Долина белых ягнят - Алим Кешоков
- Дата:29.09.2024
- Категория: Проза / О войне
- Название: Долина белых ягнят
- Автор: Алим Кешоков
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Верно, чтоб кабанья чесотка к тебе не перешла, — вспомнила и Кураца детские приметы. — Правда, Нарчо, так считается?
Нарчо снисходительно улыбнулся.
— Правда.
— Альбиян оказался молодцом, успел познакомиться с Сивашем, узнать, что можно, о характере моря, подготовил батарею к формированию, вовремя подогнал снаряжение. Однако перейти море — еще не все. Надо там закрепиться. Вдруг выяснится, что на крымском берегу нет пресной воды? Альбиян снял торбы с повозок, приказал их наполнить водой и нести на голове. Водоносов он освободил от другой ноши. Позаботился и о том, чтобы курево и спички остались сухими. Вылезешь из воды, чем согреться? Только цигаркой. Еще Альбиян решил пустить своих бойцов парами. Рядом пошли высокий солдат и солдат среднего роста. Предосторожность не лишняя. Подует ветер с востока — нагонит столько воды, что по Сивашу могут плавать небольшие суда. Тогда о переходе вброд и говорить нечего. Но на первых порах даже в этом случае рослый поможет невысокому…
В тот вечер ветер, к счастью, дул с запада, надо было торопиться.
Разведчики, уходившие в море вместе с проводником, определили расстояние до противоположного берега. Оно составило три тысячи шестьсот метров. Наибольшая глубина Сиваша, если не угодишь, конечно, в воронку или яму, — метра полтора. Командирам подразделений тут же приказали измерить рост каждого бойца и всех, в ком оказалось менее метра шестидесяти, оставили на берегу. Альбиян сам мерил солдат длинной камышиной. Пришлось «отчислить» чуть ли не треть батареи. «Отчисленные» протестовали, доказывали, что они хорошо плавают, что в глубоких местах им помогут товарищи повыше ростом; кто-то шутил, предлагая сделать ходули для коротышек. Наконец прозвучала команда. Батальоны двинулись к морю.
— Боже мой, люди все тащили на себе!.. — Кураца всплеснула руками.
— Минометы, они знаешь, какие тяжелые. С ними не только на дно моря, и в ад можно провалиться. Одна опорная плита чего стоит! — Апчара была рада продемонстрировать некоторую осведомленность в военном деле.
— Да-а, ящики с минами тоже тяжеленные. — Хабиба вспомнила памятное утро. Гитлеровцев из аула за ночь как ветром сдуло. Возле дома Хабибы осталась повозка, полная ящиков с какими-то снарядами. Посмотрела — ящики добротные, могут в хозяйстве пригодиться. Хабиба хотела взять несколько штук, но мины увесистые, пришлось выбрасывать по одной. Об опасности Хабиба не подозревала. Возле ее ног крутилась собака. Мишкарон что-то вынюхивал в одном из ящиков, пытаясь открыть его зубами и когтями. Там, видно, лежало нечто съестное. Хабиба открыла ящик — и верно, мясо. Она не ела ни баранины, ни говядины, забитой не по-мусульмански, и потому к мясу не стала притрагиваться — отложила в сторону. Внучка приедет, будет что поесть. Мишкарон, однако, не дремал: схватив здоровенный кусок, пес опрометью бросился в кусты. Хабиба, крича и надеясь остановить вора, бросила ему вслед первое, что попалось под руку. То был самый подходящий предмет — мина. Она ударилась о камень и взорвалась. Все обошлось, к счастью, но Хабиба, кажется, всерьез поняла, что эти круглые штуки не для забавы.
Нарчо забыл о еде, о времени, обо всем. Идти по дну моря! Это же надо! Самой большой рекой, какую он видел, был Терек шириной в несколько десятков шагов, а тут четыре километра — расстояние, как от Машуко до райцентра…
Кошроков вернулся к прерванному рассказу.
— Гитлеровцы, окопавшиеся в Крыму, не предполагали, что нашим богатырям море по колено. Да и густой туман был нам хорошим подспорьем. Фашисты узнали о десанте слишком поздно. Советские войска, разбившись на несколько групп, успешно преодолели Сиваш. Бойцы и командиры торопились, не обращая внимания на разрывы мин, на всплески воды от снарядов! Скорей вперед! Холод нас тоже подгонял — остановиться нельзя, мокрая одежда застывает на ветру, ледяным панцирем охватывает тело. Альбиян потом вспоминал: «Человеческие головы походили на дымящиеся самовары, плывущие по воде. Это клубился пар, шедший из сотен ртов».
— А проводник? Он остался дома? — возбужденно спросила Кураца.
— Иван Оленчук? Занятный был человек. — Гость снова выпил воды, сел поудобнее. — Он рассказывал о своей встрече с Фрунзе. И, конечно, ему во сне присниться не могло, что спустя два десятилетия он второй раз поведет наши войска через Сиваш… Нет, Оленчук вернулся домой. Свое дело он сделал, и сделал превосходно.
