Первые коршуны - Михаил Старицкий
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Первые коршуны
- Автор: Михаил Старицкий
- Просмотров:4
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ах, спасибо тебе! — стиснул Щуке руку Семен.
— Да, это ты хитро, голова у тебя, видно, не капустяная, — одобрил Деркач, — только дай же и мне какую работу, а то чешутся руки.
— Постой, всем будет работа, всем она намылит чупрыну, — засмеялся тот. — Если войт подводы не нанимал, в чем я уверен, то тогда придется гонять по его приятелям и добиваться толку, кто ему коней позычил? Тут работа пойдет затяжнее: во-первых, я не ко всем войтовым приятелям вхож, во-вторых, нельзя же у них так допытываться, как у простых балагул, и, в-третьих, Балыка мог упросить своего друга, да еще подлежного ему по магистрату, сохранить до поры до времени о сем тайну. А кому из них важнее, чтоб Балыкин отъезд сохранился в тайне? Кому бы из войтовых приятелей интересно было помогать упрятать Галину?
— Ходыке! Ему, ему! — вскрикнул Семен.
— Так думаю и я, — продолжал спокойно Щука, — а потому, если Балыка у балагул подводы не нанимал, то ссудил ему повоз и кони не кто иной, как Ходыка; но как ты к нему подберешься и как у этого аспида выпытаешь?
— Да, да! Мудреная штука! — покачал головою Деркач.
— А он-то самое важное, в нем-то вся суть! — крикнул встревоженным голосом Мелешкевич. — Ведь если нанял коней Балыка или другой кто их ему дал, то тут еще беды главной нет: батько, значит, просто завез дочку свою подальше от Киева, чтоб удалить ее от монастырей, куда несчастная все просилась, или чтобы помешать мне свидеться с ней.
— Что до монастырей… гм… — Щука приподнял брови и пожал плечами, — зачем бы ему понадобилось тогда нанимать чужих лошадей и так скрывать свой отъезд?
— Я и сам так думаю. Оттого-то и души у меня нет. Если впутался в эту справу Ходыка, если, не дай господь, это его козни, то, значит, увезли горлицу для того, чтобы за глазами легче было насильно окрутить ее с выплодком этого аспида.
— Ну, друже, такого уже не думай, — возразил Щука, — Балыка — честный горожанин и людына добрячей души, а дочку свою любит больше, чем всех сынов вместе.
— Только все же ты прав, что наиопаснейший союзник в увозе Галины — это Ходыка; он, дидько его не взял, разумный и дошлый на всякую пакость, может упрятать с войтом так дивчину, что не найдет ее и куцый… Ну, а в немом кутке, что в тюрьме: там и нашего брата можно отуманить, а не то дивчину.
— Так не будем же терять часу, поспешим все, каждая минута дорога. — И Семен, вскинув на плечи керею, бросился к шапке.
— Давай, я готов! — Деркач схватился на ноги, осмотрел свою саблю, засунул за пояс пистоли и прицепил запоясник. — Ну, с кого начинать?
— Стойте еще! Будет и запояснику работа, а только кто спешит, тот людей лишь смешит! — остановил их жестом Щука. — Мне раньше вечера, и то позднего, нечего идти в литовскую корчму: нужно подождать, когда все фурманы, проводчики и балагулы съедутся на ночь; а вам, братове, пока я не разведаю досконально про все на Житнем торгу, некуда кидаться. И нужно условиться еще, где мы встретимся? Так вот по-моему что: ночь хоть и маты, да в нашей справе важней пока день. Завтра рано я буду у Богданы, и туда прибывайте и вы…
— Да куда же? Я, братове, не ведаю этой Богданы, — смутился Деркач, — перезнавал на своем веку целый ворох всяких бабских имен, а такого еще не доводилось, вот и не знаю, куда удариться?
— Ге! Тебя Семен проведет, — засмеялся Щука, — а как проведет, так ты там и пресвятишься. Уж поверь, что такой красы ты не видел еще: мало того, что гарна, как ясный ранок, как пышная квитка, да и сердцем отважна; пожалуй, и нас с тобой подтопчет под ноги!
— Ой ли? — вскрикнул молодецки Деркач и ухарски закрутил свои усы. — Так мы с нею станем на герц… А то, не захватить ли с собой и бандуры?
— Панове! Да не тратьте же часу! — отозвался с досадой Семен.
— Да не тратим же, умовляемся, — возразил Щука. — Ты, Семен, отправляйся сейчас к Скибе. Он может еще и вечером побывать у кого-либо и разузнать про Балыку, про коней. Завтра рано зайдешь за этим бандуристом и с ним отправишься к Богдане, там и меня ждите, хоть и до полудня: если я забарюсь — значит, меня задержал верный след.
— Ну, а мне пока что? — спросил Деркач.
— Пока лежать, да горилку тянуть, и люльку курить, а то и жиденят пугать… Или еще лучше: взять бандуру да приготовить для панны песен…
— Нет, брат, это все хорошо на дозвилли, а коли работа, так работа. Вот вы говорили тут, что самое важное разузнать, не замешался ли в это дело Ходыка, да что к нему доступу нет…
— Ну? — воззрились с удивлением на Деркача и Семен и Щука.
