Нечистая сила - Валентин Пикуль
- Дата:19.09.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Нечистая сила
- Автор: Валентин Пикуль
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Распутин вернулся домой, неся в каждой руке по две бутылки вина. Был очень пьян.
Уйдя вчера вечером, Распутин вернулся только сегодня в 5 часов утра, совершенно пьяный, каким давно его не видели.
У Распутина ночевала артистка Варварова. Распутин с кн. Долгорукой приехал на моторе к ней в «Асторию» в 3 с половиной ночи и остался до утра.
Вернулся нетрезвый.
Распутин вернулся пьяный… Пришла содержанка сенатора Мамонтова – Воскобойникова, которой Распутин предложил зайти к нему в час ночи. Она пришла пьяная.
Распутин вернулся в 3 часа ночи пьяный. Распутин вернулся в 5 утра пьян. К Распутину на моторе приехал еврей Рабинович, и отправились в «Донон»
(Мойка, 24)… привезли в ресторан Джанумову и Филиппову, после обеда Распутин поехал с дамами…
Распутин вернулся пьяный домой в 9 час. 50 мин. утра… вероятно, ночевал у актрисы Варваровой.
Распутин на моторе отправился в ресторан «Вилла Родэ», куда за поздним временем не пускали. Тогда он стал бить двери и рвать звонки, а городовому дал 5 рублей, чтобы не мешал… На ночь ездил в Царское Село.
Распутин с двумя неизвестными дамами отправились на моторе в ресторан «Вилла Родэ» и в 2 часа ночи наблюдением оставлены.
Хвостов захлопнул папку, в которую день за днем подшивались филерские листки. Сказал удрученно:
– Не спивается! Необходимо крутое решение…
– А мы проморгали одну штуку, – подсказал Белецкий. – Оказывается, в Петербург приехал долгогривый Питирим, экзарх Грузии, и тихо поживает на Васильевском острове. У него темные связи с Распутиным, и надо ожидать изменений в Синоде.
– То-то Вырубова меня на днях спрашивала: как я отношусь к Питириму? А какие данные о нем имеете?
– Из латышей. Сын священника церкви Кокенгаузена. Как и все высшее духовенство, – рапортовал Белецкий, – Питирим содомник, секретарем при нем – Осипенко, бывший учитель пения в гимназии. Ясно, что экзарх – креатура Распутина, но Питирима по ночам конспиративно навещает еще и… Штюрмер!
– Я должен взорвать этот альянс! – воскликнул Хвостов, с хрустом переломив пополам ручку с жестким перышком «рондо».
1. МЫШИНАЯ ВОЗНЯ
Днем и ночью по Николаевской дороге громыхали товарные составы, везущие на брега Невы продовольствие и топливо, – Хвостов работать умел. Министр не учел только одного: насыщая Петроград, он оставлял на голодном пайке Москву, и теперь надо было срочно толкать эшелоны из Сибири, Поволжья и Средней Азии; москвичи мерзли в «хвостах», а ломовые извозчики Петрограда свозили мясные туши на мыловаренные заводы – тоннами!
Газеты обвиняли в этом безобразии владельцев складов и боен, которые доказывали, что мясо давно сгнило и годится только на мыло. «Если оно сгнило, – рассуждали в печати, – значит, оно завалялось на складах в то время, когда население голодало. Вывод один: спекулянты нарочно придерживали продукты, чтобы нагнать на них цену…» Россия уже привыкла к тому, что гладко никогда не бывает, но война обнажила самые гнусные язвы бюрократии и капитализма. Народ (как и сам Хвостов) еще не знал, что банкир Митька Рубинштейн стоит во главе подпольного синдиката, который через нейтральные страны перекачивает в Германию русские запасы продовольствия… Кстати уж – Манус однажды обиделся на Распутина:
– Я столько сделал для развития русской промышленности, а чин действительного статского советника ты устроил не мне, а Митьке Рубинштейну… за какие, спрошу тебя, доблести?
За те же самые «доблести» Манус тоже получил чин; теперь два явных изменника были приравнены по табели о рангах к званию генералмайора. А это уже 4-й класс – элита общества!.. И никогда еще богатые люди не ели так вкусно, не пили таких вин, как в это время. В моду вошли гомерические застолья, на которых процветали нравы периода упадка Византийской империи, в этих пирах чуялось что-то жуткое – из легенд об оргиях Сарданапала, и голые красавицы в одних чулках и туфельках, подаваемые в конце ужина на золотом блюде в виде десерта, – это лишь слабенький мазок, не способный точно воспроизвести жирную и сочную картину тогдашнего разврата буржуазии, жрущей, пьющей и сыто рыгающей.
Одетый в желтую кофту, еще молодой и красивый, Маяковский запустил в это стадо, как бомбу, свое знаменитое «Вам»:
Знаете ли вы, бездарные, Многие, думающие, нажраться бы лучше как, – Может быть, сейчас бомбой ноги Выдрало у Петровапоручика?..
Вам ли, любящим баб да блюда, Жизнь отдавать в угоду?!
Я лучше в баре б… буду Подавать ананасную воду.
