Русь против Тохтамыша. Сожженная Москва - Виктор Поротников
- Дата:03.11.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Русь против Тохтамыша. Сожженная Москва
- Автор: Виктор Поротников
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мамай схватился за лук. Пущенная им стрела угодила кипчаку между глаз в тот момент, когда он, привстав на стременах, начал раскручивать петлю аркана у себя над головой. Сраженный наповал кипчак на всем скаку вывалился из седла. Мамай выдернул из колчана вторую стрелу. К этому оружию он был привычен с детских лет.
Видя, что Мамай опять готовится выстрелить, Чалмай ушел резко в сторону, понукая своего белого скакуна, несущегося быстрым аллюром. Вторым выстрелом Мамай тяжело ранил второго кипчака, который тоже собирался пустить в дело аркан. Раненый батыр быстро отстал, бессильно завалившись на лошадиную гриву.
«А теперь твой черед, изменник!» – С этой мыслью Мамай вновь натянул тугую тетиву лука, целясь в Чалмая.
Чалмай принялся всячески изгибаться в седле, то наклоняясь вправо, то влево. При этом он что-то громко кричал, то ли призывая к себе своих отставших воинов, то ли грозя Мамаю. Уловки не помогли Чалмаю. Стрела, пущенная Мамаем, угодила ему прямо в рот и вышла из затылка. Чалмай выпал из седла. Белый конь, обретя полную свободу, продолжал мчаться за Мамаем до самой реки.
Мамай погнал своего храпящего коня прямо в воду, покрытую мелкой рябью от дуновений юго-западного ветра. Камыш хрустел, ломаясь под лошадиными копытами. Искать мелководье не было времени, поэтому Мамай ринулся в реку наугад. Он сознавал, что битва проиграна и спастись можно только на другом берегу среди холмов и перелесков. Сразу оказавшись на глубине, конь поплыл, преодолевая течение. Мамай плыл рядом, держась за седло. До противоположного берега, поросшего ивняком, было совсем близко. Ощутив дно под ногами, Мамай проворно вскочил на коня, с которого стекали водяные струи. Продираясь сквозь заросли на береговой откос, Мамай слышал у себя за спиной гул и топот, смятенные крики и лязг доспехов. Это конные и пешие сотни из его рассеянного воинства прихлынули к речному руслу, гонимые победоносными отрядами Тохтамыша.
Ветки хлестали Мамая по лицу и по плечам, рвали с него колчан со стрелами. Он же яростно погонял коня плетью и пятками, покуда не выбрался из зарослей на высокий речной берег. Прежде чем нырнуть в глубокий овраг, Мамай придержал коня и оглянулся на реку. Вода в ней кипела от пены и брызг, поднятых множеством конников и пешцев. Голубовато-свинцовая речная пучина, забитая людьми и лошадьми, с глухим булькающим ворчанием стала выходить из берегов. Плотина из живых тел почти остановила речное течение. Кого-то из степняков доспехи мигом утянули на дно, кто-то из воинов бросал оружие и кидался вплавь. Испуганные лошади дыбились и топтали копытами тех, кто уже утонул или пытался всплыть. В этом живом месиве, забившем реку от берега до берега, мелькали гривы и крупы коней, головы и руки воинов, древки копий и знамена… Мутная вода бурлила, вздымаясь пенным валом перед этой необычной запрудой.
Вымокший до нитки Мамай дал шпоры коню, спеша укрыться в овраге, над которым шелестел кронами редкий лес, роняя последние пожелтевшие листья.
Глава 11. Ночная птица
В Солхат Мамай прибыл в сопровождении всего шести спутников. Это были его верный конюх Актай, сотник Муршук и четверо нукеров. Все они примкнули к Мамаю в лесу неподалеку от реки Кальчены, где им пришлось коротать промозглую ночь. Купание в холодной реке и пятидневная скачка по степям, продуваемым осенними ветрами, сказались на Мамае, который и без того был трижды ранен в прошедшей битве. Въезжая в распахнутые ворота Солхата, Мамай еле держался в седле от жара и сильной слабости. Ехавший рядом Актай бережно поддерживал Мамая за левую руку.
В Солхате никто еще не знал о тяжелейшем поражении Мамая в очередном сражении с Тохтамышем. Городок жил своими мелкими повседневными заботами. Получилось так, что Мамай сам стал вестником своего разгрома на реке Кальчене.
Первыми в дом Мамая поспешили Бесимбай и Бей-Ходжа, приложившие немало стараний при сборе войска, с которым Мамай выступил на Тохтамыша две недели тому назад. Разговаривая с ними, Мамай лежал в постели, а подле него суетился лекарь-араб с белой чалмой на голове. Мамай слабым, но настойчивым голосом повелел Бей-Ходже приступить к сбору нового войска, а Бесимбаю было велено выделить необходимые средства на это.
– Через три дня я встану на ноги, друзья, – прошептал Мамай и зашелся кашлем. Жестом руки он позволил вельможам удалиться.
– Господин, вряд ли ты встанешь так быстро, – заметил лекарь, протянув Мамаю круглую пиалу с лекарственным снадобьем. – Выпей это. И постарайся заснуть.
Бесимбай и Бей-Ходжа обменялись молчаливым тревожным взглядом. Отвесив поклон, они скрылись за дверью.
Бесимбай, как наместник Крыма и блюститель Мамаевых сокровищ, сознавал, что Мамай при своих богатствах вполне сможет собрать новое войско. Правда, на этот раз времени для этого понадобится гораздо больше. Ведь над Мамаем висит какой-то злой рок, его преследуют одни поражения.
