Учитель истории - Канта Ибрагимов
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / О войне
- Название: Учитель истории
- Автор: Канта Ибрагимов
- Просмотров:5
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да-да, может быть и так, — смутился император.
После этого поступила долгая пауза, и, поняв неловкость положения, Константин, поправляя голос, кашлянул.
— Вы знаете… Вы очень потрясли меня… Я признаюсь, от Вашей победы я под таким впечатлением. Я даже не нахожу слов! Вы оказали на меня такое воздействие, что я в порыве страсти написал на одном дыхании эту оду… Она посвящена Вам… Прочтите, пожалуйста, вслух… я хочу услышать ее из Ваших уст.
— Я не умею читать, — честно призналась Ана.
— Ах, да! Ведь сейчас латынь не в почете.
— Я ни на каком не умею читать.
Это откровение впервые позволило Константину прямо посмотреть на лицо Аны. А лицо ее, раскрасневшееся от стыда, было столь прекрасным, дышащим чистотой и здоровьем, что Константин подался вперед и с той же откровенностью жарко промолвил:
— Ана, прекрасная Ана! Позвольте мне быть всегда рядом с Вами… Я Вас многому научу, научу писать и читать.
Глаза Аны, эти большие искренние зеленовато-лиловые глаза, излучающие бездонный, манящий блеск ее души, заметно увлажнились, с новой волной безумно-притягательной силой очаровали сознание Константина.
— Ана, Вы станете счастливой, великой, я Вам во многом помогу, только будьте со мной, рядом… Я прошу Вас быть моим другом. Вы так сильны, в Вас столько жизни и рвения, что и во мне стали пробуждаться силы… даже какой-то македонский дух, отчаянная смелость. И более того, Ваша победа так меня раззадорила, что я впервые предпринял кое-какие указы, соответствующие моему сану, — при этих словах император заметно выправил осанку, и с молодецкими нотками в голосе. — Я даже вновь думаю заняться выездкой, стрельбой из лука, фехтованием. Вот только плавать боюсь… Так может, — воскликнул он, даже непривычный румянец зардел на его лице, — я Вас буду грамоте учить, а Вы меня плаванию?! Ана, Вы согласны принять мое предложение?
— Ваша светлость! — с подобающим этикетом Ана слегка склонила голову. — Сочту это за честь и высшую благосклонность судьбы. И не сочтите за дерзость: император должен владеть всеми видами искусств, однако, мне кажется, что военное искусство приличествует тому, кто хочет и должен повелевать.
— Что? Что Вы сказали? — Константин, нервно дернувшись, вскочил. — Да… да, — заходил он по залу. — Ана, Вы не знаете, что Вы своей победой натворили, Вы перевернули мое сознание… Я как раньше жить не могу, не хочу!.. Боже, а это такая опасность!
— Мой отец часто говорил, — глядя снизу на императора твердо молвила Ана, — люди должны отваживаться на все и ни перед чем не падать духом — судьба любит храбрых, ибо нетрудно видеть, что судьба слабых наказывает руками сильных.
— Боже! До чего я дожил! Это мне говорит девушка, чуть ли не ровесница моего сына… Какое же наследство я оставлю в жизни, в литературе, что обо мне скажут потомки, история?! Я…
В это время послышался какой-то шум, возня, грубый говор и четкие приближающиеся шаги. Высокий и худой Константин весь напрягся, вытянулся судорожно в струнку, став еще тоньше; его и без того бледное, иссохшее лицо стало совсем болезненным, жалким и, как заметила Ана, эта фаза лица, может, и была маской бытия, да была уже привычной маской.
— Христофор, это Вы? В такой час… при оружии, в моих покоях?!
— Благодарите Бога, что я здесь, успел, — рявкнул Христофор. — Хм, смотрите, расселась как августейшая особа.
— Ана, — взмолился Константин, — приличествует встать при появлении второго человека в императорской иерархии.
Ана не встала, лишь слегка подалась вперед, придавая осанке более царственную стать, невозмутимо глядела прямо перед собой, и только желваки под алостью скул заметно вздулись, придав лицу новое, недосягаемое очарование.
— Я, право, еще путаюсь в хитросплетениях Вашей иерархии, — чеканя каждый слог, твердо заявила она. — И смею напомнить, я истинно княжеских кавказских кровей, дочь великого полководца Алтазура, покорившая Византию, — Ана Аланская-Аргунская, и к тому же, как мне представлялось, Ваша почетная гостья, девушка, и думаю, при мне тоже приличествует вести себя подобающе, а не…
— Чего? — не дал ей продолжить Христофор. — Это та рыжая рабыня Басро, убившая мою тетю Феофанию.
— Боже! — взмолился Константин, и еще на шаг отпрянул, боязливо сжимая на груди костлявые кулачки.
— И сыск уже все разузнал, — продолжал Христофор, с гнусным выражением лица склоняясь над Анной, пытаясь заглянуть в ее глаза, одновременно грубо хватая девичье предплечье, — подослана злейшим врагом двора — Зембрия Мнихом.
