Анна Ярославна - Антонин Ладинский
- Дата:27.08.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Анна Ярославна
- Автор: Антонин Ладинский
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поглядев некоторое время на несчастных, епископы стали вновь подниматься в город. По дороге Людовикус, хорошо знавший Киев, показывал им достопримечательности:
— Вот Бориславлев двор…
— Чудин двор…
— Здесь живет Путята…
За дубовыми частоколами стояли высокие хоромы с птицами и фантастическими узорами на оконных наличниках.
VII
В тот день Анна с печалью любовалась Днепром, на пороге расставания с родиной. Это происходило в Вышгороде, куда Ярославна поехала на конях с братьями Всеволодом и Святославом и немногими отроками, чтобы, может быть, в последний раз побывать в городе, где прошло ее милое детство. Братья сопровождали Анну, не желая расставаться со своей любимицей на целый день.
Поселение назвали Вышгородом потому, что неведомые люди построили его в отдаленные времена на горе, на берегу Днепра, в нескольких поприщах от Киева, куда из вышгородских ворот вели две дороги: одна по берегу реки, другая в объезд, лугами и рощами. Град окружали прочные бревенчатые стены и башни.
Анна сидела с братьями на ковре, постеленном строками на склоне зеленого холма, неподалеку от деревянной церкви, в которой почивали князья Борис и Глеб. Илларион стоял. Никто из княжичей, и даже Анна, не предложил ему сесть: они были знатного рода, а он — простой монах, хотя и кладезь учености и неиссякаемый источник красноречия.
Опираясь обеими руками на деревянный посох, от долгого пользования ставший гладким, как слоновая кость, пресвитер вспомнил книжные слова:
— «Стенам твоим, Вышгород, я устроил стражу на все дни и ночи. Не уснет она и не задремлет…»
Ярославна, подпирая голову рукой, смотрела на Днепр. Следуя за ее взглядом, все повернули головы в ту сторону. С горы открывался чудесный вид: весь склон был в цветущих деревьях, а внизу струилась величественная река, голубеющая вдали; воды ее разделялись на рукава, образуя острова и заливы с серебристою водою и розоватыми отмелями. На востоке за Днепром тянулись широкие луга, на западе зеленели весенние дубравы, а на полночь темнели непроходимые дебри, в которых водились всякие звери, от легконогих оленей до яростных туров.
Сооруженная на холме пятиглавая деревянная церковь была произведением рук местных древоделов, которые в большом числе населяли город. За кладбищенской оградой росли плакучие березы, стояла тишина. Сидевшие на ковре продолжали разговор о книжной премудрости. Илларион, изучавший риторику, объяснял Святославу:
— Что говорит Георгий Хировоск об образах? Прежде всего он отличает иносказание…
— Или аллегорию, — поднял палец Всеволод.
— Или аллегорию. То есть замену умозрительного понятия каким-нибудь видимым образом. Когда, например, слово «дьявол» заменяется словом «змея». Превод же…
— Или метафора, — с улыбкой похвастал своим знанием греческого языка Всеволод.
— Или метафора, — опять покорно повторил Илларион, — есть прием для украшения речи. Когда какое-нибудь слово приводится в переносном смысле, ради красоты. Такая метафора имеет четыре образа. Первый образ, когда одушевленный предмет заменяется одушевленным. Например, писатели охотно называют кесаря пастырем. Пастырем не стад, а человеков. Или когда неодушевленное заменяется неодушевленным, если мы, например, уподобим бытие морю…
Святослав кивал головой, в знак того, что понимает объяснения.
Анна охотно допускала, что подобные вещи необходимо знать всем, кто хочет читать книги с пониманием, но сегодня ей было не до риторики, и она пропускала мимо ушей ученые рассуждения Иллариона, думая о другом…
Когда монах закончил свои объяснения об образах Георгия Хировоска, беседа прервалась. Люди некоторое время любовались красотой окружающего мира. Потом Всеволод, находившийся сегодня в угнетенном настроении, спросил Иллариона:
— Скажи, почему иногда неспокойно на душе?
Илларион, перебирая пальцами седеющую бороду и глядя вдаль, не сразу ответил:
— Неспокойно на душе, когда какая-нибудь печаль тревожит человека. Но печаль земная мимолетна. Каждый час ее может сменить радость.
— Возможно ли изгнать печаль из души? — спросил Всеволод.
— Возможно.
— Чем ты изгоняешь ее?
— Постом.
— Как же ты постишься?
— Монаху надлежит вкушать пищу один раз в день. В понедельник, среду и пяток — сочиво, в прочие дни — рыбицу и меду по чаше в день. И лишь когда трижды зазвонят в церкви, то есть в воскресенье, мясо разрешается есть. В великий же пост сухоядение…
— А мед?
— Меду не пить.
Святослав рассмеялся, обращаясь к Всеволоду:
— Знаю, как монахи умерщвляют свою плоть. Посмотри, какие они толстые в монастырях.