Бей-Ходжа не стал скрывать от Бесимбая своих недобрых предчувствий.
– Мамай чуть живой ушел от Тохтамыша и рвется в новую сечу с ним. Мамай совсем повредился в уме! – Бей-Ходжа выразительно взглянул на Бесимбая, постучав указательным пальцем по своему виску. – Подле Мамая не осталось никого из влиятельных эмиров и беков. Ему нужно бежать в горы или за море, а не пытаться соперничать с Тохтамышем за господство над Золотой Ордой. Скажи это Мамаю, дружище. – Бей-Ходжа мягко взял даругу за руку. – Мамай ведь прислушивается к твоим словам.
– Сам скажи, – проворчал Бесимбай. – Это сегодня я – даруга, а что будет завтра, неизвестно. Ежели Тохтамыш начнет без разбору сечь головы золотоордынской знати, как это делал Бердибек, то эмиры и беки скопом прибегут к Мамаю. Ведь такое уже бывало в прошлом.
– Да, в прошлом бывало всякое, – сказал Бей-Ходжа, – но ни разу не случалось, чтобы Мамай был разбит вдрызг трижды подряд. По-моему, Аллах окончательно отвернулся от него!
В душе Бесимбай был согласен с Бей-Ходжой, но из осторожности вслух ничего не говорил. Бесимбай знал, что у Мамая хватает преданных сторонников в Солхате, которые запросто могут отрезать ему язык за любое неосторожное слово. Бесимбай тешил себя надеждой, что Мамай, быть может, скоро умрет, не оправившись от ран, тогда все разрешится само собой. Бесимбаю достанутся все сокровища Мамая. Присягнув на верность Тохтамышу, Бесимбай, пожалуй, сможет и впредь оставаться наместником Крыма.
Вскоре в Солхате появились жалкие остатки Мамаевой рати. Это были те, кому удалось уцелеть в битве и спастись бегством от кокайцев. Беглецов набралось около двухсот человек. Они наперебой рассказывали о том, что войско Тохтамыша идет в Крым. Какой-то конник в эти же дни принес весть о взятии Тохтамышем Чонгарской крепости, запиравшей проход на полуостров у Сивашского залива. Эти известия встревожили жителей Солхата и других крымских городов. Обеспокоены были и местные кочевые племена. Всем было ясно, что Тохтамыш идет по следам Мамая, дабы пленить или убить его.
Несмотря на призыв, брошенный Бей-Ходжой, вновь идти под знамена Мамая никто не хотел. Горечь понесенных потерь в сече у реки Кальчены была еще очень свежа и болезненна. К тому же ходили слухи, что Мамай при смерти.
Через три дня Мамай нашел в себе силы подняться с ложа, но о том, чтобы ему выступить в поход, не могло быть и речи. У Мамая сильно кружилась голова, он даже по спальне передвигался с помощью слуг. Бей-Ходжа, навестивший Мамая, скорбным голосом поведал, что вновь набранное войско состоит всего из ста сорока человек.
– И те скорее всего разбегутся, едва конница Тохтамыша окажется под Солхатом, – добавил при этом Бей-Ходжа.
– Где находится Тохтамыш? – спросил Мамай, знавший, что враги уже в Крыму.
– На реке Салгир, в двух переходах от Солхата, – тем же безрадостным голосом ответил Бей-Ходжа.
Беседу Бей-Ходжи с Мамаем прервало появление Бесимбая, который завел речь о том, что оборонять Солхат нет смысла при острой нехватке надежных воинов.
– Надо бежать отсюда в Кафу, повелитель, – молвил Бесимбай Мамаю. – Навьючить золото на верблюдов и поскорее уносить ноги! Лазутчики Тохтамыша уже проникли в Солхат, они призывают жителей не браться за оружие и добровольно открыть ворота. Старейшины кочевых племен изменили тебе, мой господин. Все окрестные кочевья выслали к Тохтамышу своих послов. Вот почему степные беи не прислали тебе конников.
– Но примут ли меня власти Кафы? – выразил сомнение Мамай. – Захотят ли фряги из-за меня ссориться с Тохтамышем?
– Я уже договорился с властями Кафы через своего верного человека, – промолвил Бесимбай, не пряча радости на своем широком скуластом лице. – Фряги согласны предоставить тебе убежище, за определенную плату, конечно. Чего еще ожидать от этих торгашей! – Бесимбай скривил презрительную мину, сощурив свои заплывшие жиром глазки. – Повелитель, тебе главное выждать какое-то время, находясь за прочными стенами Кафы. Я уверен, Тохтамыш долго не удержится на троне Золотой Орды. Он же чужак и выскочка! Вспомни, сколько царевичей-огланов ни приходило в прошлые годы в Сарай, все они недолго пребывали у власти. Кто-то из них был убит, кто-то бежал обратно за реку Яик. Так будет и ныне.
- Замуж за коня (СИ) - Ом Виктория - Любовно-фантастические романы
- Я – Четвертый: Пропущенные материалы: Наследия павших - Питтакус Лор - Фэнтези
- Происхождение названий "Русь", "русский", "Россия" - Владимир Мавродин - Языкознание
- Зловещее светило - Эрл Гарднер - Классический детектив
- Святослав Великий и Владимир Красно Солнышко. Языческие боги против Крещения - Виктор Поротников - Историческая проза