Девичьи сны - Евгений Войскунский
- Дата:13.11.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Девичьи сны
- Автор: Евгений Войскунский
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Девичьи сны" - волшебное путешествие в мир мечты
📚 "Девичьи сны" - это захватывающая аудиокнига, которая погружает слушателя в удивительный мир фантазии и мечты. Главная героиня книги, Мария, молодая девушка с ярким воображением, каждую ночь видит загадочные сны, полные тайн и загадок. Ее приключения в мире снов становятся все более захватывающими и опасными, когда она начинает осознавать, что ее сновидения имеют реальное влияние на ее жизнь.
Автор аудиокниги, *Евгений Войскунский*, с легкостью переносит слушателя в мир фантазии и магии, создавая увлекательный сюжет и запоминающихся персонажей. Его талант в описании деталей и создании атмосферы позволяет каждому слушателю окунуться в увлекательное путешествие на протяжении всей аудиокниги.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокнигу "Девичьи сны" онлайн на русском языке. Сайт предлагает широкий выбор бестселлеров и лучших произведений различных жанров, чтобы каждый мог найти что-то по душе.
Не упустите возможность окунуться в мир фантазии и мечты с аудиокнигой "Девичьи сны" и погрузиться в захватывающее приключение вместе с главной героиней Марией. Слушайте и наслаждайтесь каждым звуком и словом, созданным для вашего удовольствия!
Погрузитесь в мир мечты и фантазии с аудиокнигой "Девичьи сны" прямо сейчас!
Историческая проза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юркину пришлось ампутировать, кроме пальцев ног, кисть правой руки.
Крестик ему отдали.
Невесело, невесело шел пятидесятый год. 23 февраля Сергей уговорил меня съездить в Балтийск, в Дом офицеров, на праздничный вечер. У меня пузо было уже большое, хоть соседки и говорили, что я «аккуратно хожу». Я стеснялась, но очень уж хотелось Сергею вывезти меня в свет — и мы отправились на рейсовом катере.
В Доме офицеров посмотрели фильм «Золушка», потом направились в ресторан, но там не оказалось свободных столиков. Я предложила ехать домой. Но тут появилась пара — высокий черноусый старший лейтенант кавказского вида и с ним под ручку Валя Сидельникова.
Валька кинулась ко мне целоваться. Взглянула на мой живот, заулыбалась:
— О-о-о! Будет дело!
Познакомила нас со старшим лейтенантом, его звали тоже Сергеем, а фамилия была армянская, я не запомнила. Он имел какое-то отношение к Дому офицеров, во всяком случае, очень быстро нашелся для нас четверых столик, а на столике воздвиглись две бутылки с серебряными головками — Господи, шампанское! Такая редкость! Я и всего-то раз пила его — однажды дядя Юра принес к какому-то празднику.
— Как ты живешь, Валечка?
Шампанское играло во мне, кружило голову, делало меня легкой, словно летящей.
— Живу как живется.
— А он неженатый? — тихо спросила я, качнувшись к ее уху. — Он порядочный?
— Неженатый. — Валя выглядела несколько растерянной. — Его переводят в Свинемюнде, физруком базы. Вот он меня зовет…
— Поезжай! — зашептала я горячо. — Непременно с ним поезжай! Ты увидишь виноградники Франции и равнины Италии…
Валя посмотрела на меня испытующе. К ней вернулось обычное насмешливое выражение.
— А ты уже на них насмотрелась? — сказала она.
В мае я родила девочку. Вряд ли вам будет интересно описание родов, тревог и радостей материнства. Женщины все это знают, а мужики… Ну что ж мужики — мой неизменно внимателен и заботлив. Всегда и во всем я ощущала его твердую поддержку. А ведь это именно то, что нам, бабам, нужнее всего.
