ЗЕРКАЛЬЩИК - Филипп Ванденберг
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: ЗЕРКАЛЬЩИК
- Автор: Филипп Ванденберг
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мельцер и Мейтенс быстрыми шагами отправились к Сан-Марко, где догнали троих, оживленно переговаривавшихся между собой. Замедляя шаг, Мельцер дернул медика за рукав. Голос одного из троих был ему знаком, и зеркальщик прошептал, обращаясь к Мейтенсу:
— Если я не ошибаюсь, это Доминико Лазарини!
Спор троих мужчин стал оживленнее, и медик сказал Мельцеру:
— Двое других тоже должны быть вам знакомы. Они бывают у вашей дочери: король нищих Никколо, которого зовут также Капитано, и кормчий Джованелли.
— Бродяги!
— Один другого краше!
Трое мужчин остановились и о чем-то оживленно заспорили, а Мейтенс и Мельцер спрятались под одной из арок.
Джованелли ругал Лазарини за то, что тот хочет откупиться ничтожной суммой, хотя ради их плана кормчий пожертвовал своей должностью у донны Эдиты.
— Зато теперь я кормчий у этой девки! — вмешался король нищих Никколо, и в его голосе прозвучало презрение. — По крайней мере, мне донна Эдита доверяет больше, чем тебе!
— И неудивительно, — бросил Джованелли, — после того как ты рассказал ей, какой я нехороший человек. Но я сомневаюсь, что эта сука столь глупа, как вы думаете. Каждый гондольер знает, что корабли Доербека самые лучшие и самые быстроходные суда на всем Средиземном море.
Тут подал голос Никколо:
— Вот поэтому я и собираюсь заставить ее поверить в то, что каждый из них стоит три сотни золотых дукатов. Мы же знаем, что их стоимость превышает эту сумму более чем вдвое.
— И поэтому я требую в два раза больше, чем вы мне обещали! — закричал Джованелли. — Ведь мне придется начинать все сначала!
— Тише, тише. — Лазарини пытался успокоить разбушевавшегося кормчего. — Если станет известно о нашем плане, мы все останемся ни с чем.
— Двойную сумму! — яростно закричал Джованелли. Его голос эхом разнесся по пустой площади. — Двойную сумму, или же…
— Или же? — в голосе Лазарини послышалась угроза. — Или что? — поинтересовался он.
— Или я раскрою все ваши планы. Я серьезно, Глава! Возникла пауза, во время которой Мельцер и медик вопросительно переглянулись. Мейтенс пожал плечами.
Внезапно в ночи раздался крик, затем второй, третий. Послышались шаги, поспешно удалявшиеся в направлении пьяцетта деи Леончини, расположенной к северу от Сан-Марко.
Наблюдавшие вышли из-под арки. На широкой площади было тихо, и Мейтенс с Мельцером отваживались разговаривать только шепотом.
— Вы поняли, о чем говорили эти люди? — спросил Мельцер.
— Кажется, я знаю, что собирается предпринять эта троица. Король нищих Никколо очернил перед Эдитой кормчего Джованелли, обвинив его в том, что тот хотел продать флот Доербеков за смешные деньги: мол, корабли сгнили и уже ничегошеньки не стоят. После этого Эдита уволила Джованелли и назначила кормчим Никколо. Теперь тот пользуется ее доверием и со своей стороны хочет предложить ей продать флот за сумму большую, чем предлагал Джованелли, но по-прежнему невыгодно. Кто стоит за всем этим, я думаю, вам понятно.
— Лазарини?
— Лазарини. Этот человек на самом деле… он… — Медик остановился и потянул Мельцера за рукав. — Вы только посмотрите!
Теперь и зеркальщик увидел у своих ног безжизненное тело. Человек лежал лицом вниз в луже собственной крови, образовавшей ровный круг вокруг его головы, словно нимб на мозаиках Сан-Марко с изображением святых. Мельцер тут же протрезвел.
— Он мертв? — испуганно спросил зеркальщик. Мейтенс схватил лежавшего за плечо, перевернул его на спину, приложил ухо к окровавленной груди и ответил:
— Exitus. — Он осенил себя крестным знамением. — Думаю, это Джованелли, и мы с вами только что стали свидетелями убийства. Его зарезали.
— Идемте, нам нужно исчезнуть! — прошипел зеркальщик, оглядываясь вокруг.
— Вы что, с ума сошли, мастер Мельцер? Мы не можем бросить его здесь. Это противоречит медицинской этике.
Мельцер судорожно сглотнул.
— Не имею ничего против вашей этики, медик Мейтенс, но подумали ли вы о том, что вы будете говорить уффициали? Что-нибудь вроде того, что была ночь, туман, мы гуляли по площади Святого Марка и вдруг наткнулись на труп?
— Но это же правда!
— Правда правде рознь. Нам никто не поверит. Не забывайте, что мы здесь чужие!
Медик задумался. Его спутник был не так уж и неправ, но оставить мертвеца лежать в луже собственной крови казалось Мейтенсу просто немыслимым. Хотя неожиданное происшествие тоже отрезвило его, он все еще чувствовал себя во власти вина.
— Послушайте, — сказал он наконец, — мы отнесем мертвеца к главному порталу собора Святого Марка и положим его на ступеньки.
