Форма входа
0/0
Кораблекрушение у острова Надежды - Константин Бадигин
- Дата:30.09.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Кораблекрушение у острова Надежды
- Автор: Константин Бадигин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Кораблекрушение у острова Надежды - Константин Бадигин. Жанр: Историческая проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Кораблекрушение у острова Надежды - Константин Бадигин:
Роман-хроника времен XVI века посвящен драматическим событиям истории России, когда в стране назревали предпосылки грандиозной крестьянской войны, разразившейся в начале XVII века.
Читем онлайн Кораблекрушение у острова Надежды - Константин Бадигин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
— Так, так, Никита Романович, — закивали головами все находившиеся в горнице. — По царской духовной грамоте отправить царевича Дмитрия и всех Нагих на удел в Углич. А до тех пор охранять бережно.
Против такого приговора спорить нельзя. Бельский вытер лоб от пота и уселся на скамью рядом с тучным боярином Иваном Петровичем Шуйским.
Богдан Бельский прошелся взглядом по вельможам, сидевшим в комнате. Борис Годунов по-прежнему скромно сидел в уголке, поджав ноги. Однако ему-то, своему дружку, Бельский мог быть благодарен за провал заговора. Это Годунов, заботясь о царевиче Дмитрии и о Нагих, царских свойственниках, предложил для лучшего бережения приставить к ним стражу.
— Государи, — продолжал боярин Юрьев, — на сегодня все дела окончены. Осталось нам всем, ближним царским людям, на кресте поклясться новому царю и великому князю всея Руси Федору Ивановичу. Пока все крест не поцелуют, никому из дворца ходу нет… Так я говорю, государи?
— Так, так, мы все согласны.
В царских покоях вокруг митрополита Дионисия, задержавшего крест, столпились думные бояре, окольничие, епископы, архиепископы, царские дворовые… Все хотели поскорее присягнуть на верность новому царю Федору. Первым поцеловал крест дядя царя Никита Романович Юрьев. И за ним пошло. Не было человека, колебавшегося в присяге.
А новый царь Федор, в тяжелой золотой одежде, едва держался на ногах. Его с обеих сторон поддерживали спальники. На бледном, опухшем лице Федора, залитом слезами, торчал крючковатый ястребиный нос, топорщились редкие усики. Он был небольшого роста, а в длинной золоченой одежде казался совсем маленьким.
Запели вторые петухи, когда бояре, дворяне и святители, постукивая посохами, расходились по домам.
Борис Годунов остался и долго сидел один в царском кабинете. Тишину дворцовых покоев нарушал только густой голос, читавший молитвы над покойником. На душе у Годунова было тревожно, не верилось, что царя Ивана нет в живых. Казалось, что он вот-вот проснется и призовет к себе.
Годунов не выдержал. Он решил еще раз посмотреть на усопшего. С волнением и страхом, крестясь и кланяясь, он подошел к гробу и долго рассматривал мертвое лицо царя. «Нет, он больше не призовет меня».
Борис Годунов приложился к худым рукам, сложенным на груди, поцеловал край черной одежды схимника и, радуясь своей жизни, вышел из спальни.
Уже светлело и на востоке бродили красноватые тени, когда Борис Годунов спустился с царского крыльца и пошел к своему дому.
За углом дворца он встретился с дьяком Андреем Щелкаловым.
— А у нас несчастье, — сказал дьяк. — Умер Савелий Фролов, скоропостижно. Не успел и ко святому причастию.
— Своей смертью умер? — вырвалось у Бориса Годунова.
Щелкалов немного помедлил, кашлянул:
— Пришел домой, лег в постель и умер.
— Царствие ему небесное!
Борис Годунов обнял Щелкалова. Они расцеловались.
Когда взошло солнце, из ворот Кремля выехали дети боярские и поскакали во все концы русского государства с вестями о смерти царя Ивана Васильевича Грозного и о крестном целовании новому царю, Федору Ивановичу.
Несмотря на дружную присягу новому царю и принятые меры, покой не приходил, и высокие вельможи чувствовали себя во дворце словно в осажденной крепости. Кто-то продолжал мутить воду. Слухи об обидах, учиненных царице Марье и ее братьям, всё ползли и ползли, проникая во дворец со всех сторон. Слишком часто повторялось имя царевича Дмитрия.
Наступил месяц апрель. Ближним боярам стало известно, что чьи-то людишки на торгу и близ больших храмов именем царевича смущают простой народ. И тогда царские душеприказчики решили, не откладывая и часу, выслать из Москвы опасного младенца. Пришлось долго уговаривать царя Федора Ивановича, он никак не хотел расставаться с младшим братцем. Бояре думали, что вместе с царевичем Дмитрием в Углич отъедет и его предприимчивый дядька, Богдан Яковлевич Бельский, но оружничий не хотел и слышать об угличской ссылке.
Нагим разрешили держать двор в своем уделе. Царь Федор отпустил кое-кого из своих бояр и вельмож. В Углич ехали стольники и стряпчие, много московских дворян и простых слуг. Среди них были верные люди Бориса Годунова и князей Шуйских.
Достоинство и честь царского имени были соблюдены. Для оберегания Дмитрия указом царя были назначены четыре приказа московских стрельцов: приказ конных и три приказа пеших.[2]
Старик Федор Нагой да и все Нагие отъезду в Углич не противились. Да и воля Грозного царя не нарушалась: удел Углич был записан в духовной грамоте.
