Форма входа
0/0
Вехи. Три десятилетия в зеркале венгерской литературы - Аттила Йожеф
- Дата:27.10.2025
- Категория: Классическая проза / Поэзия / О войне / Русская классическая проза
- Название: Вехи. Три десятилетия в зеркале венгерской литературы
- Автор: Аттила Йожеф
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Вехи. Три десятилетия в зеркале венгерской литературы - Аттила Йожеф. Жанр: Классическая проза / Поэзия / О войне / Русская классическая проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Вехи. Три десятилетия в зеркале венгерской литературы - Аттила Йожеф:
отсутствует
Читем онлайн Вехи. Три десятилетия в зеркале венгерской литературы - Аттила Йожеф
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
вслушался: доходит ли досюда шум сталкивающихся друг с другом льдин. Течет, течет могучий поток между руин, поверх взорванных мостов, посреди убитого города, течет неудержимо, безостановочно, разливается в половодье, трудится от поколения к поколению, из тысячелетия в тысячелетие, разрушает и созидает, и всегда он все тот же Дунай, и всегда он вместе с тем и другой, как и сама непобедимая жизнь.
Над Пештом, вдалеке, на самом горизонте смутно забрезжил рассвет. Свет был слабым: лишь узкая полоска. Кто бы поверил, что этот слабый, бледный, едва обозначившийся свет сможет победить океан ночи. Но он рос, буквально на глазах расширялся и вот залил сперва треть, затем половину небосвода. И постепенно из темноты выступили контуры крыш и башен, вынырнул чудом уцелевший купол, затем небольшой полуразрушенный портик с тимпанами, который в разрушенном виде еще больше походил на греческий храм. Портик украшал коричневое здание музыкальной школы на улице Цукор. Крыши башни, купола — все было исковеркано, изрешечено снарядами, перебито, разворочено. Все это зрелище напоминало дикую, вулканическую необжитую человеком гористую местность после землетрясения. Всюду виднелись церкви: приходская церковь Бельвароша, церковь францисканцев, реформатская церковь на площади Кальвина, университетская часовня, все они полуразрушенные, с сиротливо возвышающимися колокольнями, как бы молили о милосердии глухое небо. И разрушенные, щербатые пустые улицы — эти почерневшие артерии мертвого города.
Так вот, что осталось, вот что стало с нею… вот что стало с «тысячелетними границами», «с великой карпато-дунайской родиной», «европейским жизненным пространством», вот к чему привел «крестовый поход на Восток».
…Где же они, те, кто кричали об этом, кто бил себя в грудь и разглагольствовал с утра до вечера? Исчезли, сбежали на край света. Остались только город-головешка, загнанный в подвалы голод, скорбь о погибших да бредущая в лохмотьях нужда. Искалеченные мужчины, убитые горем женщины, раньше времени состарившиеся дети…
Свет теперь уже господствовал на всем небосводе, он озарил весь город с его бесчисленными ранами, скрытыми до того под покровом ночи. Трубы, уцелевшие на шоссе Шорокшари и на Чепеле, не дымились; наполовину разрушенная, смертельно раненая крепость в Буде слепо уставилась в рассвет темными проемами окон. В ее мраморных залах сейчас навалена солома, размещены лошади и грязные, сквернословящие солдаты… Больше не проходит чеканным парадным шагом на смену караул, королевский дворец не охраняется. Жившие в крепости господа больше не гарцуют горделиво на белых конях, не прохаживаются в зеркально блестящих сапогах перед глазеющей толпой, сопровождаемые назойливыми фоторепортерами. Они тихо удалились на своих лимузинах, выехали специальными поездами, еще до того, как здесь прогремел первый выстрел, и сейчас где-нибудь в натопленной комнате за двойными рамами с целыми стеклами, прихлебывая кофе, раздумывают о судьбах Венгрии. Разумеется, если только не спят в столь ранний час… Но тем — миллиону или полутора миллионам, которые прикорнули в подвалах или ищут свой жалкий скарб, — некуда уйти отсюда.
