Князь Святослав - Николай Кочин
- Дата:21.10.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Князь Святослав
- Автор: Николай Кочин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Автократор, я её выведу, - сказал Василий, и подступил к Феофано, растопырив свои жилистые сильные руки.
- Отойди! - вскричала она, - или я выцарапаю тебе птичьи глаза, варвар, мерзкий скиф, ублюдок…
Тот схватил её, но только мантия осталась в его руках. Он уцепился за её платье, но Феофано метнулась, и платье треснуло, сползло и обнажило её розовое точёное тело. Тогда она побежала по палате, ища предмета, которым можно было бы швырнуть. Но его не оказалось. С неистовой злобой она вцепилась в шею евнуха и стала его давить, крича:
- Умри, аспид, василиск, порождение адово!
Евнух пищал, закатывая глаза, упирался ей локтями в грудь. Наконец он вырвался и скрутил ей руки. Она плевалась, визжала и встряхивала куделью своих растрёпанных волос. Цимисхий не знал, что предпринять. Самому ввязываться в эту борьбу он считал недостойным царственной персоны. Он мучился и, наконец, крикнул Василию:
- Выведи!
Василий подобрал истерзанное платье Феофано, перекрутил им её стан вместе с руками и подталкивая ногою, тащил её к двери. Она сопротивлялась, упала. И тогда он повёз её по полу. Она хватала его за ноги зубами и цеплялась обнажёнными ногами за кресла, чтобы удержаться и всё осыпала василевса и его временщика отборными ругательствами. Наконец паракимонен вытащил её из зала. Там она продолжала кричать, оглашая дворец. На этот крик сбежались евнухи-слуги. Они схватили Феофано и отнесли в приготовленную заранее простую повозку. В неё посадили её и отвезли на судне в далёкий монастырь.
И когда они остались наедине, Цимисхий сокрушённо сказал:
- Это - жёрнов мне на шею. Чуть-чуть я с ним не потонул. Проклятая женщина.
- Владыка, лучше уж пусть один жёрнов потонет, чем тонуть с ним и тебе.
Цимисхий поглядел на него укоризненно:
- Паракимонен… Не забывай, что и ты и я ей многим обязаны:
- За оскорбление василевса по закону караются смертью.
- Полно, ведь эти законы тоже василевсами выдуманы. Как её звали, эту проходимку, до того, как она стала василисой.
- Дочь трактирщика Кратероса называлась в девках Анастасией… Её подобрал в пьяном виде, любящий распутных бабёнок, покойник Роман…
- Отправь её как можно подальше, в глушь, на границу империи… Дай в дорогу провожатых, хорошую провизию и рабынь для услуг… Она не привыкла сама трудиться…
- Владыка, давать ей в услужение кого-нибудь, значит содействовать её злостным замыслам. Она не перестанет добиваться связей с Калокиром. Насколько мне известно, а известно мне больше, чем я сказал тебе об этом, она через подставных лиц передавала Калокиру сведения о дурных слухах, наполняющих столицу и даже кощунственные намёки, предвещающие гибель василевса…
Цимисхий нахмурился и отменил прежнее приказание. Он сказал:
- Пусть в таком случае примет великую схиму. Пусть позабудет о своём пребывании в Священных палатах и вернётся в конце жизни к тому, с чего начала: к жизни Анастасии - трактирной девицы…, в роли затворницы… Пусть замаливает грехи… Да последи, чтобы язык не распускала…
- Не беспокойся, владыка. Там её никто не найдёт, даже такая бестия, как Калокир.
Глава 35
Опасный переход
Упрочив «законность» своего положения благодаря браку с престарелой Феодорой, Иоанн Цимисхий занимался теперь исключительно военными делами, подготовкой к войне со Святославом. Подготовку эту он тщательно скрыл под шумок пиршеств и празднеств, приказав придворным, знати, богачам беспрерывно веселиться. Им подражали все, кто имел время и деньги. Так что в кварталах с лупанарами стоял пьяный стон, визг, шум, гогот, крики.
То и дело шли представления на ипподроме. Головокружительные бега на колесницах не прекращались ни на один день. Горожане занимали места с утра, каждый «болел» за какую-нибудь партию. Захватывающий бег колесниц сопровождался рёвом зрителей, которые подбадривали «своих» и освистывали «чужих» возниц.
В подражание торжественным представлениям прежних василевсов, Цимисхий велел привезти из Африки львов и леопардов. И сразу тридцать львов с сорока леопардами, рыча свивались клубком на сцене, вселяя восторженный ужас в сердца любителей кровавых и диких зрелищ.
Подле ипподрома всё время толпился народ, и тут его развлекали мимы, шуты, певцы, музыканты… С ипподрома богачи забирали с собой шутейников и забавников на ночь.
На улицах тешили пляской, пикантными фарсами, с полуобнажёнными комедиантками, пантомимами клоунов, приноравливающихся к вульгарным вкусам толпы.
