавшіе гости все не возвращались. Наконецъ, часовъ въ шесть, подкатили дрожки Ишимова; за нимъ два всадника.
Всѣ такъ и бросились имъ на встрѣчу.
— Извините, говорилъ Ишимовъ, — опоздалъ.
— Опоздали? вскрикнулъ Кононъ Терентьевичъ.
— Да, то-есть поздравить новорожденную, говорилъ Ишимовъ, подходя къ Иннѣ.
— Возвращайтесь безъ боязни; крестьяне, пожалуй, и домъ вамъ выстроятъ, шутилъ Владиміръ Ивановичъ съ старымъ ребенкомъ:- а племянника вашего я въ гимназію отправилъ…
— Ну и спасибо! Да какъ же это?
— Чего какъ же? ученье давно началось! Исправникъ взялся доставить его директору.
— Ну, ужь удружилъ мнѣ сегодня этотъ Русановъ, говорилъ Бронскій, отходя съ Инной къ окну:- какъ долбней по лбу! Все пропало во крайней мѣрѣ на полгода!
— А народъ-то знаетъ его, кажется, лучше васъ…. Вотъ-бы такого человѣка подъ наше знамя!
— Да, проговорилъ Бронскій, сдвигая брови:- я прежде васъ оцѣнилъ его; два года съ нимъ бился. Что прикажете дѣлать? на трехъ сваяхъ, какъ говорится сидитъ, въ четвертую уперся; никакихъ средствъ нѣтъ….
— Средство-то есть, задумчиво говорила Инна.
— Какое же? живо спросилъ Бронскій.
— Какого я никогда не пущу въ ходъ, потому что онъ… все-таки онъ честенъ….
— Честь понятіе условное, говорилъ Бронскій, пристально глядя ей въ глаза.
— Нѣтъ, графъ, и тысячу разъ нѣтъ!
— Maman, говорила Юленька, надувъ губки:- что жь это она съ нимъ шепчется?
— Этого надо было ожидать, рѣшила Анна Михайловна.
XVI. Тостъ
Хотя Ишимовъ на практикѣ совершенно утѣшился Ниночкой, но тутъ почему-то счелъ долгомъ разыграть несчастнаго любовника. Напустивъ себѣ на лицо какой-то дѣланной грусти, онъ подперъ голову рукой, и сѣлъ къ сторонкѣ. Въ сущности страдало только самолюбіе, и ему ужасно хотѣлось сцѣпиться съ графомъ, на котораго онъ и поглядывалъ травленымъ волкомъ.
— Инночка, подите-ка сюда, говорилъ Кононъ Терентьевичъ:- что вы все съ молодыми людьми! Въ кои-то вѣка разокъ можно и намъ старичкамъ полюбоваться!
Инна сѣла подлѣ него на диванъ.
— Какое вы художественное произведеніе! продолжалъ онъ, играя ея локонами. — Психея, не правда ли? обратился онъ къ подошедшему Русанову.
Молодые люди быстро переглянулись. Русановъ вспыхнулъ.
— Помните, продолжалъ Горобецъ и задекламировалъ, ударяя на риѳмы:
О, долго буду я во мракѣ ночи тайной. Коварный шепотъ твой, улыбку, взоръ случайный, Твоихъ волосъ густую прядь….
— Да, будетъ вамъ, дяденька! Вѣдь знаете, такихъ стиховъ желудокъ мой не варитъ….
— Ахъ, да, по сцѣпленію идей! На васъ жалоба…. Отъ Спортсмана…
— Ахъ, это Аня!… Онъ хочетъ лѣсъ продать; слышите, дяденька, нашъ чудный лѣсъ….
— Что лѣсъ? заговорилъ Авениръ, подходя къ нимъ:- я хочу, дяденька, сахарный заводъ строить; свекловица у васъ превосходная, торфъ заготовленъ; дѣло за деньгами….
— А я ему доказываю, что всѣ заводчики эксплуататоры, перебила Инна.
— И, вы совершенно правы, вмѣшался Бронскій:- какой порядочный человѣкъ станетъ этимъ заниматься? Ужь лучше о чинахъ думать….
