Осенний август - Светлана Нина
- Дата:30.11.2024
- Категория: Историческая проза / О войне / Русская классическая проза
- Название: Осенний август
- Автор: Светлана Нина
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– У Матвея был не лучший период после твоего ареста. В то время все наложилось. Он разочаровался в работе, в политике.
– Он разочаровывался во всем каждый месяц, таков уж был его характер.
– Нет, здесь все было глубже.
– Он писал об этом…
… «прежде смеясь или критикуя, ты с удивительной легкостью развевала мои сомнения. А теперь я понятия не имею, как жить без твоего запаха».
– Он втянулся во что-то темное, начал набирать нежелательную популярность, общаться со странными людьми. Так продолжалось несколько лет. Мы, признаться, мало общались. Он… У него еще появилась женщина. Он долго ждал тебя…
– Умоляю. Он понятия не имел, отпустят ли меня завтра или никогда.
Вера осталась сидеть в той же позе, а Артур, больше не в силах сдерживаться, повествовал уже не умолкая.
– Меня они тогда, помнишь, помучили и отпустили – отделался испугом. А за него взялись конкретно. Да и я просто канцелярская крыса всю жизнь. Эта женщина… Недобрая. Ярослав ее знал тоже… Он и Игоря знал.
– Все мы в змеином клубке.
– Они пытались представить его смерть как самоубийство. Но я не верю в это.
– Не веришь?
– Нет.
– Что ты знаешь?
– Марина… Была тогда с ним. И ее допрашивали пять минут. В тот день я видел ее. Она говорила, что они ссорились, она выбежала из комнаты и услышала выстрел на улице. Никто не видел, как она выходила из комнаты. Я много думал об этом. Выходила ли она вообще из комнаты или видела, как он направляет на себя пистолет? На себя ли? Не на нее, не она на него?
– Погоди… Это так самая Марина, любовница Ярослава?!
– Ты знала ее?
– Да…
Артур столько раз раздражал Веру своей излишней болтливостью, но к концу беседы всякий раз вызывал интерес.
Игорь, вездесущий Игорь… Злой гений их семьи, созданный непутевым отцом.
– Мы до сих пор ничего не понимаем, даже спустя годы. А тогда не понимали и подавно.
– Она там была, Вера. С ним в одной комнате в тот момент. Не возвращалась потом. Я в этом уверен. А допросили ее через пень-колоду, потому что она чей-то приказ выполняла.
Вера вспоминала, всегда жалела Матвея, насмешливого, экспрессивного, едкого и остроумного борца за правду.
Вера устало повела головой.
– Что уж теперь говорить.
– Ты не хочешь узнать, как умер Матвей?
– А сколько так же сгинуло, а убийцы их покрываемы разведкой? И что ты от меня ждешь, что я, зэчка, у которой обрубили веру в справедливость, докопаюсь до истины? Да меня на порог не пустят. Знаешь, почему христианство учит прощать? Чтобы человек не свихнулся от бессилия перед злом.
– Тебе не любопытно?
– Любопытно может быть в познании. А не в ворошении ящика Пандоры.
Артур смолк, морщась. Вера смотрела на него с откровенной жалостью. Открытый и отзывчивый, он так и не завел семью. Вместе с робостью перед тем, как легко он сходится с людьми и ко всем может найти подход, Вера немного жалела его и теперь вспомнила это. В итоге все оказались равны – и отшельники, и весельчаки.
– Не думал, что когда-то услышу от тебя одобрение христианства.
– Это не одобрение. Так больная птица молча смотрит на лису, которая к ней подкрадывается.
– Ты даже не ропщешь… – произнес Артур, словно не веря.
Вера молчала.
– Роптать мне надо было раньше. Мигрировать с отцом… Но мать не могла, Поля ушла, Матвей был на фронте…
Теперь неловко замолчал Артур.
– Кто же все-таки обрек тебя на это?
Глаза Веры стали стеклянными.