И уж особенно в условиях послевоенного гарнизонного быта, когда было легче со спиртом, чем с молоком и сахаром, и негде купить те же пеленки, не говоря уж о коляске, а соску для Ниночки — обыкновенную соску — мне прислала мама из Баку. Кстати: в 51-м, летом, Сережа взял отпуск, и мы съездили с годовалой дочкой в Баку. Незадолго до этого мама рассталась с Калмыковым — говорила, что прогнала его, но Галустянша рассказала мне по секрету, что Калмыков просто ушел к молоденькой. Ну да, он любил молоденьких, это точно.
Но я не об этом. В той поездке Сергей выказал такую заботливость, такую разворотливость (ведь было безумно трудно с билетами, с питанием в дороге), что я снова уверилась в правильности своего выбора. Маме Сергей очень понравился, она мне так и сказала: «Рада за тебя. Твой Сергей хороший муж».
И все шло у нас ладно, и уже Сергея представили к очередному званию майора, поскольку предполагалось повышение по службе (на ответственную должность в политуправление флота), — как вдруг грянула резкая перемена в нашей жизни.
Было это в сентябре 1952 года. Сергей пришел со службы необычно рано, снял мокрый от дождя плащ, подхватил подбежавшую к нему Ниночку на руки. Я сразу увидела по его вымученной улыбке: что-то случилось.
В тот день выдали немного муки, я испекла блинчики и предвкушала, как Сережа станет их есть и похваливать. Если бы еще и сметана… да где ее взять?
Сергей ел блинчики один за другим, запивал чаем — и молчал.
— Что случилось? — спросила я.
— Ничего.
— Сережа, я ведь вижу. Господи, что еще?
— Да ерунда, — сказал он неохотно. — Чушь собачья… Я его последний раз в тридцать шестом году видел… Ему и полгода не было…
— О ком ты, Сережа?
— Да о Ваське… ну, о сыне… Разве могу я нести ответственность, если никакого не принимал участия…
— Что случилось?! — закричала я. — Ты можешь сказать ясно?
Он посмотрел на меня так, словно в первый раз увидел.
— Пришла какая-то бумага. По линии органов. Васька арестован в Москве.
Я хлопала глазами, а он допил чай и перевернул чашку на блюдце кверху дном.
— Завтра меня вызывают в Балтийск, в отдел… К особистам, в общем…
Наш поселок стоял, можно сказать, на краю земли. На узкой песчаной косе Фрише Нерунг. Но мне даже нравилось это: тут у меня был — впервые в жизни — свой дом. Пусть не дом, всего лишь комната в пятнадцать метров, с окном, из которого всегда дуло, как ни затыкай щели. Но это была моя комната; я тут жила со своим мужем и дочкой — и впервые ощущала себя не квартиранткой, занимающей угол, а хозяйкой. Теперь же, когда Сергея вдруг вызвали в особый отдел, оказалось, что дом-то мой построен на трясине… или на зыбучих песках… и опять мне стало неуютно, тревожно — как в Питере, когда арестовали Ваню Мачихина…
Из Балтийска Сергей вернулся не то чтобы веселый, но — приободрившийся. Обнял меня, подкинул Ниночку к потолку, она радостно верещала — потом мы сели на тахту, и я навострила уши.
— Понимаешь, — сказал Сергей, — они получили бумагу. В какой-то московской школе несколько девятиклассников организовали группу изучения марксизма. Заводилой был Васька. Я и не знал, что они в Москву переселились. Лизин муж, бухгалтер Кузьмин, работал в наркомземе. Он Ваську усыновил, дал фамилию, а когда эту группу арестовали, Кузьмина тоже взяли, и он заявил на допросе, что Васька не его сын, а мой. А я-то уехал, когда ему полгода было, и больше никогда не видел. А они говорят: «Мы понимаем, что вы касательства к воспитанию не имели. Но между вами и сыном могла быть переписка». Я говорю — даю честное партийное слово, не было никакой переписки, ни одного письма. Я и адреса не знаю и даже что они в Москву переехали…
— Постой, Сережа. Что-то я не понимаю. Группа изучения марксизма — что в этом плохого?
— Ну… это они так себя назвали. А следствие определило по-другому: молодежная антисоветская организация.
У меня, наверное, был вид идиотки.
