Форсайты - Зулейка Доусон
- Дата:10.10.2024
- Категория: Проза / Зарубежная современная проза
- Название: Форсайты
- Автор: Зулейка Доусон
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если бы не торжественность обстановки, Майкл бы присвистнул. Вот горькая ирония! Жизнь, проведенная в боях за правое дело, подарила Льюису только одно: старый солдат знал, как аккуратно уйти из этой жизни.
Инспектор мрачно хмыкнул, прежде чем опять укрыть тело простыней. Майклу захотелось выяснить еще что-нибудь, и он спросил:
– Можно ли… Можно мне увидеть оружие?
– Что ж… – Полицейский выдерживал его взгляд, пока привой полицейской процедуры мерился силами с прочным стволом социального превосходства, – и сдался. – Что ж, вреда, по-моему, не будет. Но это «не для протокола», если вы не против, сэр.
Чуть-чуть поддел меня в ответ, решил Майкл. Ну, ничего – что для него все это?
Из запирающихся шкафчиков у другой стенки инспектор вынул картонную коробку и поставил ее на пустой стол. Коробка некогда хранила шесть дюжин консервированных сардин, но теперь прекрасно подошла для того, что осталось от жизни ординарца, – старого походного рюкзака и «гражданского костюма», аккуратно перевязанного шнурком. Майкл горестно и растроганно подумал о том, вернул ли Льюис библиотечную книгу.
Инспектор порылся в коробке, вынул пистолет и вручил его Майклу.
– Пожалуйста, сэр.
– Как же?.. – начал Майкл.
– Не беспокойтесь, сэр, – с осторожной улыбкой заверил полицейский, неправильно истолковав колебания баронета. – Он разряжен. Я не узнал марки, не был в армии, – а он оказался немецкий, еще с войны. Сейчас совершенно безопасен.
С дурацким чувством, что он видит и слышит то, что уже видел и слышал, Майкл держал маузер, заботливо почищенный последним владельцем. Он во второй раз заглянул в дуло, опробовал спусковой механизм. Пружинку ударника починили.
На несколько секунд он просто оторопел – он ведь помнил слова Льюиса:
«Никогда нет денег его починить».
Потом, с тошнотворной уверенностью, он понял, откуда Льюис взял эти деньги. Пять фунтов! Его подачка, чтоб ее черти драли!
«Я их потрачу на что-нибудь полезное, капитан Монт. Вы не сомневайтесь».
Собирался ли Льюис сделать это с самого начала, или деньги навели его на мысль? Стали ли эти деньги, его деньги, орудием самоубийства? Майкл боялся, что это так. Как легко сыграл он свою роль в этой трагедии – а он-то думал, что помогает! Господи, есть ли что хорошее в деньгах, хотя без них так трудно!
* * *Опять оказавшись на улице, спиной к солнцу, Майкл позволил себе задрожать – физический холод морга и духовный холод многих лет сошлись вместе, пробрали до самых костей. На мгновение ему захотелось вернуться и попросить инспектора, чтобы тот держал его в курсе, – ну, хоть сообщил, если в Майл-Энде не отыщется семьи. Он подвел Льюиса при жизни, и самое меньшее, что можно сделать, – быть с ним в смерти. Даже если его нельзя похоронить в освященной земле – Майкл не думал, что это хоть сколько-то еще уязвит смятенный дух, – должно же найтись какое-нибудь последнее пристанище для старого солдата! Понадобился бы более строгий судья своим братьям, чем Майкл, чтобы постановить, что Льюис умер не в бою. Майкл решил, что он просто не вынесет еще одного визита в морг. Точно так же можно позвонить из парламента. Это напомнило ему об Уонсдоне – туда тоже надо позвонить и сказать, что он не приедет до завтра, если вообще приедет.
Сгорбив плечи и опустив голову, он направился к парламенту, словно борясь с северным ветром. Инстинктивно следуя по брусчатке и мимо фонарных столбов, словно пес, ищущий дорогу к тому последнему месту, где его не били, Майкл не замечал ничего, ибо ум его затерялся в видениях. Вместо прохожих он видел лицо умирающего Уилфрида на белой простыне военно-полевого госпиталя, где они оба лежали… потом лицо это сменилось другим, отчаянным, как с той картины Гойи, а уж его вытеснило худое, безжизненное, обветренное лицо ординарца. Белая рубашка повстанца, смертельная бледность Льюиса и белая простыня на Уилфриде вращались и вращались, сменяя друг друга, – какое-то мерзкое, позорное, неуправляемое месиво – и он был его частью. Да, конечно, Майкл не искал себе поблажек. Пятнадцать лет провел он так близко от руля государства, и для чего? Только для того, чтобы спасти свою шкуру и погубить свою совесть? Был ли почетным тот мир, который буквально – вполне буквально – не стоил бумаги, на которой его подписали?
Когда Майкл добрался до парламента, его одолело чувство, так давно ему чуждое, что он не сразу смог его назвать. Но, когда он входил в здание, он знал, что это такое. Господи, это же решимость!
Глава 6
Родной очаг
– Локоны?
– Совершенно верно. Сперва я подумал, что это мертвая белка.
