Сарум. Роман об Англии - Эдвард Резерфорд
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Зарубежная современная проза
- Название: Сарум. Роман об Англии
- Автор: Эдвард Резерфорд
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Немного погодя дверь в спальню распахнулась, и Жильбер де Годфруа застыл на пороге, с ужасом глядя на неподвижное тело жены. Серебристые волосы Розы саваном накрыли ее лицо.
Гонец, присланный Ранульфом де Уайтхитом, объяснил:
– Ваш слуга приехал, когда хозяин был в отъезде. Ваш сын здоров, но до нас дошли вести, что в Саруме чума. Стоит ли отправлять Томаса домой?
Жильбер привел жену в чувство, уложил на кровать.
– Не посылай за сыном, – прошептала Роза.
По ее настоянию Жильбер провел ночь в зале манора, беспокойно задремав в кресле. Несколько раз он поднимался к жене, уверял ее, что она скоро выздоровеет, и заставил выпить целебного настоя мальвазии. Розу снова стошнило.
К вечеру под мышками и в паху у нее появились карбункулы – воспаленные, болезненные на ощупь бугорки, которые ночью превратились в огромные чирьи. Крики и стоны Розы разносились по всему дому. Наутро всем в Авонсфорде стало известно, что у хозяйки манора чума.
Роза из последних сил старалась успокоить мужа. Жильбер послал за капелланом, но выяснилось, что щербатый священник сбежал из деревни. Годфруа, глядя на жену, измученную смертельным недугом, вспомнил печальные строки баллады: «И от людей не жди помоги… Равно ты будешь в нашей власти…»
Он не мог и помыслить о смерти Розы.
– Господи, спаси и сохрани! – прошептал Жильбер.
Он велел принести в спальню душистые травы, денно и нощно молился, послал за священниками в Солсбери… Увы, все было напрасно. Уродливые нарывы на теле жены не исчезали. На третий день Жильбер, отчаявшись, был согласен на все.
Свои услуги предложила косоглазая кухарка Марджери Даббер. Два дня она отсиживалась на кухне, дожидаясь, пока ее позовут. В деревне она слыла умелой целительницей, о чем не раз с гордостью говорила рыцарю, но тот не обращал на нее внимания. Сейчас Марджери сама отправилась к госпоже и заявила, что сумеет избавить ее от страданий.
Обессиленная женщина посмотрела на кухарку ввалившимися глазами и наотрез отказалась.
На следующий день Розе стало хуже, и кухарку снова призвали к больной. Марджери, победоносно сверкнув косыми глазами, сказала, что знает верное средство.
– Надо взять живую лягушку и привязать ее к чирью. Лягушка весь яд высосет, – объяснила она.
– А потом что? – удивленно спросил Годфруа.
– Лягушка насосется яду да и лопнет. Тогда надо взять еще одну лягушку и…
Роза обессиленно возвела очи горе и промолчала.
Принесли лягушек, приложили их к карбункулам, но лучше от этого не стало.
– Хворь неизлечима, – изрекла Марджери, качая головой, и поспешно ушла в деревню.
Жильбер всю ночь просидел в своем излюбленном кресле, читая повесть о сэре Орфео.
Николас Масон провел день в Авонсфорде. Двух работников, потерявших сознание на пашне, отволокли по домам.
На следующее утро Николас пришел к овчарне, остановился у круга камней, известил родных, что чума пришла в Авонсфорд, а потом отправился в Солсбери – все равно заразы не избежать ни в деревне, ни в городе.
Улицы Солсбери опустели, а редкие прохожие торопливо шли, прижимая к лицу лоскуты или платки. Никто не знал, скольких человек болезнь уже скосила, но на рыночной площади Николас увидел возок с двумя трупами, направлявшийся к городским воротам. В городе царил беспорядок – мэр и олдермены, озабоченные лишь собственной безопасностью, заперлись в своих особняках.
Прохожие обходили стороной лавку Шокли – оттуда изредка доносился хриплый, харкающий кашель.
– Они все грудью маются, – объяснил Николасу сосед Шокли через закрытую дверь. – Говорят, их сынишка Уилсона заразил, в усадьбе. Уильям Шокли грозился Уилсонов с земли согнать, да только сам теперь долго не протянет.
Из дома снова послышался надрывный кашель, и Николас ушел восвояси.
На углу Нью-стрит ему встретился обоз – семьи побогаче, включая семейство алнажера ле Портьера, уезжали из города в крытых повозках. Николас спросил возчика, куда они путь держат.
– На север велели ехать, – поморщился старик. – А кто его знает, что там, на севере? Ну, раз заплатили, так придется везти.
На соборном подворье не было ни души, исчезли даже шумливые дьячки, которые обычно гуляли с собаками в клуатре или пьянствовали на лужайках. Николас направился к собору, и тут услышал за спиной знакомый голос:
– Эй, Масон!
Даже среди необузданных дьячков Адам слыл заядлым выпивохой, гулякой и разгильдяем. Он постоянно ввязывался в дурацкие потасовки и беззлобно, но едко подшучивал над приятелями, а на вопрос, зачем он пошел в священники, отвечал, как многие его сверстники:
– А как бедняку иначе успеха добиться?
