Два листка и почка - Мулк Ананд
- Дата:27.08.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Два листка и почка
- Автор: Мулк Ананд
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прямо тут же, на лоне матери-земли, под палящим тропическим солнцем, лежали рядком новорожденные. Жена Нараина расстелила обрывок одеяла на тропинке и уложила на него своего младенца, однако окрепший малыш сполз с подстилки и скатился в пыль. Мать подбежала к нему и взяла на руки.
А на днях она разыскала сына в канаве — он упал туда и лежал, уткнувшись личиком в землю. Где-то на южных участках плантаций у одной женщины из Махаблешвара ребенок скатился с обрыва и разбился насмерть. Жена Нараина поцеловала своего младенца и подумала, что хорошо было бы сплести для него гамак и подвесить к ветвям тенистого дерева. Крохотное коричневое существо на ее руках стало требовать молока отчаянным голодным криком. Женщина вынула левую грудь из тесного лифчика и всунула сосок в рот ребенку.
— Я доложу о том, что ты больна, и тебя переведут на половинную ставку, — пригрозил Неоджи, заметив, что она уселась.
— Ладно, ладно, — пробормотала жена Нараина, услышав грубый окрик сардара, но сейчас же бросила кормить ребенка и вернулась на работу. На лице ее блуждала бледная, смущенная улыбка. В ней отражались плохо скрытое возмущение и покорность, чувствовалось безнадежное уныние человека, живущего как автомат, когда уже охладели страсти, любовь и ненависть, оставив на сердце груду золы и пепла.
— Этот презренный сын шлюхи сегодня в боевом настроении, — не унималась Чамбели. В ней кипела злоба на сахиба, ревность к жене Неоджи и презрение к сардару. К тому же ей хотелось выставить себя невинной жертвой и показать, что она сочувствует несчастной женщине подле нее.
— Что ж этот ублюдок, сын бесстыдной матери, думает, что я не знаю, сколько денег и земли ему дают за то, что он торгует своей женой? И та хороша — притихла, как воровка. Эта проститутка и шлюха, готовая отдаться любому встречному, небось отроду колечка не носила, а тут за одну ночь вся вырядилась в драгоценности.
— Собирай внимательно, собирай внимательно, — то и дело понукал работающих Неоджи.
Его жена не смела поднять глаз; она рассеянно обрывала листья, тихая и опустошенная, а в душе ее царило смятение: лишь судорожные вздохи выдавали борьбу противоречивых чувств, которые терзали ее сердце и доводили до отчаянья.
— Чего она молчит? — продолжала приставать Чамбели, — эта сука, готовая путаться с любым кобелем, тварь, чей муж не лучше свиньи, пожирающей отбросы на помойках поселка! Почему же она молчит, эта негодная дочь бесстыдной матери и незаконного отца!..
Жена Неоджи вытерла капельки пота, выступившие на носу, и провела рукой по лицу, точно стирая с него следы похотливых укусов, которые выдавали ее вину, тогда как она хотела быть невинной.
— Вот оно что, — завопила Чамбели, ошибочно приняв движение руки жены Неоджи за угрожающий жест. — Она еще грозит мне! Ах ты тварь, паскуда! — С этими словами она, как хищная птица, выставив когти, бросилась на свою соперницу и стала терзать ее, вцепившись в волосы, кусая что попало, царапая лицо.
Жена Неоджи стала отбиваться, черпая силы в самом своем отчаянии, в самой искренности жара своего раскаянья, но она не могла сладить со своей противницей. Работавшие кругом кули заволновались, послышались возгласы мужчин, женщины закричали, дети заплакали.
Неоджи, подбежав, с размаху ударил своей палкой Чамбели по боку, точно подрубал дерево; однако овладевший ею бес ревности сделал ее нечувствительной к ударам бамбука по ее ребрам, и она еще яростнее впилась в свою соперницу, словно вымещала на ней все свои обманутые ожидания, разочарование и неудовлетворенную плотскую страсть, дремавшие до того в ее полном смуглом теле.
Леила, дрожа от страха, беспомощно поглядывала на опушку леса, где работал ее отец. За туманным маревом, окутавшим поля, едва различались смутные очертания деревьев.
К ней подбежала жена Нараина и, передав ребенка, стала звать Балу.
— Поищи и нашего Будху, тетя, — закричала ей вслед Леила. — О боже, лишь бы он не оказался в этой свалке.
Вокруг дерущихся собралась куча народу, и Неоджи, отказавшись от попытки разнять женщин, лупил направо и налево, расталкивая этих возбужденных, кричащих, ругающихся, размахивающих руками, замученных людей. Его расщепленная бамбуковая палка с треском обрушивалась на головы и плечи кули, и Леила замирала при мысли, что среди них может оказаться ее брат.
— Вы, свиное отродье, смеете меня не слушаться?! — рычал Неоджи, и удары его палки градом сыпались вокруг, он опускал ее, не разбирая, куда попало. Он метался взад и вперед, словно носорог или разъяренный буйвол, и понемногу привел себя в состояние исступления. Возвышаясь над толпой плачущих, стонущих, извивающихся тел мужчин, женщин и детей и над зеленью чайных кустов, он напоминал самого Яму — двурогого, непобедимого бога смерти.
