Художник войны - Максим Бутченко
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Зарубежная современная проза
- Название: Художник войны
- Автор: Максим Бутченко
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Моторола выглядел не только уставшим, но и напряженным, как струна. Вся его ненависть к прошлой жизни сосредоточилась на возможности боевого поражения, которое сейчас может случиться. Всем своим видом он показывал, что для него эта война – что-то личное. То, что таится в груди, растет там и когда-то дает плод. Проиграть здесь и сейчас – значит вернуться в свое прошлое, стать никем, опуститься ниже плинтуса.
Он дрожал от злости и бессилия что-то изменить. Еле сдерживал себя. Без причины кричал и материл любого, кто окажется рядом. Ему нужна победа, как для сердца нужна кровь. Это его жизнь.
Поэтому он подозвал Художника и рассказал, в чем дело.
Оказывается, под новым терминалом расположена небольшая сеть старых катакомб, которую не разрушили при строительстве, а, наоборот, укрепили. Образовался своеобразный коридор. От здания он уходил немного в сторону поля, где сегодня гремел бой. В районе поля есть два выхода на поверхность, четко указанных на схеме. Как докладывает разведка, там прятались украинские солдаты во время ракетных обстрелов.
– Они сейчас там. Сердцем чую. Выпалим их на хрен, если не огнем, так дымом, – стучал пальцем в бумажку командир.
– Нужно проверить, – заикнулся было рядом стоящий «ополченец», по прозвищу Кривой. Его нос был чуть искривлен – подростком занимался боксом, но не очень удачно.
– Некогда. Пацаны там «укропов» прижали. Нужно им помочь. Смотри, – кивает в сторону Кривого, – там пригнали сегодня машину с цистерной. Вы – закладываете взрывчатку, здесь и здесь. От взрыва будет виден вход в катакомбы. Заливаем керосином – и им конец.
Моторола хлопнул ладонью по карте. Через несколько минут саперы уже торопились к полю. Следом за ними выехал бензовоз. Художник сидел в кабине, когда прогремел первый взрыв. Следом второй. Эхом отозвались выстрелы из терминала – там не прекращался бой. Машина подъехала к первой воронке, ровенчанин выскочил, помогая разматывать шланг. И тут, когда керосин уже лился в черное пространство туннеля катакомб, Художник заметил, что внезапно стихла стрельба. Темная жидкость выливалась потоком в воронку, а вокруг тишина. Только глухие, отдаленные выстрелы. Через пять минут над головой засвистели пули. Видно, пришло подкрепление – работают украинские снайперы. Откуда стреляют – разбираться некогда. Опустошенный бензовоз поехал в сторону зданий на другом конце аэропорта, а несколько человек готовили факела.
– Моторола, как-то странно, тихо. Может, узнаем, в чем дело? – обратился по рации Художник.
– Блин, мать твою, ты сука не понял, – прокричал тот и продолжил изрыгать проклятия.
Через минуту его словарный запас закончился, и Моторола чуть более спокойным голосом приказал: «Я сказал, выжигайте их, палите до наухнарь».
Художник отключил рацию и недовольно забурчал. Моторола никогда не участвовал в прямых столкновениях. После того как Игоря Гиркина (Стрелка) сняли с поста главы ДНР, а боец Бабай оказался обычным трусом, сбежал в Крым, только Моторола остался символом сопротивления украинским войскам. Поэтому на поле боя его никто давно не видел, говорят: беречь его – прямое распоряжение Кремля. Но сейчас нужно, чтобы он лично разобрался, может быть, даже появился на поле, но Моторола только отдавал приказы.
– Поджигай, – по-киношному крикнул Кривой и кинул горящий факел в яму.
От пара керосина, большого объема топлива и узкого пространства раздался небольшой взрыв. Пламя, как в спецэффектах, рвануло вверх узкой струей. Так же и второй вход. Бойцы поспешили покинуть поле. Но через три минуты, когда они вернулись в расположение подразделения, их встретил бледный Моторола. Он по-прежнему продолжал сидеть на ступеньках, но от его лица, казалось, отошла вся кровь, как от застиранной белой простыни. На вопросы, что случилось, только включил рацию. На волне, которая настроена на российских военных, раздались крики, будто горящие в аду грешники пытались облегчить свою боль. Оказывается, когда «ополченцы» взрывали проходы в катакомбы, украинские войска сильно потеснили русский десант, вынужденный отступить в коридор-катакомбы, чтобы дождаться подмогу. Именно поэтому стихла стрельба, и в тот момент Моторола отдал приказ подпалить керосин.
Истошные, нечеловеческие крики, доносящиеся из рации, раздирали воздух вокруг рыжебородого мойщика машин. Возле него стояло около десятка бойцов. Как-то повеяло прохладой. Через минуту все стихло, и слева от командира с желтого осеннего дерева оторвался листок и медленно закружил, словно подталкиваемый чьей-то рукой.
Художник смотрел на Моторолу и не знал, что ему делать.
Тот бродил по траве, как пьяный. Он спотыкался о кочки, держался руками за низкорослые деревья и, казалось, прилагал много сил, чтобы держать себя в равновесии. Вдруг он закричал, будто раненный на поле боя боец, только на помощь ему никто не торопился прийти.
