Форма входа
0/0
Малюта Скуратов. Вельможный кат - Юрий Щеглов
- Дата:14.07.2024
- Категория: Проза / Историческая проза
- Название: Малюта Скуратов. Вельможный кат
- Автор: Юрий Щеглов
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Малюта Скуратов. Вельможный кат - Юрий Щеглов. Жанр: Историческая проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Малюта Скуратов. Вельможный кат - Юрий Щеглов:
На страницах романа «Вельможный кат» писатель-историк Юрий Щеглов создает портрет знаменитого Малюты Скуратова (?-1573) — сподвижника Ивана Грозного, активного организатора опричного террора, оставшегося в памяти народа беспощадным и жестоким палачом.
Читем онлайн Малюта Скуратов. Вельможный кат - Юрий Щеглов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Филипп заколебался и позволил себя уговорить коллегам, которые понимали, от чего отказывался игумен. Даже ласкатели Иоанновы, такие как Пимен Новгородский и Филофей Рязанский, и те считали, что Филиппу надо покориться государю и принять сан митрополита. Филипп уступил давлению и согласился, полагая, что сумеет ограничить зверские порывы опричнины. Иначе как объяснить его слова:
— Да будет, что угодно государю и церковным пастырям!
С этого момента он встал на стезю смерти, но, не ведая того, приступил к строению в Москве церкви во имя святых Савватия и Зосимы. Между тем он не смог предотвратить казни, которые последовали из-за дела Ивашки Козлова, якобы смутившего бояр. Казни состоялись, и обязанности палачей исполнили в том числе и ближайшие родственники царя, такие как князь Михайло Черкасский, брат царицы Марии, возглавлявший Опричную думу. Филипп Колычев постоянно протестовал против казней, которые были еле прикрыты формальным — иногда судебным — разбирательством. Дальнейшее лишь подтверждает мысль об определенной зависимости Иоанна от соловецкого святого. Царь мечтал склонить старца на свою сторону и добиться от него духовной — именно духовной! — поддержки.
IVОднажды, вдень воскресный, в час обедни… Так поэтично начинает изложение решительного и печального по отдаленным последствиям столкновения Иоанна с митрополитом Филиппом Карамзин. Без излишних церемоний — резко и грубо — Иоанн в сопровождении толпы опричников и близких бояр вошел в соборную церковь Успения. Нет никакого сомнения в том, что именно здесь, у алтаря, мудрый и добрый старец впервые встретился со страшной судьбой. Наиболее четко она просвечивается сквозь магический кристалл пластического искусства, которое в XIX веке обладало не просто живописностью и графичностью, но и тончайшей психологической нюансировкой. Бесчисленные портреты Иоанна выпукло изображают с той или иной степенью достоверности его душевный облик. Человеческий фон, однако, почти всегда однообразен, второстепенные участники драматического действа недостаточно выразительны. В этом можно упрекнуть — хоть и в малой мере — даже Илью Ефимовича Репина. Умирающий Иван скорее похож на разночинца или послушника, чем на царевича, которому осталось жить считанные дни. Глаза Иоанна, его судорожные объятия затмевают все.
В совершенно неизвестной зрителям картине Владимира Васильевича Пукирева, автора «Неравного брака», мы имеем дело с иным подходом. Не Иоанн на полотне главенствует и царит, как привык и в жизни и в искусстве. Пальма первенства отдана конфликту, динамически развивающемуся в сгущенной атмосфере насилия. У Пукирева нет статистов, но есть характеры, и среди них четыре главнейших — Иоанн, Филипп, Малюта и Федор Басманов. Мы буквально слышим шум неостановимо вторгающейся в храм толпы, подражающих во всем царю опричников, не снявших черных шлыков. Филипп не прервал богослужения, не поспешим к Иоанну, как сделали бы другие на его месте. Мы догадываемся, что царь долго ждал благословения, хотя Пукирев запечатлел следующий момент после фразы, брошенной наверняка Малютой:
— Святый владыко! Се государь: благослови его!
Неужели Филипп не осознавал, что перед ним властелин?! Глядя на разворачивающееся действие, у Пукирева мы слышим и паузу — тягостную и длинную, за которой должна вспыхнуть буря. Да и как ей не вспыхнуть, если передний план занимает мощная фигура Малюты в богатом кафтане и высокой шапке, со зловещим боевым ножом. Он смотрит на Филиппа исподлобья, с ненавистью, как бы негодуя на митрополита за гордую неуступчивость и желание указать государю на его место в Божьем храме, словно забывая, что именно он, государь, является Божьим помазанником и наместником Бога на земле. Вот о чем нам повествует контур этого редчайшего воплощения шефа опричнины. Стилистика деталей и подробностей не огрублена Пукиревым. Она коррелируется с происходящим в действительность. Мы отчетливо видим, что Малюта — палач, будущий убийца митрополита, и что Филипп сейчас встретился прямо лоб в лоб со своей смертью.