Клерикальная элита России в канун революции настолько исподличалась, духовенство обросло такой грязью, что я отказался от описания многих интересных фактов распутинщины только по причинам морального порядка. С тех пор как убрали Саблера, обер-прокурором в Синоде сидел Волжин, стол которого был завален делами о растлении епископами малолетних девочек, о мужеложстве столпов высшей иерархии русской церкви… Он позвонил Хвостову.
– В какойто степени, – сказал Волжин, – я попал в Синод по вашей милости, так помогите мне! Я чувствую, что появление Питирима – это сигнальный звонок к моему изгнанию.
– Вы можете разгадать предстоящую аферу?
– Я же не сыщик. Но догадываюсь, что сначала надобно вскрыть нелегальные связи Питирима с Распутиным…
В паршивом настроении Хвостов заглянул в кабинет своего товарища и спросил Белецкого, что делается со стороны МВД, дабы проникнуть в планы Питирима… Степан сознался:
– Ничего! Правда, я уже сунул взятку его «жене» Ивану Осипенко, который ведет себя как капризная любовница Ротшильда. Заодно я пристегнул к Осипенко нашего Манасевича…
Пока что Питирим блажит на всех перекрестках, что Распутина и знать не знает.
Хвостов решил идти напролом, чтобы уличить Питирима как распутинского ставленника, метящего на пост первоприсутствующего члена в Синоде; Белецкий пытался его отговорить:
– Не связывайтесь с этой духовной шпаной. Вы бессильны, если Осипенко уже лакает чай на даче Вырубовой…
– Чувствую, что этот продырявленный учитель пения становится великим государственным мужем. Но куда же мы катимся?
– Куда надо, туда и катимся…
В ноябре долгогривый Питирим переехал жить в Лавру: он стал членом Синода; распутинская комбинация завершения не получила, – Волжин на коленях умолил царя, чтобы не утверждал Питирима в первоприсутствующих, и Николай II согласился с мнением, что во главе иерархов церкви неудобно ставить гомосексуалиста.
Хвостов вызвал генерала жандармерии Комиссарова.
– Михаила Степаныч, переоденьтесь в статское. Распутин сейчас в Царском, дождитесь его и тащите прямо к Питириму.
Комиссаров сказал, что не знает Питирима в лицо.
– Сейчас узнаете. – Хвостов показал ему фотографию из фондов тайной полиции: Питирим сидел на одном стуле с Осипенко, обняв его со всей нежностью, на какую был способен. – Снимок с наших новобрачных. Так сказать, их медовый месяц…
На Гороховой, шляясь возле дома ј 64, генерал дождался, когда из Царского прикатил автомобиль, в котором сидели сам Распутин, его дочери, неизвестная сестра милосердия с мышеловкой, в которой скрючилась озябшая мышь, и Осипенко с экземой на лице. Комиссаров действовал решительно, как при аресте преступника.
– Пересесть на извозчика, – велел он Распутину.
– На ча?
– Не разговаривать. Быстро… залезай!
Жандармы высоких рангов отлично освоили характер Распутина: этот хам и нахал становился как тряпка, если с ним говорили непререкаемым тоном.
Распутин, побледнев, сел в коляску; за ним полезли незваные сестра милосердия с мышеловкой и Осипенко с экземой. Генерал вышвырнул их обратно – на мостовую.
– Гони прямо! – крикнул извозчик.
Вся компания кинулась вдогонку, Осипенко завопил:
– Ой, Гриша, завезут к антихристу… прыгай!
– Я тебе прыгну, – помахал кулаком жандарм.
Вот и АлександроНевская лавра, где они вылезли из коляски. Комиссаров не знал здешних ходов и выходов, а Распутин тут как дома и хотел сразу же смыться. Но генерал схватил его за воротник шубы и велел чинно следовать в покои Питирима, где их появления уже поджидал министр. Попивая синодский ликер, Хвостов с улыбкой пронаблюдал, как Распутин полез целовать Питирима.
– Оо… вы старые друзья? Теперь мне понятно, ваше святейшество, каковы потаенные норы, через которые вы добрались до бочонка с этим великолепным синодским ликерчиком…
Питирим был в ярости оттого, что разоблачен.
– Это ты… – заревел он на Комиссарова. – Недаром в газетах пишут, что все жандармы – провокаторы! Распутин тоже был недоволен ловушкой.
– Негоже так-то, – строго выговорил Хвостову, – я тебя побожески в дела унутренние благословил, а ты шкодишь… Хвостов, не глядя на Питирима, приказал Гришке:
– Не раздевайся! Поедешь со мной.
– Зачем?
– Там узнаешь.
- Пролог в поучениях - Протоиерей (Гурьев) Виктор - Православие
- Человек из двух времен. Дворец вечности. Миллион завтра - Боб Шоу - Научная Фантастика
- Дворец памяти. 70 задач для развития памяти - Гарет Мур - Менеджмент и кадры
- Лошади с крыльями - Виктория Токарева - Современная проза
- Судьба балерины - Анастасия Владимировна Орлова - Драматургия / Исторические любовные романы