Кошроков из истории знал: с незапамятных времен Крым на части раздирали завоеватели. Они рыли рвы на перешейке, насыпали земляные валы, но никто никогда даже и не пытался форсировать Гнилое море. Неудивительно поэтому, что подвиг бойцов, руководимых Фрунзе, Ленин назвал одной из блестящих страниц в истории Красной Армии.
Апчара чувствовала гордость за брата. Ведь Альбиян оказался среди тех, кто повторил легендарный подвиг!.. В тот день наши войска захватили небольшой клочок земли на крымском берегу — двенадцать километров в длину и около восьми в ширину. Но на этом «клочке» в течение зимы разместилась целая армия с танковым корпусом и другими специализированными частями. Этот кулак «зрел», «набухал» полгода и весной обрушился на врага.
— Я тоже хочу произнести тост, — поднялась взволнованная Апчара, едва комиссар закончил свой рассказ. — Выпьем за тех, кто победу добывал даже на дне морском. За вас, Доти Матович, за Альбияна, за всех, кто был с вами!
Что касается Хабибы, то старая женщина была просто подавлена услышанным. Она верила и не верила. В снег! Четыре километра по дну моря! Нет, это определенно не укладывалось в голове.
2. ДЕВУШКА-ПРЕДСЕДАТЕЛЬ
Была уже ночь, но расходиться собравшимся не хотелось. Даже Нарчо, у которого глазенки слипались, отказывался идти спать.
— Еще чуточку послушаю. — Он умоляюще смотрел на своего кумира. — Я днем подремал, пока вы там заседали. — Может, это была и правда. Во всяком случае Доти Матович оставил «ординарца» за столом.
— Больше вы не встречали Альбияна? — Хабиба взбодрилась, на впалых щеках заиграл румянец, глаза засияли, стало видно, как они с дочкой похожи друг на друга. К гостю Хабиба испытывала живейшую благодарность. Этот замечательный человек так тепло говорил о сыне…
— Конечно, я его видел и потом. Мокрые, усталые, голодные минометчики не теряли ни минуты, — едва достигнув берега, они принялись перекрывать проходы между лагунами, выбирали огневые позиции для минометов, противотанковых орудий, рыли землянки. На второй день в воздухе появилась «рама» — фашистский самолет-разведчик.
— Знаю, знаю. От него погиб… — С губ Апчары чуть не слетело дорогое всем имя Аслануко — сына Курацы, но девушка вовремя спохватилась: — Адамоков, связист. Мой учитель.
— «Рама» исчезла, гитлеровцы ринулись в бой, намереваясь сбросить нас в море лихой кавалерийской атакой. Не тут-то было. Врага встретили ружейно-пулеметным огнем. В узком проходе между лагунами кавалеристы не могли развернуться. Десяток лошадей остался на поле без всадников. Артиллеристы подобрали их, вырыли яму-конюшню, чтобы уберечь животных. Первый бой — первые трофеи. К полудню началась новая атака — теперь уже при поддержке танков. У артиллеристов было немного снарядов, но стреляли они наверняка. Два танка подбили, остальные сами повернули назад. Фашистская пехота попала под минометный огонь батарей. Наши стойко удерживали плацдарм.
— А как было с водой? — Кураца полагала, что без воды люди умерли бы.
— Поначалу пришлось туго. Потом подошли саперы, навели понтонный мост — снабжение наладилось. Штаб дивизии тоже переправился на «Малую землю», неприветливую, припорошенную снегом. На всем пятачке ни родника, ни колодца. Голо — хоть шаром покати. Повара штыками, кухонными ножами выковыривали из мерзлой земли кустарник, чтобы растопить походные кухни.
Я сам спал на камышах. Землянку мою прикрывала плащ-палатка. Только командный пункт имел покрытие в три наката.
Эти детали были не слишком понятны собеседницам и Кошроков вернулся к Альбияну.
— В последний раз мы встретились под Севастополем, на Сапун-горе. Договорились увидеться после освобождения Крыма. Не пришлось. Я получил новое назначение и сразу уехал. Меня перебросили в Прибалтику. Воевал с полгода, потом угодил в госпиталь.
Наступило молчание. Женщины с печалью думали о судьбе своих близких. Поглядев на их погрустневшие лица, Кошроков поднял стакан.
— Теперь моя очередь провозглашать тосты. Я хочу выпить за женщин. Вы подпираете фронт плечом. Раньше говорили, что дому не удержаться на женских плечах — опора, мол, непрочна. Вы опровергли это. Как бы ни был вооружен боец, он не может воевать без хлеба, без теплой одежды, без постоянной заботы. На фронте мы знали, что вы себе отказываете во всем, лишь бы помочь нам. Вы поддерживали наш боевой дух ласковыми словами писем, посылками, собранными с таким трудом и любовью. Победу над гитлеровским фашизмом вы по праву делите с нами.
- Неизвестное сельское хозяйство, или Зачем нужна корова? - Татьяна Нефедова - Отраслевые издания
- Двор. Баян и яблоко - Анна Александровна Караваева - Советская классическая проза
- Пакт Путина-Медведева. Прочный мир или временный союз - Алексей Мухин - Публицистика
- Дело музыкальных коров - Эрл Гарднер - Классический детектив
- PR-элита России: 157 интервью с высшим эшелоном российского PR - Роман Масленников - Маркетинг, PR, реклама