Изображение живет и не превращается в унылый рассказ. Наконец, взглянув на царя, митрополит произносит слова, которые грешно было бы сочинить, настолько они значительны, лучше довериться источнику:
— В сем виде, в сем одеянии странном не узнаю царя православного…
Шелестящий говор стих. Картина, созданная Пукиревым, источает молчание. Мы ощущаем всей кожей, как слова Филиппа хлещут — нет! — скорей, камнями ударяют Иоанна. Он отшатывается от митрополита, пораженный. И это мы едва ли не осязаем! Едва ли не осязаем волну пропитанного ладаном воздуха от бурного жеста царя, который внезапно застыл с руками, скрещенными на посохе, и поникшей от смущения головой, хотя взор его постепенно наливается гневом. Еще мгновение — и глаза вспыхнут державным огнем, а Малюта тем временем умоляет:
— Прикажи, государь пресветлый…
Кривая улыбка Федора Басманова, единственного голоусого опричника в свите Иоанна, подчеркивает трагизм и смертельную опасность, грозящую тому, кто осмелился пресечь поползновения на власть земного Бога. Лицо новоиспеченного кравчего утомлено, быть может, и развратом. Оно несет на себе порочную печать угасания молодых страстей. Пройдет совсем немного времени, и Басмановы, пройдя через немыслимые муки, тоже уйдут в иной мир.
— О, государь! — восклицает Филипп. — Мы здесь приносим жертвы Богу, а за алтарем льется невинная кровь христианская.
И действительно, конюший Иван Петрович Челяднин казнен, а с ним соумышленники. Филипп и мог и должен был осуществить попытку смирить гнев царя.
— Отколе солнце сияет на небе, не видано, не слыхано, чтобы цари благочестивые возмущали собственную державу столь ужасно!
Услышав эти речи, иначе говоря, вспомнив их и озвучив в сознании, мы совершенно физически страшимся напряженности Малютиной фигуры. Сейчас эта мускулистая и тяжелая гора охваченного бешенством человеческого мяса обрушится на величественную и спокойную фигуру Филиппа и даже на нас, находящихся вне рамок — за пределами картины! — и раздавит. Малюта создан как бы единым росчерком настолько искусно графичным, что рисунок тем не менее воспринимается как громоздкая живописная масса, и вызывает чувство физиологического ужаса. Этот ужас леденит душу, проплавляя толщу веков, порождая на миг неприятные и, безусловно, современные ассоциации.
— В самых неверных и языческих царствах есть закон и правда, есть милосердие к людям, а в России нет их! Достояние и жизнь граждан не имеют защиты. Везде грабежи, везде убийства — и совершаются именем царским. Ты высок на троне, но есть Всевышний, судия наш и твой. Как предстанешь на суд его, обагренный кровию невинных, оглушаемый воплем их муки? Ибо самые камни под ногами твоими вопиют о мести!
Трудно поверить, что Филипп бросил все эти обвинения в лицо Иоанну. Я полностью поверил в них, но лишь тогда, когда увидел воскрешенный Пукиревым эпизод в соборной церкви Успенья.
VВ абсолютной тишине мерно падали на каменный пол слова старца, подписавшего себе приговор, правда пока еще не смертный:
— Государь! Вещаю яко пастырь душ. Боюся Господа единого!
Поражает мощь изобразительного мастерства Пукирева. В «Неравном браке» вязкая томительная атмосфера, накаленная старческой похотливой страстью и желтым пламенем свечей, выталкивает нас прочь из церкви туда, где молодожены должны остаться наедине. А здесь, в соборной церкви Успенья, царю докучно пребывать в безмолвии. Его остановленные художником движения сейчас возобновятся. Человек, замерший в столь грозной позе, долго не в состоянии смирять свой пыл. Так и есть! Если мы закроем глаза, то увидим, как Иоанн поднимает голову, откидывает шлык и римско-византийским жестом, как на фреске, плоско и царственно опирается на посох.
— Чернец! — восклицает он, забыв, что перед ним митрополит. — Доселе я излишне щадил вас, мятежников: отныне буду, каковым меня нарицаете!
И он покинул храм, сопровождаемый гульливой толпой, предвкушающей кровавую тризну, оставив позади несогнутую фигуру Филиппа. Противостояние митрополита и Малюты есть психофизический центр пукиревского создания. Здесь история переплелась с литературой и чудесным образом не сосуществует, а нераздельно превращается в пластическую форму, которая в принципе зиждется на иных жизненных соках и посылках. Но мощь мастера преодолевает раздор, и культурный сплав трансформируется в магический кристалл, глядя сквозь который мы отчетливо узнаем будущее, совсем недалекое и происшедшее в Тверском монастыре, называемом Отрочим.
Подглавие
IИоанн избегал встреч с митрополитом, однако не оставлял его в покое. Он ощущал явственное сопротивление старца — коса нашла на камень. История сохранила мелкие столкновения, которые враги пытались использовать против Филиппа. В отсутствие достоинства у недоброхотов легко поверить. Наиболее конфликтным был случай в Новодевичьем монастыре, когда митрополит сделал незначительное замечание одному из опричников. Филипп откровенно ненавидел и презирал Иоанновых преторианцев — наглых и бесцеремонно вторгавшихся в храмы. Зная, что чувства Филиппа к опричнине хорошо известны Иоанну, духовник царя протоиерей Евстафий, сговорившись с епископом суздальским Пафнутием, архимандритом андрониковским Феодосием и князем Василием Темкиным, присоветовали отправить послов в Соловки, чтобы собрать компромат для изобличения бывшего игумена.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Малюта Скуратов. Вельможный кат - Юрий Щеглов бесплатно.
Похожие на Малюта Скуратов. Вельможный кат - Юрий Щеглов книги
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Пролог в поучениях - Протоиерей (Гурьев) Виктор - Православие
- Очерки истории средневекового Новгорода - Валентин Янин - История
- Собрание сочинений в 14 томах. Том 5 - Джек Лондон - Классическая проза
- Тайна заброшенного замка (вариант 1976 года) - Александр Волков - Детская фантастика