— Нѣтъ-съ, рѣзко замѣтилъ Авениръ:- по моему идеалы водой разводить и того хуже…
— Не надежны заводы-то у насъ, сказалъ Русановъ.
— То-то и хорошо, говорилъ Авениръ съ разгорѣвшимися глазами:- большіе упали, обанкрутились, и если я съ толкомъ устрою небольшое хозяйство, такъ общее безденежье мнѣ прямой барышъ! Сообразили?
— Вотъ въ такія минуты онъ мнѣ рѣшительно противенъ! отвернулась Инна.
— Нѣтъ, Инночка, онъ дѣло говоритъ, вмѣшался Кононъ Терентьевичъ:- только не надо этому придавать такой важности, совѣтовалъ онъ Авениру:- точно ужь въ этомъ и суть вся; не надо, не надо ограничивать себя ничѣмъ внѣшнимъ… Нравственное и умственное развитіе выше всего!
— А вотъ у меня, дядя, совсѣмъ другой планъ…
— Ну-те, Инночка? любопытствовалъ дядя, продолжая играть ея волосами.
— Я думаю продать все имѣніе, вѣдь оно отсюда верстахъ во ста, и мы никогда тамъ не живемъ; только лѣсъ одинъ оставить, и выстроить подлѣ него большой домъ. У насъ въ городѣ такъ много нищихъ дѣвочекъ… Эта частная благотворительность только плодитъ ихъ. А тутъ у каждой была бы комната, сытный столъ, простое платье….
— Ну? сказалъ Кононъ Терентьевичъ, выпуская изъ рукъ волосы.
— Ну, я стала бы ходить съ ними въ лѣсъ, учила бы ихъ различать травы, цвѣты; мы бъ ихъ сушили и сбывали въ аптеку…
— Но развѣ это окупится? возражалъ Авениръ.
— Что жь за бѣда! Положимъ въ годъ пятьсотъ рублей убытку: тратимъ же мы и больше на тряпье… По вечерамъ въ общей залѣ музыка, чтеніе…
— Вѣдь это соціализмъ! воскликнулъ Кононъ Терентьевичъ.
— Такъ что же? сказалъ Бронскій и нечаянно взглянулъ на Ишимова.
— Конечно, соціализмъ, вскочилъ тотъ сейчасъ же.
— Почему жь это дурно? обратилась къ нему Инна.
— Потому что… потому… parce que c'est du socialisme enfin!
— А вы-то, дяденька, восторженный поклонникъ Гёте, тоже испугались новаго слова? S'klingt so wunderlich? Не мерещится ли вамъ баррикада?
— Да, милый мой ученый, ну на что это женщинѣ ботаника, музыка, чтеніе! Лучше бы выучили ихъ шить, стирать, стряпать…
— Voila, сказалъ Ишимовъ.
— Когда это женщины подрядились вамъ въ чернорабочія, господа? сказала Инна, гордо закидывая голову:- не угодно ли вамъ самимъ попробовать этихъ занятій, мсье Ишимовъ? Стало-быть, всѣ противъ меня? Никто не скажетъ слова pro.
— Я, вступился Русановъ, улыбаясь.
— Ну, вы тутъ не имѣете голоса!
— Вотъ вы и разсердились Инночка, вы меня не понимаете, говорилъ Кононъ Терентьевичъ, — я вѣдь не договариваю послѣдней мысли.
— Потому что ея нѣтъ, дяденька!
— Полноте, господа, говорилъ докторъ съ сладенькою улыбочкой:- охота вамъ поднимать такіе жгучіе вопросы. Я всегда стараюсь сглаживать эти оттѣнки, примирять враждующія партіи…
— Примиренье — застой, сказалъ Бронскій.
У Русанова голова начинала застилаться какимъ-то туманомъ отъ этой болтовни. Точно они пузыри мыльные пускаютъ: чей лучше? думалось ему.
- Целительные свойства пшеницы - Наталья Кузовлева - Здоровье
- Другие берега - Владимир Набоков - Биографии и Мемуары
- Скитания - Юрий Витальевич Мамлеев - Биографии и Мемуары / Русская классическая проза
- Чертова Мельница - Александр Бушков - Героическая фантастика
- Кривая стежка - Михаил Шолохов - Русская классическая проза