По Восточному Саяну - Григорий Федосеев
- Дата:20.06.2024
- Категория: Приключения / Прочие приключения
- Название: По Восточному Саяну
- Автор: Григорий Федосеев
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поднимались по крутизне. Кое-где торчали скалы, обросшие кустарником да клочками сухой травы. Изредка попадались и одинокие кедры, прилипшие к камням и согнувшиеся в покорном поклоне к хребту. До вершины гольца уже было недалеко, а идти все труднее. Свернули в расщелину, но и там не лучше. При первой попытке подняться на гребень мы чуть не скатились по скользкому надувному снегу под скалу. Горько было нам, не достигнув вершины вернуться в тайгу.
В лесу мы развели костер, обсушились, пообедали и тронулись дальше.
Маршрут решили изменить: сначала выйти на вершину хребта, огибающего котловину с восточной стороны, и уже оттуда подниматься на белок Окуневый.
– Надо поспешить – буран будет. Вишь, как там вверху завывает, – говорил Павел Назарович, с тревогой посматривая на горы.
Только теперь я заметил на их вершинах как бы полоски тумана. Это, вздымая снежную пыль, гулял ветер. Он скоро спустился к нам и зашумел по вершинам деревьев.
Мы уже подумали о ночлеге, не было только поблизости подходящего места.
– Опять чего-то занюхтил, – показал Павел Назарович на Черню.
И действительно, собаку охватило беспокойство. Она то останавливалась, то рвалась вперед. За первым ложком идущий на своре Черня вдруг свернул влево и стал подниматься на возвышенность. Он совсем разволновался, засеменил ногами, закрутил хвостом и напряженно всматривался в окружающие нас предметы. Не было сомнений, что зверь где-то близко. Мы вышли на верх гребня. Вдруг Черня остановился и, повернув голову вправо, замер. В сорока метрах я увидел крупного медведя. Он стоял задом к нам и так был занят своей работой, что не заметил нашего приближения.
Его внимание привлекала щель между камней. Запустив в нее морду, зверь старался что-то достать. Но щель была узкая. Медведь злился, принимался рыть землю, намереваясь проникнуть в щель снизу. Вот он снова запустил морду среди камней и с такой силой фыркнул, что из щели вырвался буквально сноп пыли, а сам медведь отскочил и замер, видимо, полагая, что вместе с пылью вылетит и интересующий его предмет.
Павел Назарович, навалившись на Черню, зажал ему рот и подал мне знак стрелять. Я медлил, хотя штуцер был готов к выстрелу. Вдруг медведь повернулся, и несколько секунд мы смотрели друг на друга. Выстрел нарушил напряжение. Зверь, споткнувшись, не то побежал, не то покатился вниз по гребню. Собака рванулась следом за ним, и скоро из распадка долетел ее злобный лай.
Мы подошли к камню. Павел Назарович заглянул в щель.
– Э… да тут зверь! – крикнул он, запуская глубоко руку.
Старик достал бурундука. Бедный зверек! Его крошечные глаза переполнились страхом. Он тяжело дышал, а маленькое сердце билось часто-часто. Вместо хвоста у него торчал голый стержень. Видимо, медведю все же удалось поймать бурундука за хвост.
– Какая же ему теперь жизнь, без хвоста?! – говорил сочувственно Павел Назарович. – Придется и стержень отрезать.
Так и сделали. Бурундук, получив свободу, не убежал, как мы ожидали, а начал вертеться на месте, прыгать, вообще вел себя странно.
– Видно, с ума сошел зверек, – удивился я.
– Нет, – ответил Павел Назарович, – без хвоста он словно лодка без руля.
Бурундук спрыгнул с камня; только теперь у него не получилось прыжка. Он проделал в воздухе сальто и упал на землю. Затем вдруг вскочил и странными, неуверенными скачками направился к лесу.
Мы спустились в лог. Медведь лежал недвижимо, растянувшись на краю россыпи. Черня сидел на нем верхом.
Мы сняли котомки, а Павел Назарович достал нож, ощупывал зверя.
