Нечистая сила - Валентин Пикуль
- Дата:19.09.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Нечистая сила
- Автор: Валентин Пикуль
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Странно, – нахмурился Хвостов.
– Проедем еще раз, – сказал Белецкий шоферу.
– Опять темно, – глянул на окна Комиссаров…
Наездились всласть! Хвостов, замерзнув, велел шоферу развозить всех по домам, но при этом он выговорил своим коллегам:
– Вот вам анекдот! Я – министр внутренних дел, Степан Петрович – мой товарищ, а вы, Михаила Степаныч, – генералмайор корпуса жандармов.
Кажется, не последние людишки в империи, а вынуждены жулиться на морозе, чтобы подловить чалдона, который недостоин даже того, чтобы развязывать нам шнурки на ботинках.
– К чему вы это сказали? – спросил Белецкий.
– А к тому, что кто-то из нас предупредил Гришку. :
– Только не я, – сразу же отперся Комиссаров.
– Про меня тоже не подумаешь, – сказал Хвостов.
– Выходит, на меня шишки падают? – спросил Степан… Агенты с кастетами дрогли на морозе всю ночь, но Гришку не дождались. Стало известно, что деньги, выданные на гульбу из кассы МВД, были в ту же ночь дружно пропиты в отдельном кабинете «Палласа», причем пропивал их сам Распутин, а помогали ему Манасевич и ОцупСнарский (с ними была и ЛермаОрлова).
Белецкий явился к министру с извинениями, вроде бы не понимая, кто их предал, кто завалил операцию – Манасевич или ОцупСнарский.
– Я знаю не их, а вас, – отвечал Хвостов. – В чем вы меня можете подозревать?
– В том, что вы, обязанный по долгу службы охранять Распутина от покушений, действительно уберегли его от покушения. Ваше поведение не всегда бывает достойно звания дворянина.
– А я не дворянин! Я сын бакалейного лавочника.
– Вот вы и устроили мне из министерства лавочку…
Хвостов погодя созвонился с Побирушкой:
– Слушай, князь, ты вхож в дом Гришки, скажи, что он любит больше всего, помимо баб, денег, рубашек и мадеры?
– В кино ходит с дочками и племянницей Нюркой.
– Это ерунда, пускай ходит. А еще что?
– Обожает кошатин… их у него полно. Тут сенатор Мамонтов однажды кошке хвост в дверях прищемил, так Распутин его чуть из Сената не выставил.
Кошки – это его страсть!
– Моя тоже, – отвечал Хвостов, – но за кошек мне трудно зацепиться.
А я знавал по Вологде игумена Мартемьяна, которого сослали в Тюмень, а теперь он крутится в Питере около Гришки.
– Так это его ближайший сибирский друг!
– Ладно, – сказал Хвостов, – будь здоров…
* * *Штюрмер медленно поднимался все выше, и Хвостов, встревоженный его возвышением, развил не свойственную толстым людям бурную активность. Для начала он вызвал из Вологды, где когда-то вицегубернаторствовал, своего бывшего собутыльника Алексина, полицейского исправника, готового идти за ним в огонь и в воду.
– Вот что! Я поставлю тебя вицегубернатором в Тобольск, а за это ты должен пришлепнуть Распутина… Согласен?
– Это нам раз плюнуть, – согласился Алексин.
Комбинацию убийства Хвостов решил укрепить с другого фланга и вызвал к себе Мартемьяна, который в Вологде выдавал себя за юродивого, а жил с того, что предсказывал купцам пожары и свадьбы. Хвостов заранее перелистал филерские листки за прошлые годы, убедившись, что Мартемьян близкий к Распутину человек, в Тюмени они вместе бражничают и пакостят. При входе игумена в кабинет Хвостов, учитывая фактор психологии, треснул его в ухо.
– Ты знаешь, кто я? – спросил он рухнувшего монаха.
– Откель знать-то, сударь? Я вот игумен, человек божий, и я шибко сумлеваюсь, чтобы меня при встрече бить надо было…
Хвостов напомнил монаху все его былые художества и пройдошества, спокойно добавив, что ссылает его на Сахалин:
– Тачечку покатаешь лет десять – станешь умным. Мартемьян, упав на колени, целовал ноги министра.
– Отпустите меня. Ну, был грех… Рабом стану!
Хвостов выложил на стол тысячу пятьсот рублей и кинжал.
– Возьми себе… аванс. А этим ножиком зарежь мне Гришку на пароходе, когда будете плыть из Тюмени в Покровское.
К удивлению Хвостова, игумен алчно схватил «аванс» и забрал кинжал, причем вполне искренно (!) заверил министра, что и сам давненько подумывал, как бы сгубить Распутина. После этого Хвостов, уже в союзе с Мартемьяном, уговаривал Гришку, что хватит ему чревобесничать, пора навестить монастыри в Сибири, чтобы газеты отметили его молитвенные настроения. Распутин согласился на поездку, в которой его должны прирезать, но поставил условия:
– Чтобы губернатором в Тобольск назначили Орловского, а то Станкевич зубы мне кажет. И еще пять тысчонок прошу.
Орловский был его креатурой, отчего замысел Хвостова начал потрескивать, но министр уповал на Алексина с Мартемьяном, а просимые Распутиным пять тысяч рублей тут же выдал.