В голове у Художника – карнавал фраз. Он то сочувствовал своему командиру, но начинал презирать его за неоправданную жестокость и бесчеловечность.
Как текст на экране монитора, проползали строчки мыслей: ради чего он здесь, столько смертей – зачем, где эта идея, ради которой стоит воевать? Ни на один вопрос ровенчанин не находил ответа. Аэропорт так и не был взят «ополченцами», спустя полгода его окончательно разрушили, и защищать было нечего.
А через три дня Художник попросился в свой лагерь под Луганском. Когда уже выезжал из района аэропорта, видел два грузовика с бойцами, ехавшими на смену убитым.
В свой луганский лагерь он вернулся поздно ночью. На следующее утро вышел из палатки, прогулялся по лагерю и направился к «зеленке» – небольшой ощетинившейся роще. Какая-то птичка прыгала между ветвей, ветер трепыхался, словно пойманный ворохом листьев, дергался, как человеческая душа. Солнце мягко гладило Антона по лицу. Художник поднял голову и зажмурился. На минутку, впитывая в себя солнечный свет. Свет, который несет жизнь. И в это мгновение, когда он открыл глаза, раздался пронзительный свист, хлюпанье, будто камень упал в воду. Ноги Художника подкосились, он дотронулся до правого плеча – на руке расплылось ярко-алое пятно. Кровь закапала с пальцев на землю, на высохшую рваными пучками почти золотую траву.
Глава 17
Незаконное потребление газа в ЛНР и ДНР нанесет ущерб Украине в 7 млрд грн. «Неконтролируемое и бесплатное потребление природного газа на территориях Донбасса, подконтрольных «ополченцам», нанесет Украине ущерб на 7 миллиардов гривен (около 538 миллионов долларов) до конца года», – заявил первый заместитель председателя НАК «Нафтогаз Украины» Сергей Перелома. «В сентябре этот объем составил почти 27 миллионов кубометров, а в октябре он будет почти 100 миллионов кубометров. То есть, только за октябрь за тот газ, который был закуплен компанией по реверсу и был безвозмездно потреблен на этих территориях, «Нафтогаз» недополучит до 700 миллионов гривен (около 53 миллионов долларов). До конца года безлимитно может быть потреблено до 1 миллиарда кубометров природного газа, что будет стоить «Нафтогазу» и, соответственно, государству 6–7 миллиардов гривен», – сказал Перелома.
Агентство УНИАН, 31.10.14 г.Анатолий Неделков, отец Сергея и Антона, проснулся с бетонной головой. Любое движение в стороны приносило гулкую боль, уплывающую куда-то внутрь мозга. Посмотрев в потолок, он сосчитал до десяти. Так обычно делал, когда собирался с силами, чтобы встать и пойти в туалет. Протянул руку к телефону и увидел с десяток пропущенных сообщений и звонков. Что-то случилось, но отвращение к жизни пересиливало желание узнать, что именно произошло.
Вчера опять напился. Его жена, Ирина, в который раз спряталась у соседей. Почти всегда он напивался до состояния беспамятства. А началось все в 1975 году. Именно тогда оканчивал Ростовское художественное училище. Толик, или как называет его отец, Толяша, начал рисовать в пять лет – на стене своего дома. Тогда мать выпорола кудреволосого бутуза, не понимающего, что он сделал не так. Но отец заприметил в сынишке что-то необычное. Именно тогда Толяшу оформили в ровеньковскую художественную школу, которую он успешно окончил и поступил на учебу в Ростов-на-Дону.
Однажды Толик прогуливался у реки, смотрел на алюминиевое полотно воды, покрытое узкими складками волн, на серебристую гладь и не мог насмотреться. Ведь в сухой донбасской степи привык видеть лишь небольшие выпуклости холмов, мутноватую неровную даль, в которую словно вмонтированы были пирамиды черных терриконов. Глаз привык тереться о сухость пространства. В селе только маленькая, тесная речушка тянулась в огородах и впадала в пруд с рваными берегами. Все остальное – полное безводие. Когда Толику было четырнадцать лет, он заходил далеко в степь, туда, где рваные, одинокие кусты шиповника возвышались над выгоревшей под летним солнцем травой. Снимал клетчатую легкую рубашку, обнажался до пояса и быстро взбегал на холм, инстинктивно расставив руки наподобие крыльев. А потом бежал по обезвоженному чернозему с извилистыми трещинами, какие оставляет пересушенная земля. Это темные углубления, похожие на линии какой-то большой паутины, обвивали все поле. Бледно-голубое небо давно не проливалось дождем, и паутина разрасталась, изощренно переплетаясь в диковинные узлы. Толик бежал вперед что есть сил и понимал, что ветер выгоняет из него злых духов обыденности, тоски и подростковой грусти. Он вздымался на холм, как корабль на волну девятого вала, и потом устремлялся птицей вниз.
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- «Я хотел служить народу...»: Проза. Пьесы. Письма. Образ писателя - Михаил Афанасьевич Булгаков - Биографии и Мемуары / Драматургия / Разное / Критика / Прочее / Советская классическая проза
- Наш подарок французскому народу - Лариса Яковенко - Юмористическая проза