Леила побежала, прижимая к себе плачущего ребенка Нараина, когда звук выстрела пригвоздил ее к месту и она остановилась, не в состоянии сделать шага. Оглянувшись, она оступилась и упала. Как она ни была напугана, у нее хватило присутствия духа осмотреть ребенка и удостовериться, что он не пострадал при ее падении.
Притаившись в тени обвитых ползучими растениями кустов чая, пронизанных солнцем, сверкавшим на глянцевитой перистой листве, она вдруг услышала конский топот, и мимо нее пронесся всадник, подымая за собой клубы пыли. Она вытянула шею и стала прислушиваться. До нее доносились непонятные слова и резкий голос Рэджи Ханта, далеко разносившийся в тихом воздухе.
Выглянув из кустов, Леила увидела, что Неоджи перестал лупить народ, а сахиб объезжал верхом группы кули, сбегавшихся со всех концов плантации, и неистово свистел в свисток.
Тогда она вновь спряталась и поползла к канавке, по дну которой тихо сбегала струйка воды. Напоив из пригоршни младенца, она нагнулась и напилась сама. Ее обступила глубокая тишина, лишь сердце ее трепетало — так билась голубка, пойманная Будху.
— Я тут, Леила, — донесся до нее шепот жены Нараина, тоже спрятавшейся в канаве. Леила бросилась к ней.
— Поползем по кустам вниз к речке, а там перейдем по висячему мосту и вернемся домой, — предложила жена Нараина.
Леила охотно согласилась.
Будху все оглядывался назад, а Балу заплакал. Тут на них набросился стражник и с криком вернул их обратно:
— Ступайте к сахибу, ступайте к нему, свиньи этакие! Он вам всем воздаст по заслугам.
Спотыкаясь, они шли впереди стражника: он привел их к месту, где так внезапно началась свалка. Рэджи Хант сидел верхом на лошади, возвышаясь над возбужденной толпой, люди метались во все стороны, бежали, падали ниц, потом пытались подняться. Резкие окрики Рэджи на ломаном хиндустани перекрывали бормотание, стоны и возгласы, плач и вопли, вздохи и галдеж растерянных людей.
— Сукины дети, вы что, ополоумели, ослиное отродье?
Возбужденную толпу никак нельзя было образумить.
Люди с мольбой простирали руки или же угрожающе ими размахивали, ругаясь, прося и проклиная.
— Я вас всех перестреляю! — выкрикнул наконец Рэджи.
Эта угроза подействовала — люди притихли. Кое-кто застыл на месте, как изваяние. У иных от страха перекосилось лицо и все тело нервно подергивалось.
— Мало мы вас учим, — голос Рэджи дрожал от гнева на самых высоких нотах. — Неужели вы не можете прекратить свои свары? Пора бы вам научиться себя вести… — Он продолжал бы и дальше, но у него осекся голос.
— Все это из-за того, сахиб, — послышался несмелый голос из задних рядов толпы, — что нашим женам, сестрам и матерям нет покоя от приставаний.
— Что? Что? Кто смел сказать? Приведи его в контору, Неоджи, — загремел Рэджи. — Тащи его, я с ним разделаюсь. — К нему вернулась его уверенность — расправиться с одним кули было нехитро. — Разгоните их, — приказал он стражникам. — Пусть все идут по своим местам и работают. И помните! Застрелю любого, кто только пикнет! — Он молча обвел всех грозным взглядом, нагоняя на людей страх. — Вот только посмейте шевельнутся — застрелю на месте, — прорычал он снова. Потом еще раз грозно обвел глазами толпу, внушая страх и трепет, медленно подобрал поводья, тронул лошадь и поехал прочь по направлению к конторе.
Напуганные кули стали взволнованно перешептываться. Кое-кто посмелее выходил из задних рядов и громко обращался к остальным. Рэджи, отъехавший недалеко, круто повернул лошадь и снова налетел на толпу.
— Бей их, бей их, — скомандовал он стражникам, а сам, сжав губы, втянув неподвижную голову в плечи, въехал в толпу, в самую гущу, тесня мужчин, женщин и детей. Все смешалось, люди толкались, ползали, метались во все стороны. Напуганная толпа вопила и причитала, все растерялись, но Рэджи неумолимо направлял свою лошадь прямо на людей — ему хотелось топтать и давить.
— Бей, бей, — приказывал он стражникам, потом, подняв руки, подобрал повод. Лошадь галопом вынесла его из толпы.
- Тяжесть рыб - Дмитрий Колодан - Научная Фантастика
- Поезд из Ган-Хилла - Гордон Ширрефс - Вестерн
- Дом напротив - Алекс Хариди - Детские остросюжетные
- Близость. Доверие к себе и к другому - Бхагаван Раджниш (Ошо) - Эзотерика
- Адмирал Колчак. Неизвестное об известном - Сергей Смирнов - Биографии и Мемуары