– Хорошо мяско! Жирное!
Медведь оказался крупным самцом, одетым в пышную шубу. Решили его не обдирать, а только выпотрошить и целиком со шкурой подвесить на кедр. Погода стояла холодная, и мы не беспокоились, что мясо испортится за два-три дня, пока мы сходим на Окуневый.
После того как с медведем было покончено, мы накинули котомки и ушли к скалам, разбросанным по склону отрога. А ветер усиливался. Котловину придавила бурая туча. Взлохмаченный лес шумел непрерывно. За Окуневым гольцом лоскутом голубел кусочек неба. В лицо хлестнуло мокрым снегом.
Мы приютились у скалы, под кедром, в недоступном для ветра месте. Наступила темная и холодная ночь. Но нам было уютно и тепло, хотя вокруг бушевала непогода.
После ужина Павел Назарович долго пил чай. Я сидел за дневником. Напротив спал Черня.
Не пробуждаясь, Черня то вдруг начинал двигать лапами, словно кого-то догоняя, то громко тянул носом. Он весь дергался, а потом добродушно вилял хвостом. Иногда, как будто в схватке, тихо, но так азартно лаял, что даже просыпался и с минуту удивленно озирался по сторонам. Я с интересом наблюдал за ним. Собаки, как и люди, видят сны.
В темноте что-то прошумело над скалой, тяжелым комком свалилось на кедр. Вспыхнул брошенный в костер сушник. Разрядился мрак, и я увидел огромного филина. Он сидел на толстом сучке, торчком подняв короткие уши и выпучив желтые округлые глаза. Птица вертела головою, явно с любопытством рассматривая нашу стоянку, но вдруг сорвалась с места, исчезла в темноте, унося в когтях еще живой серый комочек.
В полночь буран резко ослабел, сквозь ветви кедра сверкала одинокая звезда, появившаяся за разорванными облаками.
Когда я проснулся, было светло. Посеребренные снегопадом горы нежились в лучах ликующего солнца. На дне котловины таяли остатки ночного тумана. В тайге все давно пробудилось, отовсюду доносились победные звуки утра.
Где-то в чаще, поблизости от нас, услаждая песней подругу, высвистывал дрозд. Торопливо пролетали мимо стайки мелких птиц, ползли куда-то сотни различных букашек. Всех их пробудило к жизни солнце, обещая теплый день.
– Хорошая ночевка, – говорил Павел Назарович, приставляя к стволу кедра концы недогоревших дров. – На земле они сгниют бестолку, а так могут пригодиться не мне, так другому охотнику. – И, немного помолчав, добавил: – Сюда за соболем можно когда-нибудь прийти!
Накинув на плечи рюкзаки, мы пробирались между скалами на верх отрога.
По пути все время попадались кедры. Удивительна приспособленность и жизнестойкость саянского кедра! Он растет не только в низине, по крутым отрогам, но и в скалах, там, где даже трудно подыскать место, чтобы стать ногой. Иногда основанием ему служит незначительный выступ; примостившись на нем, кедр разбрасывает всюду по щелям свои корни. Туда не проникает солнце, и дольше задерживается влага. Цепляясь за эти корни руками, мы поднимались все выше и выше, пока не достигли границы леса. Дальше скалы попадались реже, скоро позади осталась и крутизна.
Еще полчаса подъема – и мы вышли на вершину. Взгляд поражали непрерывные нагромождения хребтов, их причудливые контуры и дикие изломы. Мы снова пережили то странное чувство волнения и удовлетворения, которое неизменно испытывают путешественники, наконец увидевшие перед собою, что было много лет их мечтою.
- Тропою испытаний. Смерть меня подождет (СИ) - Федосеев Григорий Анисимович - Современная проза
- Дом с семью головами - Тони Бранто - Детектив
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Единорог для любимой девушки (Новогодняя сказка) - Алекс Бор - Короткие любовные романы
- Молчите, поручик Ржевский, молчите! - Стас Атасов - Анекдоты