Обнадеживал их и дядька Богдан Бельский. Он успел шепнуть старику Федору Нагому:
— Ждите и надейтесь. Мое слово свято.
Перед самым отъездом, когда все было готово к дороге, младенца Дмитрия принесли к Федору Ивановичу попрощаться.
Морщась от боли, царь сполз с высокого кресла. По малости роста он спустил на пол сначала одну ногу, а затем вторую и, пошатываясь, подошел к царице Марье, державшей на руках сына.
Провожание было обставлено торжественно. По стенам палаты выстроились бояре, князья и ближние люди. У трона застыли с секирами в руках рослые телохранители.
Царь Федор Иванович взял мальчика к себе и, прижав к груди, заплакал. Собравшиеся почтительно слушали царские всхлипывания. Поуспокоившись, он погладил царевичу головку.
— Иди, братец мой, с богом, — произнес царь едва слышно. — Дай бог тебе возмужать, а мне царствовать. Ежели бог продолжит живота моего, ты поспеешь царством владеть, и я тогда тебе поступлюсь престолом, а сам в тихости пребуду и как бог захочет, понеже не вельми желаю власти. Жалко мне тебя, братец родненький, ох, как жалко!.. — Царь снова жалобно всхлипнул.
Кроме Бориса Годунова, стоявшего близ царя, и дьяка Андрея Щелкалова, никто не понял ни слова из царской речи. А для Годунова царские слова были неожиданны и неприятны.
— Мамка, боюсь! — вдруг закричал царевич, упершись ручонками в грудь Федору Ивановичу. — Мамка, возьми меня!
— Великий государь, — тихо, но твердо сказал Борис Годунов, пригнувшись к царскому уху, — дорога царевичу предстоит дальняя, разреши отъезд.
— Иди, свет мой здрав, в путь, — передавая царице оравшего во всю глотку младенца, заторопился Федор Иванович. — Чтоб мне радостно было и впредь видеть тебя. — Он несколько раз поспешно перекрестил Дмитрия. — Возьми просфирку свяченую в дорогу. Мало ли что может приключиться, просфирка-то и поможет.
Вручив просфирку царице, Федор Иванович, прихрамывая, вышел из Грановитой палаты. Он спешил на колокольню Успенского собора. Колокольный звон радовал душу Федора Ивановича, и он почитал за праздник потрезвонить вместо пономаря. Но не всегда советники разрешали ему позабавиться…
За царем последовали духовник и Борис Годунов. Остальные бояре, покачивая высокими меховыми шапками, потянулись к сеням.
…Богдан Бельский поджидал царицу Марью у низкой двери, едва заметной в глубокой нише. В теплой накидной шубе из черных соболей, разукрашенной узорами и каменьями, она появилась перед оружничим. Царицу поразил необычный вид дядьки. Он был одет так богато и красиво, как никогда не одевался, и, пожалуй, убранством не уступал ни Борису Годунову, ни Ивану Глинскому. На плечах его ловко сидел кафтан из тонкого сукна с золотыми петлями и пуговицами. Зеленые сафьяновые сапоги с высокими каблуками. На саблю глазам глядеть больно, вся она в сверкающих драгоценных камнях. А шапке, украшавшей голову оружничего, по цене не было равной во всей Москве.
— Государыня, — сказал Богдан Бельский, склонив голову, — не забудь холопа своего Богдашку на уделе в Угличе. Тошно мне будет не видеть лица твоего.
Царица удивилась еще больше. Подобных слов она не ждала от оружничего. Однако они были ей приятны. Сердце ее забилось сильнее, лицо порозовело.
— Приезжай к нам в Углич, Богдан Яковлевич, — поборов смущение, сказала царица. — Буду тебя ждать… И царевич соскучится без пестуна своего. — И еще раз подумала, что жалеть о смерти мужа она не будет.
— Говоришь ты, государыня, аки соловей щебечет, — низко поклонился оружничий. — Мне здесь и свет божий без тебя не мил, — добавил он совсем тихо, сам удивляясь своей смелости. — И во снах ты все снишься.
Царица Марья, покраснев еще больше, не сказав в ответ слова, вышла на крыльцо.
Но оружничий и не нуждался в словах, он понял, что царица к нему милостива, и решил раздуть слабый огонек.
«Когда я захвачу власть и она будет моей, мы вместе достигнем многого».
Он вспомнил Елену Глинскую, оставшуюся вдовой после смерти великого князя Василия, отца Ивана Грозного. У нее был любимец Иван Телепнев. Он правил Москвой ее руками. «Я хочу сам сесть на престол, и царица Марья поможет мне в этом».
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Кораблекрушение у острова Надежды - Константин Бадигин бесплатно.
Похожие на Кораблекрушение у острова Надежды - Константин Бадигин книги
- Как юродивый пропал - Н. Е. Мальчитэ - Контркультура / Русская классическая проза
- Главные молитвы о здравии и избавлении от бед. Как, в каких случаях и пред какой иконой молиться - Ольга Глаголева - Религия
- Скалы серые, серые - Виктор Делль - О войне
- Путь на Грумант; Чужие паруса - Константин Бадигин - Морские приключения
- Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Свеча горела на столе…» - Альманах - Периодические издания
