Лучшая картина Розы Горовиц - Мария Александровна Ерфилова
- Дата:20.06.2024
- Категория: Русская классическая проза / Ужасы и Мистика
- Название: Лучшая картина Розы Горовиц
- Автор: Мария Александровна Ерфилова
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мария Ерфилова
Лучшая картина Розы Горовиц
Этой ночью Розе Горовиц приснилась смерть. Смерть стояла в глубине комнаты, рядом с умывальником, и голос ее был глубокий и ясный. Но какая она была? И что именно сказала? На утро Роза того не помнила.
Смерть еще ни разу не являлась ей так близко, хотя за восемьдесят лет было много поводов. И вот теперь пришла, расплылась алым пятном в мутном видении. Незваная, тревожащая.
— Это только сон, — сказала старушка Роза вслух и села на кровати.
Не села — оттолкнулась, словно колосс, с невероятным усилием, с выдохом. Кровать, такая вязкая, крепко держала ее. Но Роза Горовиц — сухая твердая кость, древесный ствол и воля — она подняла себя. Она встала. Ноги дрогнули, голова опустела, как воздушный шар, чуть было не оторвалась, чуть было не улетела в потолок.
Роза Горовиц надела старые джинсы покойного мужа. Подрезанные, с вшитой резинкой, они просторно болтались на ней. Роза носила эти штаны не из сентиментальных чувств, а потому что в них было удобно работать. В их широких карманах она хранила карандаши, ластики и маркие мелки пастели.
Роза Горовиц никогда раньше не думала о смерти всерьез. Она хоронила многих, но всегда будто приходила на поле битвы после сражения. И только этим утром Роза почуяла, что пришла пора взяться за последнюю, лучшую картину.
В ее памяти поплыли старые холсты, руки учеников, все труды и годы, и уверенность, что написано немало, и сомнения, что рисунки хорошие. Создала ли она хоть что-то стоящее за восемьдесят лет?
Роза медленно шла к мольберту. Половицы старого дома скрипели и подсказывали ей, куда ступать. Роза шла в тумане, но скоро голова перестала быть воздушным шаром.
Так тяжело, так трудно. Бедная моя старушка, бедная Роза Горовиц.
Но Роза не принимала жалости. Она давно жила одна, привыкла слушать стрелки часов и говорить с вещами.
— Сегодня возьмем акварель. Подите ж сюда, тюбики, откручу вам головы. Может, смогу сделать пейзаж, — Роза собрала в хвост свои белые-белые волосы. Она никогда их не красила, потому что считала белый самым ярким цветом. И лучшее, что видела в своих картинах — это участки листа, оставленные нетронутыми краской, светящиеся, слепящие.
Сегодня Роза решила рисовать поле с маками. Стоит поторопиться. Если смерть показалась разок, то она может вернуться так скоро, что не успеешь кистью по бумаге провести. Алые маки, поле — все это Роза видела в Киргизии. Да, когда-то она рисовала верблюдов в Китае и слонов в Индии, но теперь вернулась в свой старый дом. В дом, который помнил ее маленькой девочкой, той, что только училась смешивать цвета, класть синий рядом с оранжевым, находить сочетания для сердца и красоты.
— Мурк, — послышалось за спиной. Мягкая шерсть коснулась ноги. Роза вздрогнула. Как она могла забыть про Тишу? Наверное, когда снится смерть, легко упустить жизнь и то, что положено в ней делать ежедневно.
Роза отложила краски и пошаркала в кухню. Вынула из холодильника консервы.
— Тиша, Тиша. Вот куда уставился? Еды тебе кладу, на.
Тиша неотрывно глядел на печь. Коты иногда так делают, но в последнее время Роза уж слишком часто замечала за своим — что подолгу сидит и смотрит, будто видит нечто иное, потустороннее.
— Тиша, Тиша, ешь быстренько, ну.
Роза подумала, что, может быть, он тоже видит смерть.