— А вот какое ну, — разузнать у Ходыки берусь я!
— Ты? Каким образом?
— Хе? Запорожский козак не боится собак! Способ-то я придумал: коли понадобится, так мы и черта пухлого оседлаем, и в ужа перекинемся, да и проползем, куда вашему брату и не подступиться. Одним словом, все выведаю, все вынюхаю до цяты и вам завтра выложу, как на ладони!
Семен и Щука обняли Деркача и поспешно вышли из хаты.
IX
Выйдя из жилища Деркача, товарищи распрощались и отправились в разные стороны. Щука пошел к Житнему торгу, а Деркач двинулся по направлению главной площади города Подола, на которой помещались и ратуша, и ряд всевозможных лавок, а Семен отправился к Скибе, но, к сожалению, не застал радушного старика дома; впрочем, жена его, худенькая, благообразная старушка, предупрежденная уже Скибой о приезде Семена, встретила своего гостя самым радушным образом. Долго ожидал Семен возвращения самого Скибы, но не дождался и должен был отправиться в отведенную ему на ночлег светлицу. Но ни физическая усталость, ни мягкая пуховая постель не могли заставить его сомкнуть глаз и не нагоняли благодетельного сна. В темноте молчаливой ночи ему рисовался тихий образ Галины, то с устремленным на него кротким, ласковым взором, то с потухшими от горя очами, то с выражением отчаяния и ужаса на бледном исстрадавшемся лице.
Под утро его думы превратились в грезы, близкие к сновидениям, которые еще более истерзали его наболевшее сердце… Но чуть зимнее солнце осветило высокие гонтовые крыши домиков Кудрявца, он был уже на ногах. Не сообразив даже, что время было еще чересчур раннее, он потихоньку вышел из дому и направился поспешно к Мачохам.
И мать и дочь он застал уже на ногах; обе они страшно обрадовались раннему гостю и тому, что он назначил своим товарищам сойтись в ихнем доме. Пани цехмейстрова отправилась тотчас же хлопотать о сниданке, а Семен остался с Богданой. Разговор, естественно, перешел тотчас же на Галину. Так как новостей пока еще не было никаких, то Семен стал расспрашивать Богдану о Галине, о ее житье-бытье за время его отсутствия, и Богдана с удовольствием рассказывала ему все, что знала о своей подруге; о том, как Галина тосковала по нем, как она побивалась, когда пришло ложное известие о его смерти, как просилась у отца в монастырь.
Все эти рассказы, доказывавшие глубокую любовь Галины, наполняли сердце Семена безмерной нежностью, но вместе с тем делали еще более острой и жгучей боязнь потерять это дорогое, любимое существо.
Уже и сниданок был на столе, уже хлопотливая хозяйка устала даже угощать с прынукою своего гостя, а Деркача и Щуки все еще не было, и это начинало сильно тревожить Семена, а вместе с ним и Богдану. Но узнав, что они сговорились сойтись здесь к полудню, Богдана совершенно успокоилась и принялась трунить над Семеном, что он начал поджидать их еще до света. Семен и сам посмеялся над собой, но ждать, ничего не делая, было для него невыносимо мучительно, а потому он выразил желание сходить еще раз к Балыке и поразведать, нет ли там чего нового. И Богдана, и пани Мачоха одобрили его намерение и посоветовали ему еще сыпнуть предварительно серебром между челядью.
Семен попрощался пока со своими друзьями и быстро зашагал к усадьбе Балыки. Подойдя к воротам, он только что хотел постучать в них, как вдруг фортка отворилась и, к величайшему изумлению Семена, перед ним появился сам войт киевский Яцко Балыка.
— Боже! Ясный пан войт! Так вы уже вернулись? — вскрикнул он радостно, совершенно забывая, что Балыка уже не питал к нему прежних приятельских чувств. — Слава богу! Значит, и Галина вернулась вместе с вами? А я…
— А тебе же, хлопче, какое дело до моей дочки? — перебил его сурово Балыка.
При этом вопросе лицо Семена выразило явное недоумение, и он даже отступил шаг назад.
— Какое дело? Да разве вы, пане войте, не признали меня?
— Я-то признал! Как не признать такого молодца, дошли ведь и до нас чутки, — ответил едко Балыка, — а вот ты так, кажется, не признал нас, коли даже шапки не потрудился снять с головы.
— Простите, шановный пане войте, — произнес поспешно Семен, сбрасывая шапку и почтительно кланяясь старику, — обрадовался очень, забыл все… Вчера только прискакал в Киев и прямо к вашей милости, а здесь все заперто на замок, пан войт, говорят, выехал с дочкою чуть свет, а куда и зачем — никто не знает. Ну, мне уж в голову такие думки, думаю, а что как правда, что Галину…
- Книга пяти колец - Мусаси Миямото - Древневосточная литература
- Чудо-лошадь - Джордж Байрам - Научная Фантастика
- Властелин колец - Джон Толкин - Фэнтези
- Килиманджаро. С женщиной в горы. В горы после пятидесяти… - Валерий Лаврусь - Русская современная проза
- Рожденные волшебницами (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна - Фэнтези