Священник громко вздохнул и пошел к кладбищу, пояснив, что хочет посмотреть, как горят лампады. Был случай в старой церкви: пономарь ушел спать, не погасив лампады на ночь, и бревенчатое строение сгорело дотла.
На сердце у Анны лежал камень. Куда бы она ни пошла, всюду на пути ее стояли монахи, епископы. Они говорили о посте и покаянии, а ей хотелось жить, быть счастливой. Она вся наполнялась радостью, как глупая птица на зеленой ветке, вспоминая о Филиппе, хотя знала, что судьба разлучит их навеки, и когда думала об этом, то радость ее угасала, как задутая ветром свеча. Уже третий день она не видела ярла, которого Ярослав неожиданно отправил с дружиной на реку Рось, где, по слухам, снова появились печенеги. Анна понимала, что никогда уже не повторится та встреча, во время грозы, в лесной избушке, и все-таки ей хотелось еще раз посмотреть на прекрасного воина, прежде чем расстаться с ним навеки. Каждый день она ждала, что послышится перед городскими воротами звук трубы и ярл прискачет, живой и невредимый, выполнив с победой данное ему поручение, или, может быть, вернется раненный печенежской стрелой.
При одной этой мысли у Анны темнело в глазах. Она спросила Святослава, прилегшего рядом с нею на ковре:
— Нет вестей с Роси?
В глазах у брата мелькнул лукавый огонек. Анне пришло в голову, что он, может быть, все-таки рассказал родителям о том, что произошло в дубраве, и отец или, скорее, мать со злым умыслом послали молодого воина под печенежские сабли.
Святослав ответил, не желая огорчать милую сестрицу:
— На Роси стоит тишина. С тех пор как отец прогнал печенегов и огромное их число в Сетомле потопил, остальные убежали в степь и бегут где-то там до сего дня. Они теперь как пугливые волки в летнюю пору. Весть о них оказалась ложной.
— Почему же не возвращается дружина?
— Дружина вернется в свое время. Но что тебе до того? — строго спросил Святослав, поднимаясь на руках. — Разве не за тобой приехали франкские послы? Забудь о Филиппе. Ты станешь королевой. Можно позавидовать твоему жребию.
Анна закрыла лицо руками.
Всеволод тихо сказал ей:
— Разве слезами поможешь? Таков наш удел. Нам рубиться с печенегами, тебе ехать в дальние края.
На яблоне, под которой Анна нашла с братьями приют, среди розоватых цветов, тронутых иногда пятнышком пурпура, гудели трудолюбивые пчелы. Всеволод, которому хотелось сегодня рассуждать о высоких материях, глядя на пчелиную суету, покачал головой:
— Пчела собирает мед, пахарь трудится на ниве…
Анна подняла глаза к яблоневым цветам, и у нее тоже мелькнула мысль, что в словах брата — истина: маленькая пчела трудится изо всех сил, а она проводит время праздно.
За цветущими деревьями, по другую сторону церкви, была видна зеленая долина, усыпанная желтыми цветами. Далеко за долиной, на самом краю земли, синел лес.
— Там франкская земля? — спросила Анна Всеволода, показывая маленькой рукой на запад.
— На заходе солнца. Но путь туда не близок — через Польшу, Чешский лес, немецкие страны. Потом лежит Франция, где ты будешь королевой. А еще дальше — Британский остров. Говорят, что все на нем круглый год покрыто туманами и люди не могут найти во мгле дверь собственного жилища.
Анна долго смотрела в ту сторону, куда ей предстояло уехать.
— А что на востоке? — спросила она.
— Восточные страны — жребий Симов. Сим — один из сыновей Ноя. Там живут неведомые народы. На полдень же — Иверское царство и стоит город Ани, откуда приехал к нам врач Саргис. За синим морем возвышается Царьград, и в нем — местопребывание патриарха. Еще дальше плещется другое море, и за ним лежит Африка, где протекает река Нил. В ней водятся крокодилы. В нильских тростниках дочь фараона обрела осмоленную кошницу с Моисеем. Еще дальше обитают блаженные эфиопы. Они как птицы небесные — не сеют, не жнут и не собирают в житницы, а питаются плодами райских деревьев. Там никогда не бывает зимы. Туда летят перелетные птицы. В Эфиопии, как в раю, люди ходят нагие.
Анна всегда удивлялась учености брата, остроте его ума, которым он был в состоянии объять все мироздание.
- Семья Тибо (Том 2) - Роже Гар - Проза
- Под крышами Парижа (сборник) - Генри Миллер - Контркультура
- Экватор. Черный цвет & Белый цвет - Андрей Цаплиенко - Современная проза
- Непредвиденные встречи - Василий Головачев - Научная Фантастика
- Кровавое наследие - Лоэнн Гринн - Фэнтези