– Мало ли какие высказывания я себе опрометчиво позволяла… А соседи уже тогда начинали выполнять свой гражданский долг.
– Но тогда бы и Матвея сцапали.
– Не знаю я… Правда не знаю. Тяжело так жить… В такой несправедливости и нищете повсюду.
– Как тебе удалось избежать фронта?
– Здоровье мое… не сгодилось даже туда, – ответил он, отведя глаза.
– А дальше что? После войны-то? Вот все мы кричали, что, только кончится она, заживем… Заживем… В нищете тотальной? С перебитыми мужчинами? С ними плохо, а без них еще хуже. Даже без алиментов – гуляйте, хлопцы. Женщинам-то есть не надо. Только по карточкам еду в обрез получать, да пятьдесят рублей за нагулянного ребенка. Мужская война закончилась. А наша продолжается веками. История до ужаса циклична, особенно если власть намеренно делает скот из своих подданных.
Как прежде зимой нельзя было впадать в меланхолию, иначе она надолго бы утянула в свои черные берега… Нужно было из последних сил цепляться за робкие солнечные лучи.
– Хотя бы дочь после него осталась… – потерянно заметил он погодя.
– Это дочь Ярослава, милый, – тихо сказала Вера с какой-то жалостью.
5
Вера бессильно своим все еще живым мозгом пыталась воссоздать в воображении, что бы они почувствовали, доведись им с Матвеем встретиться. «Дети страшных лет России». На свободе каждый день хлестал через край событиями, людьми и вдохновением, даже когда поздней осенью обманчиво виделось, что ничего не происходит. Тогда какое-то значение имели политические споры, отстаивание этой требухи, которая только перепалывала людям жизни, лишала их любимых и без сожаления посылала на смерть. Тогда один нежный взгляд незнакомца мог побудить жажду неизведанного и угрызения совести, а ночи были созданы не для тяжких дум о прошлом под аккомпанемент бессонницы, а для неизбежного поиска себя под терпким светом ламп на подоконнике. Теперь же Веру больше заботило, как бы устроиться ночью так, чтобы ее не продуло и притушить въедливую боль в ногах, заслуженную на севере.
Может, к лучшему, что Матвей не увидел ее с этими неумолимо опускающимися щеками и кругами под глазами. В его памяти она навсегда останется юной матерью его единственной дочери, безвестно канувшей на каторге без надежды на возвращение. Да и она не застала его полысевшим и отчаявшимся от всего, что творилось вокруг.
Только с Матвеем ей было хорошо так же, как с собой. Вера обманывала себя, что страсть прошла, предпочитая книжную логику несуществующих людей трезвому взгляду на свои чувства. Они с Матвеем позволили друг другу слишком много по обыденным меркам, считая себя модными. А в итоге пришли к тому, к чему приходят пожилые пары – к тихому сродству.
6
– Твой отец, – глотая так и не выплеснувшиеся слезы, попыталась спросить Вера, но смолкла.
Она хотела поговорить о Матвее. Лида смотрела на нее с болью. Затем в ее глазах мелькнула сталь.
– Ты думала, я не знаю, чья я дочь.
– Кто сказал тебе? – проронила Вера, чувствуя легкую дрожь и понимая, что ей не за что зацепиться, не у кого попросить помощи. Внутри она улыбнулась, что еще не разучилась бояться.
– Во время войны он навещал Артура. Сначала он, конечно, ничего не понял, назвался другом семьи, посочувствовал потере отца. А потом почему-то уточнил год моего рождения и наличие у меня братьев или сестер. Забавно, что мой родной папаша все
- Анна Ахматова - Георгий Чулков - Русская классическая проза
- Звёздный прилив - Дэвид Брин - Космическая фантастика
- Вечернее солнце, мерный плеск волн… - Виталий Пажитнов - Научная Фантастика
- Книжный магазин Блэка (Black Books). Жгут! - Роман Масленников - Цитаты из афоризмов
- Выше облаков. Сон первый - Катерина Игоревна Площанская - Прочие приключения / Прочее / Социально-психологическая