На частных пирушках, в компаниях друзей хмельные поэты услаждали ромеев модными стихами, в которых согласно велению времени мысль заменялась напыщенной фразеологией, а искренность чувства наигранной экзальтацией. Безмерно восхваляя василевса, синклитиков, поэты выбивались изо всех сил, чтобы поразить слушателей изысканным оборотом и выразить самую банальную лесть в выспренных выражениях. Признаком просвещённости считалось общаться с поэтами, иметь о них тонкие суждения. Поэтов приветствовали восторженными хлопками, если они были даже очень скучны.
Столица после испытанных невзгод, пережитого страха, испытанного отчаяния, вступив в полосу сносной жизни, пыталась вознаградить себя беспечностью и житейскими удовольствиями.
В скверах на потеху городскому плебсу бассейны наполняли вместо воды разнообразными фруктами. Горожане хватали их, устраивая возню, шум, потешные драки.
Золотая молодёжь столицы наперегонки один перед другим заявляла о себе громкими кутежами, о которых с изумлением рассказывали потом на рынках и в предместьях столицы. Эти молодые шалопаи разгуливали по улицам в эксцентрических одеждах, граничащих с неприличием, украшали себя замысловато скроенными туниками. Юноши слонялись по набережной Золотого Рога, по форумам и портикам, задирая встречных, приставая к женщинам, ища повода для пикантных скандалов.
Своим царедворцам щедрый василевс дарил богатые подачки, сопровождая это приветливым взглядом и приятной улыбкой и тем самым осчастливливая их, давая им повод похвалиться в своём кругу исключительной благосклонностью василевса. В окружении пышной свиты, в которую мечтал попасть каждый царедворец, царь шествовал в церковь, и все приветствовали его восторженными криками:
- Да здравствует божественный Август!
- Бог сохрани тебя на долгие годы!
- Пусть красуется на радость нам твоя святочтимая и достойнейшая порфирородная супруга!
Улицы были выметены, вычищены, усыпаны цветами, в окнах и на балконах выставлены самые дорогие домашние украшения: золотая и серебряная посуда, шёлковые занавески, причудливые вазы, затейливые ларцы, дорогие ковры, ковчежцы, богато украшенные эмалью, драгоценные одежды, металлические чаши с инкрустацией.
Столица хотела сама себя удивить богатством, роскошью и кричащим великолепием. Особенно в церквах поражались и до того ко всему привыкшие ромеи несметным сокровищам, золотой и серебряной утвари. Богатства греческих церквей и в особенности убранство храма святой Софии, сооружённого Юстинианом, превосходили все, даже самые изумительные украшения римских храмов.
Когда Святослав, удовольствовавшись условиями договора и огромной данью отошёл от Константинополя и вернулся в Доростол, в котором была его резиденция, Цимисхий зорко следил за состоянием русских войск. Он располагал опытной разведкой, которая доносила о поведении русских войск, о путях их следования. И когда ему доложили, что неохраняемые русскими оказались Емские ущелья, через которые, если они заняты, невозможно пробиться на север Болгарии, он возликовал. Такая оплошность со стороны Святослава переходила меру доверия и граничила с ротозейством.
Василевс тут же вызвал из Азии войска и начал лихорадочно готовиться к походу, разумеется, вопреки обещаниям и договору хранить с Русью мир и дружбу. Он хорошо знал, что теперь ему делать. Сперва запереть выход Святославу из Болгарии на Русь по Дунаю, на тот случай, если русские задумают отступать, теснимые ромеями. Был построен флот, очень большой, хорошо экипированный и снабжённый смертоносным греческим огнём. Отправив его по Понту, Цимисхий мобилизовал огромную армию и отлично её оснастил.
Он и на войну выезжал, как «властелин вселенной». Одним только царским багажом нагружены были шестьсот лошадей, и ещё сотня ослов и верблюдов. Скот был доставлен монастырями, во время войн принуждаемыми к натуральным повинностям. Логофет табунов принял скот, осмотрел его, нашёл справным и снаряжённым полной походной сбруей. Скот заклеймили царскими таврами. Отдельно на сотне мулов везли царскую посуду: серебряные и золотые блюда уникальной выделки; сосуды, по верхнему краю унизанные мелкими драгоценными камнями редкостной красоты, разного размера и конфигурации чаши. Везли для богослужебных надобностей походный церковный престол, храмовую мебель, ковчежец с мощами, епископскую кафедру, персидские ковры. Везли обильную царскую провизию и за каждой разновидностью её наблюдал специальный чиновник. Отныне всякий вид провизии носил название «царской», как только попадал на мула. Везли царское вино, масло, бобы, фасоль, рис, фисташки, миндаль, чечевицу.
- Четыре кружки мюнхенского пива - Леонид Ицелев - Прочий юмор
- Три княгини - Наталия Орбенина - Остросюжетные любовные романы
- Зоопарк подсадных уток - Ирина Николаевна Базаркина - Триллер
- Капитан-лейтенант Баранов - Владимир Шигин - Биографии и Мемуары
- Пять кругов ада. Красная Армия в «котлах» - Алексей Исаев - Публицистика