— Ну что ты не понимаешь? Лезут в Маркса, ищут… ну, несоответствия между тем, что написано, и тем, что получилось… Дурак Васька, — сказал он, скривившись, как от зубной боли. — Маркса ему, видите ли, надо читать. «Краткого курса» ему, дураку, мало. В «Кратком курсе», в четвертой главе, весь марксизм в сжатом виде — читай, изучай, как все люди. Первоисточники ему, видите, нужны.
— Мы в институте конспектировали первоисточники.
— Так то в институте, под руководством преподавателя. Это другое дело. А тут сам полез, без подготовки.
— Ну и что, если сам? Парень хотел разобраться…
— То и плохо, что сам! — Раздраженная нотка появилась у Сергея. — Что может понять в философии безусый юнец? Ему и семнадцати еще нет. Дурак, вот и все!
Я вздохнула. Незнакомый мне дурак Васька арестован за чтение Маркса. Понять это трудно, но факт есть факт. Да мне-то какое дело? Мне нужно, чтобы под ногами была не трясина, а твердый грунт…
— Значит, они от тебя отвязались, Сережа?
— Подполковник, который со мной беседовал, умный мужик. Понимает, что моей вины нету никакой. Он так и сказал: «Мы понимаем, что вы не виноваты. Мы, — говорит, — посоветуемся в политуправлении».
Спустя два или три дня вызвали Сергея в политуправление. Какой у него там был разговор, он не счел нужным мне рассказать. Но я видела, какой он ходит хмурый.
Еще прошла неделя, другая — вдруг Сергей мне заявляет:
— Юля, мой вопрос решен. Демобилизуюсь. Ухожу в запас.
Я чуть не села мимо стула.
— Тебя выгоняют с флота?
— Никто не выгоняет, — отрезал он таким тоном, что я сразу вспомнила портнихины слова об его строгости, которой побаивались подчиненные. — Ухожу с правом ношения формы.
— Но ты же не виноват!
— Если бы был виноват, то другой… другое было бы решение. А так… ну арест сына тень на меня бросает. Неужели непонятно?
— Что я должна понять?
— Ты действительно наивна или разыгрываешь наивность? Ну нельзя, нельзя с такой тенью на политработе! Да еще в такой обстановке! В ударном соединении!
— Не смей на меня кричать, — холодно сказала я.
— Я не кричу… Объясняю просто…
Еще около двух недель заняло оформление бумаг. Перед тем как начать укладывать вещи, я спросила:
— Так мы поедем жить в Баку?
— В Баку? — Сергей наморщил лоб.
— У тебя есть какое-нибудь другое место?
Он покачал головой. Не было у него никакого другого места.
Глава семнадцатая
Баку. Январь 1990 года
Трамвай тронулся, а я не села, слишком много набилось народу. На остановке у Гостиного двора всегда толпа. А мороз ужасный. Я бегу, бегу за трамваем, а из-за стекла задней площадки смотрит на меня человек. У него хмурое лицо, заостряющееся книзу, высокий белый лоб с косо упавшей черной прядью и серые глаза… любимые серые глаза… Я бегу, задыхаясь, я кричу: «Ваня! Не уезжай! Ванечка…» А он — ни слова в ответ, ни жеста. Печально смотрит, как я бегу, отставая все больше… Я останавливаюсь, нету сил бежать… пар от частого дыхания вырывается толчками… Трамвай уходит в туманную перспективу Невского… растворяется в вечерней мгле… и только тусклые шары фонарей… только отчаяние и жуть одиночества…
- Полное собрание сочинений. Том 20. Ноябрь 1910 — ноябрь 1911 - Владимир Ленин (Ульянов) - Биографии и Мемуары
- Очерки Русско-японской войны, 1904 г. Записки: Ноябрь 1916 г. – ноябрь 1920 г. - Петр Николаевич Врангель - Биографии и Мемуары
- Гончаров идет по следу - Михаил Петров - Иронический детектив
- Капитан идет по следу - Марк Гроссман - Детектив
- Туман идет по следу - Василий Сорокин - Домашние животные