— Что это такое?! — силой освободившись от хватки Христофора, Ана вскочила. — Ваше величество, — обращалась она к Константину, — я не рабыня, и требую…
— Чего ты требуешь? — со свирепым лицом надвигался Христофор. — Покажи плечо… где клеймо?
— Нет, — Ана попыталась воспротивиться, но крепкие мужские руки победили, золоченая нить не выдержала, по атласной белоснежной коже бархатная ткань легко соскользнула, обнажив не только оба плеча, но и все, до тонкой талии.
— О-о-а! — с раскрытым ртом, отступил Христофор — на лоб полезли глаза перед этим ваянием.
А Ана, наоборот, с вызовом выпячивая грудь, придвинулась:
— На, смотри, смотри, где клеймо?.. Кто раб?! — и она от всей души, с молниеносной резкостью нанесла такую пощечину, что раздался смачный хлопок, и второй царь пошатнулся. А пока он был ошарашен, Ана, со звериной ловкостью, выхватила из его ножен обоюдоострый короткий меч.
— Что за шум? Что здесь происходит? — вдруг послышался капризный женский голос за спиной Аны. — Братец Христофор, тебе мало брошенных жен, твоих публичных домов и бань, так ты теперь и моего мужа прямо в библиотеке развращаешь?
Ана полубоком развернулась.
— О-о-х! — ахнула царственная особа. — Вот это да! Какая природа!.. Константин, отвернись. Да что это все значит?
— Этикет Вашего гостеприимства! — съязвила Ана, и как ни в чем не бывало подошла к выходу на балкон, резанула мечом так, что гардины обрушились.
Не торопясь, примерившись, Ана еще раз умело махнула мечом, и уже обвязывая свое тело толстой материей, вроде спокойно, да с показным почтением обращалась к Константину:
— Ваше величество, Вы меня, как полагается гостье, проводите из дворца? Или, — здесь она усмехнулась, — я могу и через балкон, морем, хоть и холодновато, таков уж прием византийского двора.
— Я такого не потерплю, — наконец-то прорезался голос у Христофора, и он хотел было двинуться в сторону Аны.
— Молчать! — вдруг в истерике закричал император Константин. — Не сметь с моей гостьей! Вон! Вон из моих покоев!
У брата и сестры Лекапинов от такой неожиданности в недоумении перекосились лица.
— Вон, я сказал! — еще яростнее, дрожа, кричал Константин, и даже топнул ногой. — Охрана! Где моя охрана? Где гвардия императора? Ко мне, евнух! Все ко мне! Я император Константин Седьмой Порфирородный! — сумасшествием горели его глаза.
— Хм, Константин, ты в своем уме, ты соображаешь, что говоришь? — как бы усмехаясь, спросила Елена, однако доселе не слышанные нотки тревоги зазвучали в ее голосе.
— Я в своем уме! В полном здравии! — еще громче, с надрывом стал голос императора. — Вон! Я сказал, вон из моих покоев!
Злобное удивление с гримасой презрения тенью застыли на лицах детей Романа Лекапина. Тем не менее, этот откровенный бешеный демарш, этот никогда не виданный вызов поразили их, и они не ушли, но расступились.
Сам император Константин во главе охраны вызвался Ану провожать. Идя по длинным, прохладным, сумрачным коридорам, он постоянно оглядывался, тяжело, часто дышал, и лишь у самых ворот, прощаясь, он влажными, холодными руками схватил руку Аны:
— Ана, простите… Я Вам так благодарен. Мы еще увидимся? Позвольте нам видеться.
Умиленной улыбкой засияло лицо Аны, ее очаровательные глаза увлажнились, блеснули и, часто моргая пышными ресницам, она почтительно поклонилась Константину, слегка присев.
— Ваше величество! Это Вы меня простите. Лицезреть Вас — для меня невиданная честь. Я благодарна Вам! И… Вы тоже позвольте мне с Вами еще раз встретиться… не скрою, у меня к Вам нижайшая просьба.
— Обязательно, обязательно встретимся, — еще крепче сжимал ее руку Константин. — Правда, что теперь будет, не знаю. Вы меня так заразили, — жалко улыбнулся император.
— Да, берегитесь, — они совсем сблизились и уже шептались как близкие люди или заговорщики. — Тот, кто является причиной могущества другого, уготовляет свою погибель… Но Вы крепитесь и помните: Боги любят храбрых.
— У нас один Бог.
— Да, у нас один Бог, а у них — другой. И отстоять нашего Бога дело нашей чести.
— Ха-ха-ха, — внезапно засмеялся Константин. — Мне так приятно и уверенно с Вами, что я не хочу расставаться.
— Ваше величество! Воля Ваша! Я мечтаю, что мы скоро встретимся.
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Грустный радостный праздник - Мария Бершадская - Детская проза
- Переводы - Бенедикт Лившиц - Поэзия
- Два огня (СИ) - Хоб Дарья - Современные любовные романы
- Под сенью учителя - Лариса Артемьева - Религиоведение