— Котик мой, не бойся.
Но она сама боялась. Боялась не успеть. Подошла к мольберту, призадумалась. А так ли нужны ей маки? И поле? Все это далекое, ушедшее.
И взялась рисовать петуха. Это был один из ее любимых сюжетов. У самой Розы не было хозяйства, только огород с тыквами и картошкой, но когда-то ее мать держала кур. Петухи были пугающие, яркие и интересные для этюдов.
Роза Горовиц прицелилась кистью, изобразила одним движением тело и хвост, переливчатый сноп перьев… Нет, все не то. Не то, что подходит для последней и самой лучшей картины.
— А может, взять масло? — проговорила Роза.
Не зря же ей на прошлой неделе пришла посылка.
***
— Баушка Роза! Баушка! — кричат и тарабанят в дверь. Кто еще ее называет “баушка Роза”? Только Петя-школьничек, Петя-почтальон-на-полдня.
— Сейчас, — кряхтит Роза и идет открывать.
— Баушка Роза, в посылке опять новые краски, а? Чего будете рисовать? — Петя заглядывает за порог. Тянет носом запах лимона, чая и пирога с тыквой. Его не рисунки интересуют, а что бы перекусить. У него нет своей бабушки и он любит Розу как свою.
— Зайди-зайди, — говорит ему Роза. — Поешь.
Петя снимает сапоги с голодными подошвами и аккуратно ставит их у двери, вешает на крючок плащ обратной стороной — чтоб не видно было дырку на рукаве. Роза кладет пирог на блюдечко — рыжий, осенний. Сама садится рядом — делает наброски карандашом.
— Баушка Роза, а меня нарисуете?
— Ты ешь сиди, тебя и рисую, не шебуршись.
Петя-почтальон притих, жует, чуть не жмурится. Наклоняется погладить кота. С опаской бросает взгляд на Розу — не сильно ли пошевелился, что помешал рисунку? Но вроде старушка ничего — продолжает работу.
— Баушка Роза, а вот вы краски покупаете, а где вы деньги берете? Может вам надо, а?
— Сиди уж, ешь, — говорит Роза. Чуть улыбается. — Мне с выставок идет. Кроме пенсии. Знаешь, в городе как любят мои акварели?
— А, так вот чего вы отправляете в посылках. Да вы знаменитость, баушка Роза.
И она снова улыбается, и все рисует. Потом задремывает за работой… А как просыпается — Пети уж нет. Все съел, тарелочку помыл и ушел. “Дел много на почте, видать”, — думает Роза. Думает, что стара уже. Думает, что засыпать за рисунками обычное дело для нее, но не верное. Не хорошо. Глядит на лист — там школьничек, набросанный грифелем, долговязый, сгорбился, уплетает. Смешной, как внук, которого у нее не было никогда. Хороший мальчик. Пускай еще заходит, надо заказать бумаги и новых ластиков.
***
Роза взъерошила свои белые волосы. Открыла бутылку с растворителем. Да, стоит попробовать масло. И тогда уж писать не петуха, а ее старый дом, огород и тыквы — рыжие, сплюсткие, крупными мазками.
Она распахнула окна, чтобы не задохнуться в резких запахах, и после принялась за работу.
Много прошло минут. Тыквы родились из памяти — точные, но будто вымышленные. Роза вздохнула: “Не то". Присела в кресло, нахмурилась, забарабанила по подлокотнику костяными тощими пальцами —
- Альфарий: Голова Гидры - Майк Брукс - Боевая фантастика / Эпическая фантастика
- Последний воздушный пират - Пол Стюарт - Детская фантастика
- Телохранитель для невесты (СИ) - Коваленко Мария Александровна - Современные любовные романы
- Старые дороги - Галина Дмитриевна Гончарова - Любовно-фантастические романы / Фэнтези
- Мешают ли джинсы спасению. Опыт современной апологетики - Владимир Легойда - Религия