В те времена у юношей без денег и связей не было иного выхода.
Адама узнавали издалека не только по зычному голосу, но и по его наряду: вместо скромной рясы священника он носил яркий котарди – облегающий камзол до середины бедра, перехваченный широким узорчатым поясом. Впрочем, беззлобный и добродушный юноша умел расположить к себе окружающих.
– Эй, Масон! – снова завопил Адам. – Погляди, как мир переменился! Все священники сбежали, одни мы с тобой остались.
Обычно в городе от клириков проходу не было, но сегодня они будто растворились в воздухе.
– Здорово-то как! – расхохотался Адам.
– А ты чумы не боишься? – спросил Николас.
– Нет, у меня верное средство есть, – усмехнулся дьячок, указывая на котомки, прицепленные к поясу. – В одной – шесть головок чеснока, а в другой – связка луковиц. Ко мне зараза и близко не подойдет.
Николас так и не понял, в шутку или всерьез говорил дьячок. Впрочем, от страшной хвори каждый оберегался как мог.
– Вот увидишь, Масон, ничего со мной не будет, – с улыбкой заявил Адам и решительно зашагал к воротам.
Николас весь день проработал в соборе, а вечером отправился в Авонсфорд, где узнал о чуме в особняке Годфруа. Две женщины в деревне тоже заразились – у одной появились карбункулы, а у другой болезнь проникла в легкие.
Наутро Николас пришел на взгорье предупредить родных.
– Не подходите ко мне! – крикнул он, не приближаясь к камням ограждения. – Чума повсюду.
Весь кошмар происходящего открылся ему в последующие десять дней. Страшный мор распространился по Саруму, как река в половодье, не щадя никого.
Некоторые умирали спустя несколько часов после заражения; те, у кого зараза проникла в легкие, мучились дольше, заходясь надсадным кашлем и отхаркивая кровь и гной, – легочная чума всегда приводила к смертельному исходу. По телу жертв бубонной чумы расползались ужасающие гнойники и кровоточащие нарывы, однако выживал один из трех больных.
Из города ежедневно вывозили телеги трупов, хоронили тела во рвах за городскими стенами. Однажды утром Николас увидел, как дверь лавки Шокли распахнулась, и три человека с лицами, замотанными обрывками ткани, бесцеремонно вышвырнули грузное тело торговца на улицу, где спустя два часа его подобрала телега труповозов. На следующий день та же судьба постигла жену Шокли, а затем – двоих его детей и слугу. Впрочем, на это никто не обратил внимания; смерть Розы де Годфруа в Авонсфорде тоже прошла незамеченной.
Не избежали чумы и обитатели соборного подворья. Первые два дня ворота подворья не открывали, пытаясь оградить собор от заразы, но вскоре заболел и умер привратник, и о всякой предосторожности забыли. Многие священники и монахи отправились в город, где невозбранно ходили из дома в дом, причащая умирающих.
Страх и уныние царили в городе. Зловещий дух чумы проникал повсюду, гниющие на обочинах трупы распространяли мерзкое зловоние; ужас сковал сердца и души горожан. Не унывал лишь Адам, гуляка-дьячок. Он бродил по пустынному городу, хохоча и приплясывая. Поговаривали, что он сошел с ума.
Николас не поддавался напрасным страхам, полагаясь на волю Божию и считая, что от судьбы не уйдешь, однако же вел себя осторожно, держался особняком, на улицах прикрывал нос и рот чистым лоскутом, ел в одиночестве и к больным не подходил. Каждый день он трудился в соборе – каменная кладка требовала надлежащего ухода и починки, – а по вечерам выходил в город или навещал родных в овчарне на взгорье.
Спустя неделю после смерти Шокли Николас все-таки испугался. Однажды он осторожно переходил по мосткам водосток, но тут с проезжавшей мимо телеги свалился труп, с ног до головы обдав Николаса холодными брызгами воды. Каменщику почудилось в этом прикосновение смерти. На следующий день он отправился в Авонсфорд, где узнал, что чумой заболели соседи, а потом пошел на взгорье.
– Я теперь буду реже приходить, – предупредил он Агнесу и брата. – В Авонсфорде опасно, так что я решил переждать мор в укромном месте.
– И где же? – полюбопытствовал Джон.
– Там, где нет ни людей, ни зверей, – с улыбкой ответил Николас. – В башне собора.
В сумерках он, никем не замеченный, взобрался по лестнице на башню – ключи он попросил у священника за день до того, объяснив, что хочет проверить кладку. С собой каменщик прихватил корзину, куда уложил несколько буханок хлеба, два бурдюка эля, сыр, солонину и немного фруктов. Еды и питья должно было хватить на несколько дней. Он запер за собой все двери и вскарабкался на парапет.
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Собрание речей - Исократ - Античная литература
- И грянул гром… (Том 4-й дополнительный) - Вашингтон Ирвинг - Научная Фантастика
- Город Гарольда (СИ) - Михаил Lё - Научная Фантастика
- Общество с ограниченной ответственностью (ООО): от регистрации до реорганизации - Виталий Семенихин - Юриспруденция