– Это все? Если не все, то клянчай сразу.
Гришка подумал, что бы еще выцыганить с министра?
– Я тут буфетчику на пароходе морду набил, а он, дурак, взял да обиделся и на меня в суд подал. Суд был. Он просил пять тыщ, а суд закобенился и оценил его морду в три тысчонки… Ну?
Хвостов, не прекословя, выплатил ему еще три тысячи рублей и заметил, как широко раздулись от денег карманы штанов Распутина.
– Итак, договорились? Поедешь и помолишься.
– Ясно. Поеду и… помолюсь.
Но вскоре сообщил, что ему лень ехать, и Хвостов остался у разбитого корыта. По сути дела, министр страшно проиграл – из Тобольска смещен губернатор Станкевич, враг Распутина, а на его место посажен Орловский, друг Распутина; Гришка просто так, за здорово живешь, хапнул из рептильного фонда восемь тысяч рублей. Но теперь, без опоры на Алексина, надо бояться и игумена Мартемьяна, который в любую минуту мог открыть Распутину планы Хвостова… Министр позвонил в Синод – обер-прокурору Волжину:
– Александр Николаич, мне очень нужно, чтобы игумен Мартемьян был с повышением переведен из Тюмени в другую европейскую епархию… Можете сделать это? Лично для меня. Прошу!
Волжин так удивился, что дал Мартемьяну архимандритство в Тверской епархии, и Хвостов еще раз подумал, что Гришка выиграл.
– А я проиграл! До чего же, кажется, легко угробить человека. А вот попробуй сковырни в могилу Гришку… черта с два! Поразмыслив, он повидался с Белецким.
– Соберите мне досье на маклера и шулера Аарона Симановича, который не вылезает из квартиры Распутина.
– Слушаюсь. А… зачем он вам?
– Хочется знать, отчего нет такого уголовного дела, которое не могло бы решиться не в пользу Симановича Отчего этот жид столь велик? Почему он вхож к министрам… знаете?
– Не знаю, – тихо сознался Белецкий.
– А ведется ли наблюдение за домом на Бассейной, где проживает эта дрыгалка из оперетты – ЛермаОрлова?
– Да.
– Что наблюдение дало?
– Штюрмер и Питирим… Питирим и Распутин…
– Понял. Можете не продолжать. Работайте! Потом он залучил к себе генерала Комиссарова, аккуратной грудой сложил перед ним на столе сто тысяч рублей… Красиво!
– Это вам, – деньги он придвинул к жандарму.
– За что? – естественно, полюбопытствовал тот.
– Вам придется пожить в Европе… эмигрантом.
– Простите, не понимаю.
– Я тоже многого не понимаю в этой собачьей жизни, – вдался в лирику Хвостов. – Убейте мне Распутина, а потом удирайте.
– Но я ведь не наемный убийца, – фыркнул генерал.
– Здесь ровно сто тысяч. Проверьте.
– И проверять не стану. Зачем мне это?
– Вам, конечно, не нужно. Но это нужно мне.
– Так заколите борова сами.
– Не умею. Еще никого не резал.
– А я вам что? Профессиональный разбойник?
– Ну, все-таки… генерал жандармский. Крови не боитесь. Я вас очень прошу, голубчик! Поверьте, пройдет месячишко, и я сделаю все, чтобы вызволить вас из-за границы обратно домой. Комиссаров резко отказался.
Хвостов спрятал деньги.
– Понимаете, – сказал он, – я бы, конечно, поднатужась, и сам пришил Гришку в темном переулке, но… как-никак, я министр внутренних дел. Ежели попадусь по «мокрому» делу, что тогда станут писать в газетах Европы?
– А надо уметь не попадаться.
– Оно и так, – вздохнул Хвостов, – но сейчас я боюсь рисковать, ибо затеваю большое дело: выборы в 5-ю Государственную Думу… Сейчас, как никогда, мне надобно иметь чистые руки!
Комиссаров тут же попросил отставки:
– Потому что я вижу – ваша возня с Гришкой добром не кончится, а я человек семейный, мне о детях подумать надо. Хвостов отставки ему не дал:
– С кем же я останусь? С одним Степаном?..
Комиссаров понял, что надо уносить ноги, пока не отрезали голову. А потому он добыл отставку сам. Подвыпив, нагрянул к Распутину, когда там сидели Вырубова и прочие паскудницы; генерал обложил их всех одним словом, которое издревле пишется на кривых заборах, и стал поджидать реакции Царского Села… Его взяли за шкирку и вышвырнули в РостовнаДону – до свиданья!
* * *Хвостов знал, что по «общественному сознанию надо бить не дубьем, а рублем…». Он так и заявил царице – откровенно:
- Пролог в поучениях - Протоиерей (Гурьев) Виктор - Православие
- Человек из двух времен. Дворец вечности. Миллион завтра - Боб Шоу - Научная Фантастика
- Дворец памяти. 70 задач для развития памяти - Гарет Мур - Менеджмент и кадры
- Лошади с крыльями - Виктория Токарева - Современная проза
- Судьба балерины - Анастасия Владимировна Орлова - Драматургия / Исторические любовные романы