– Ох, Вэл, ты смеешься!
– Честное охотничье!
Холли не знала, что и думать, – с одной стороны, она твердо верила слову своего мужа, с другой стороны – усвоила за почти сорок лет брака, какое у него чувство юмора. Она поглядела на него в зеркало туалетного столика, когда он нагнулся там, сзади, чтобы поправить галстук. Его лицо, насколько можно судить по отражению, было совершенно серьезным.
– А что сказала твоя мать?
– Ничего не сказала. Просто онемела и глядела на пол. По правде говоря, я решил, что она сейчас упадет…
– О Господи!
– Потом она стиснула руки и закричала: «Локоны тети Энн!» Я как-то не очень привык к ее чувствительности.
Холли все еще не была уверена, что поняла.
– Да что такое эти локоны?
– Вот в том-то и самое странное. Это было очень давно… ведь тетя Энн умерла в 1886 году.
– Да, я помню, отец говорил о ней, когда мы с Джолли были маленькими. Я никогда ее не видела и никого из Старых Форсайтов, кроме деда.
– Я-то видел их всех, – выразительно сказал Вэл. – Мама всегда стояла на том, что раз в неделю мы должны ходить к дяде Тимоти. Тетя Энн была самая старая. Худа, как щепка, смотрела так…
Вэл изобразил, как именно она смотрела, и Холли, следившая за его отражением, увидела на секунду, каким был он сам тогда, в детстве, когда его заставляли целовать ритуальным поцелуем щеку двоюродной бабушки.
– Знаешь, они были другой породы, – сказал он.
Холли воспроизводила выражения его лица, пока он не увидел, что она делает.
– Не совсем другой, наверное, – сказала она и, подняв руку, поднесла ее к его лицу.
Вэл застенчиво улыбнулся. Она все еще могла подловить его; ласково, но твердо правя им, она не давала ему сбиться с курса.
– Расскажи об этих локонах.
– Так вот, мы и в самом деле немножко удивились – мама ведь думала, что шкатулка пустая, понимаешь? Александр принял это очень мило, но наверняка посчитал все очень странным. В свое время такие волосы были в моде, старые дамы их носили, спереди, словно под чепчиком у них по-прежнему густо. Так, во всяком случае, говорит мама.
– Горничная сберегла эти локоны?
– Должно быть. И хранила столько лет. Чтобы никто не узнал, какой тщеславной была старушка. Можешь ты в это поверить?
Холли задумалась. Да, она могла. Небольшой и бескорыстный поступок, строго говоря – нечестный, но ведь единственная его цель – скрыть чью-то слабость.
– По-моему, довольно трогательная история. Только подумать, как тяготила ее совесть! Ведь она украла их у своей госпожи.
Холли встала из-за столика. Сочувствие исчезло с ее милого, все еще красивого лица, когда она смешливо подняла бровь.
– Мама не сказала, что она сделает с… этим даром?
– Как тут скажешь! – рассмеялся Вэл.
Он обнял за талию и привлек к себе ту, кого любил еще девочкой; ту, которая сохраняла в нем истинного Дарти, как ей ни было трудно, и ни разу не задела его чувств.
– Это уж для женских разговоров, – продолжал он. – Спроси ее сама, если тебе так хочется знать.
Он поцеловал ее в лоб, Холли ласково его оттолкнула.
– Ну, пойдем, – сказал он. – Надо задать сена рыжей кобыле и черному жеребцу.
* * *Несколько минут Холли и Вэл полагали, что они спустились в гостиную первыми, как и хотели. Легкий ветерок из сада поигрывал занавесками в открытом до пола окне, наполняя комнату нежным благоуханием. Холли вспомнилась, как часто вспоминалась в дивные вечера зрелого лета, ферма в Южной Африке. Эта ферма была их первым домом, когда они поженились – совсем младенцами, казалось ей сейчас, – и там они провели двадцать счастливейших лет.
Холли никогда не жалела, что они вернулись в Англию. Зато она поселилась в Робин-Хилле, с любимым отцом, в тот год его жизни, который оказался последним. Мало того – встретилась наконец со своим девятнадцатилетним братом, Джоном, который оказался на удивление милым. Если б только она могла поделиться с ним своим счастьем, она бы с радостью это сделала.
Но все еще бывали времена, когда ей едва верилось, что в Уонсдоне она прожила двадцать лет с Вэлом в такой гармонии души и ума. Ее сразу околдовал вид на Меловые горы из ее окон, и в этот темный, бархатистый вечер она видела мысленным взором каждую деталь их очертаний. Здесь – ее родной очаг, и она любила его, несказанно любила. Они с Вэлом так подходили друг к другу, что каждый миг своей жизни она считала счастливым. А Джон сейчас в Америке… Найдет ли он там счастье? Холли очень этого хотелось, Джон такой милый!
- Схватка - Джон Голсуорси - Проза
- Комедии - Юрий Никулин - Поэзия
- Юный техник, 2003 № 06 - Журнал «Юный техник» - Периодические издания
- Юный техник, 2005 № 07 - Журнал «Юный техник» - Периодические издания
- Юный техник, 2006 № 07 - Журнал «Юный техник» - Периодические издания