Мельцер вздохнул.
— Ну, хорошо. А потом мы исчезнем.
Мельцер и Мейтенс убедились, что никто не увидит того, что они собираются сделать. Медик схватил мертвеца за руки, Мельцер — за ноги, и так они и потащили труп через всю площадь. На полдороге они остановились, прислушались к звукам в тумане, который становился все гуще, и, не услышав ничего подозрительного, продолжили свой путь. При этом они шли все быстрее, боясь, что их обнаружат, и, наконец, перешли на бег. У главного портала Мельцер хотел опустить мертвеца на землю, но медик покачал головой и показал на верхнюю ступеньку лестницы. Они подняли труп по ступенькам и там положили его на пол. Мейтенс сложил руки и ноги так, как принято складывать их мертвецам: скрестив руки на животе, словно покойник собирался помолиться. Мельцер же тянул медика прочь.
Теперь они оба заторопились. Мельцер и Мейтенс поспешно шли друг за другом, прижимаясь к северной стене собора Святого Марка, пересекли Рио-дель-Палаццо и оказались на кампо Санти-Филиппо-э-Джакомо, где из-за тумана и сгустившейся темноты ничего не было видно. Мейтенс, который знал дорогу лучше, стал пробираться вдоль домов, чтобы найти выход к Салиццада Сан Проволо. Они направлялись на постоялый двор «Санта-Кроче», где по-прежнему жил медик. Там Мейтенс и Мельцер и провели остаток ночи в полудреме на стульях.
Занималось утро, казалось, что из-за тумана так и не рассветет. Зеркальщик и медик решили известить Эдиту о том, что видели и слышали прошлой ночью. Гондольер отвез их к палаццо Агнезе.
— Сообщите донне Эдите, что с ней хотят поговорить ее отец и медик Мейтенс, — сказал Мельцер надменному слуге, стоявшему перед дверьми, выходящими на Большой Канал.
Богато разодетый слуга оглядел посетителей с ног до головы, поднял брови и захлопнул двери. Вскоре он вернулся и высокомерно сообщил:
— Донна Эдита не желает видеть ни одного, ни другого сеньора.
Но прежде чем слуга успел закрыть двери, Мельцер оттолкнул его в сторону и освободил проход для себя и для медика.
Не обращая внимания на крики протеста, Мельцер и Мейтенс пробежали через множество комнат дома, пока не обнаружили Эдиту, сидевшую на постели в спальне. Кровать с высоким желтым балдахином из-за золотистых кисточек и бахромы с двух сторон напоминала роскошную палатку. На стенах справа и слева висели искусно обрамленные зеркала, давая ощущение бесконечности, из-за того что отражение в одном зеркале отражалось в другом.
Однако у Мельцера не было времени удивляться, потому что Эдита набросилась на отца:
— Разве тебе не передали, что я не желаю тебя видеть? Он пусть остается, мне все равно! — Она указала на медика, который, смущенно улыбаясь, стоял позади Мельцера.
Тон, которым с ним разговаривала Эдита, привел зеркальщика в ярость, и он впервые в жизни закричал на собственную дочь:
— Может быть, стоило для начала выслушать нас?! Впрочем, твое поведение ни капельки не соответствует тем манерам, которые я привил тебе в детстве!
— Манеры! Манеры! — В глазах Эдиты бушевала ярость. Девушка хлопнула руками по одеялу и запрокинула голову. — Что такое хорошие манеры, в этом доме решаю я! Итак, что вам надо?
Мельцер подошел к своей дочери немного ближе и приглушенным голосом сказал:
— Мы хотели предупредить тебя, Эдита. Ты выбрала себе не тех друзей. Ты доверяешь этому Капитано, королю нищих, а у него одна цель — завладеть твоим состоянием.
— Никколо? Да не смеши меня! Никколо, напротив, предупредил меня, чтобы я не доверяла этому обманщику Джованелли, и я вышвырнула его!
— Это было не что иное, как хорошо разыгранный спектакль. Джованелли был в сговоре с Никколо и Лазарини. Прошлой ночью мы стали свидетелями разговора между ними тремя. При этом Лазарини заколол Джованелли. Мы случайно стали свидетелями убийства.
— Случайно? — Эдита долго глядела на отца. Наконец она обратилась к медику: — Почему вы прячетесь, Мейтенс? На вашей одежде тоже кровь?
Мельцер оглядел себя, затем Мейтенса, и увидел, что у них на рукавах — следы засохшей крови.
— Простите, — сказал Мейтенс. — Мы отнесли труп к порталу собора Святого Марка, и у нас не было времени переодеться. Что же касается предупреждения вашего отца, то Мельцер говорит чистую правду. Мы с ним не преследовали никакой иной цели, кроме как предостеречь вас от ошибки. Капитано и Лазарини — отъявленные мошенники.
- Дневник Л. (1947–1952) - Кристоф Тизон - Русская классическая проза
- Русь и Рим. Англия и «Древняя» Греция. Подлинная дата Рождества Христова - Анатолий Фоменко - История
- Тысяча поцелуев - Джулия Куин - Зарубежные любовные романы
- Трейлер Старика - Александр Лукьянов - Социально-психологическая
- Принц из страны облаков - Кристоф Гальфар - Физика