Ему тоже некуда… Он искал глазами здание университета, но среди однообразно серых домов с сорванными крышами не мог найти его; поискал дом в Буде, на улице Фадрус, но его закрывала гора Геллерт. Высоко над горою парил ястреб с распростертыми крыльями, казалось, он застыл в воздухе. Золтан смотрел на птицу, на гору, на возвышающуюся над домами желтую арку моста Эржебет с его бессильно повисшими цепями, на необъятный поверженный город, и к его горлу подкатил комок, на глаза навернулись слезы, и впервые в жизни он прошептал слова: «Моя родина…». И в самом деле, куда ему бежать отсюда? Где, в каком другом месте земного шара он мог бы жить? Есть страны, которые пощадила война, есть старинные, чистые города с мостами, с гладкими реками, трамваями, тихими музеями и библиотеками, но какой прок ему в них? Хотя он и владеет семью или восемью языками, думать он может только по-венгерски. Мир обширен и прекрасен, но что заменит ему свидетелей его детства: улицу Фадрус, гору Геллерт, озеро Фенекетлен, их он не найдет нигде. Здесь или нигде. И если уж так случилось, то только здесь. Ему минуло двадцать два года, он уже не может изменить свое сердце.
С тех пор как он помнит себя, его пугали высокопарные слова и он избегал их. Здесь столько кричали о нации, о родине, о народе… Но сейчас в его устах это не пустые слова, и если уж вихрь вырвал его на волю он не даст больше запереть себя, он хочет все увидеть и перечувствовать. Он никогда не любил шумную толпу и многолюдные пештские бульвары, если мог, обходил их, предпочитая тихие переулки. Но сейчас он все отдал бы за то, чтобы на широких улицах вновь толпился народ, чтобы вновь увидеть бурлящий людской поток и самому влиться в него, стать его миллионной частицей. Останавливаться и идти, куда влечет толпа, довериться теплому людскому потоку, задерживаться у витрин, у газетных стендов, слушать зазывные крики уличных торговцев, вместе с другими обступать поссорившихся, прислушиваться к неумолчному гомону, спорить, оглядываться на проходящих девушек, словом, познать мысли, радости, желания людей. Он словно окунулся в водоворот улицы, и это наполнило его такой силой, что ему захотелось тут же пойти: ходить, действовать, вдохновлять, чтобы этот поверженный город поднялся, чтобы вновь высился во весь свой рост Будапешт!
Вдруг до него дошел смысл сказки, которую он знал с детства. Он понял, почему не могли устоять высокие стены легендарной крепости Дева, пока к ним не примешали кровь жены каменщика Келемена Кёмювеша.
— De te fabula narratur[1], — произнес он вслух. Эта легенда о нем. Нужно собственным телом подпереть эти стены, раствориться в них, плотью и кровью скрепить их камни, чтобы на нем строился и рос город.
Разве то, что было, можно назвать жизнью? Смутным было будущее, и смутным был еще город; молочно-белые клубы пара плыли над далекой равниной, это Большая Венгерская равнина — Алфельд. Солнце взошло за тучами, его тусклый свинцовый свет с трудом пробивался сквозь туман и устало, влажно растекался над изуродованными крышами Будапешта.
*
Утром, чуть позже половины девятого, во двор вошел низкорослый солдат с автоматом за спиной, с красной пятиконечной звездой на круглой шапке. Он шагал не спеша, без какой-либо официальной натянутости. Поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, он с любопытством озирался вокруг, словно иностранный турист, знакомящийся с достопримечательностями. Потом непринужденно остановился посреди двора.
Жильцы дома мгновенно окружили его. Сбежалось человек двадцать, все старались поближе протиснуться к нему, протягивали к нему руки, трогали его одежду, оружие, красную звездочку на шапке. Они что-то объясняли
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Вехи. Три десятилетия в зеркале венгерской литературы - Аттила Йожеф бесплатно.
Похожие на Вехи. Три десятилетия в зеркале венгерской литературы - Аттила Йожеф книги
- Сказки народов мира - Автор Неизвестен -- Народные сказки - Детский фольклор / Прочее
- Сказки немецких писателей - Новалис - Зарубежные детские книги / Прочее
- Холодный крематорий. Голод и надежда в Освенциме - Йожеф Дебрецени - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Пути и вехи. Русское литературоведение в двадцатом веке - Димитрий Сегал - Языкознание
- Собирается буря - Уильям Нэйпир - Историческая проза
