По Восточному Саяну - Григорий Федосеев
- Дата:20.06.2024
- Категория: Приключения / Прочие приключения
- Название: По Восточному Саяну
- Автор: Григорий Федосеев
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неожиданно песня оборвалась, повисла в воздухе в приподнятой руке гармошка. Все стихло, и только старые кедры, будто в такт унесшейся мелодии, продолжали покачивать вершинами.
– Кому добавочного, подходи! – произнес Алексей, и снова послышался его раскатистый смех.
Оживились, закурили, кто-то поправил костер, и все один за другим собрались под кедром. Пришел и Павел Назарович. Он сел в сторонке и, улыбаясь, раскуривал трубку.
Днепровского еще не было. Трофим Васильевич достал галеты, сахар и стал готовить чай.
Тихая безоблачная ночь окутала тайгу. Поднималась большая теплая луна, серебря вершины гор и бросая на лагерь изузоренные тени курчавых деревьев. В природе всеобщий покой, и опять залилась гармошка, один за другим звучали родные мотивы. Алексей играл с подлинным увлечением, оживляя и как-то облагораживая своим искусством несложный инструмент.
Разве можно забыть ту памятную ночь в диких горах, на берегу буйного Кизира, восторженные лица уставших людей, губную гармошку. И слушатели, и музыкант забыли обо всем. Никто не рукоплескал, не восторгался. Но сколько выразительного было в этой группе, расположившейся под столетним кедром и освещенной бликами ночного костра.
Долго еще не смолкала гармошка.
– Ну а кормить-то нас будешь? – вдруг спросил Курсинов.
Алексей улыбнулся и, не обрывая песенки, глазами показал на висевший над огнем котел с кашей.
Гармошка так взбудоражила и без того хороший аппетит, что невольно думалось: «Если повар будет и в дальнейшем кормить нас с музыкой, то никаких запасов продовольствия не хватит!»
Я ушел в палатку раньше других. Мошков не спал.
– Нет больше сил терпеть, что это за несчастье навалилось на меня! – произнес он дрожащим голосом, показывая мне распухшую руку.
Болезнь и бессонница измучили беднягу. Он стал еще более неразговорчив, продолжал упрямо бороться с недугом. Когда же терпенье иссякало – Мошков уходил в лес и из темноты доносился мучительный стон. Облегчения не наступало, не верилось, что это был обыкновенный нарыв. «Неужели что-то другое?» – думал я. Эта мысль все настойчивее закрадывалась в голову.
Мы привыкли видеть Пантелеймона Алексеевича жизнерадостным, с шутками да прибаутками на устах, а тут совсем не стало его заметно в лагере. Разве когда попросит кого-нибудь скрутить ему цигарку, да иногда бесшумно, будто тень, пройдет мимо палаток и заговорит с кем-нибудь, чтобы на минуту отвлечься от боли. Я быстро уснул, измученный прошедшим днем, мыслями об ответственности за экспедицию и всем тем, что должно тревожить человека, когда он ведет людей на риск, в довольно сложный круговорот событий. И даже во сне я не мог освободиться от этих мыслей.
Был поздний час ночи. Небо повисло над нами темным шатром, холодный ветер дул от снежных вершин хребта Крыжина.
– Встань, собаки где-то лают, – узнал я сквозь сон голос Мошкова.
Раздетый, я выбежал из палатки. Ни звезд, ни просвета. С противоположной стороны Кизира доносился густой бас Левки и слабый голос Черни.
Собаки держали зверя. Об этом можно было догадаться не только по лаю, но и по тому, что они оказались на противоположной стороне реки, куда могли попасть, только преследуя кого-то.
Я разбудил Лебедева.
Услышав разговор, поднялись Пугачев, Зудов и Самбуев. С минуту мы стояли молча, прислушиваясь, а лай, то, замирая, обрывался, то с новой силой, настойчиво возобновлялся.
– Придется переплывать, – продолжая прислушиваться, сказал Лебедев. – Утром собаки могут и не удержать зверя. Это Прокопий поднял зверя, он ушел на ту сторону.
Самбуев принес резиновую лодку. Решено было подняться как можно выше по левому берегу реки и оттуда начать переправу.
Ширина Кизира здесь, выше устья Белой, весной обычно бывает около двухсот метров.
Пока надували лодку, собаки умолкли. Видимо, зверь прорвался и увел их за собой дальше. Посоветовавшись, мы с Лебедевым все же решили переплыть Кизир, надеясь, что собаки, близко ли, далеко ли, задержат зверя.
Теперь мы не должны были в поисках зверя считаться с трудностями. С этого дня мясо и рыба стали нашими основными продуктами, несмотря на то, какой ценой придется добывать их. Левка и Черня были надежными помощниками или, точнее выражаясь, кормильцами, и мы ни в коей мере не могли пренебрегать их усердием. Уж если собаки «поставили» зверя, то, независимо от расстояния и препятствий, мы должны были идти к ним на помощь.
Как только Пугачев оттолкнул лодку от берега, течение стремительно подхватило ее. Мы налегли на весла. Все ближе и ближе становилась полоска леса на противоположной стороне реки. Наконец мы у цели. С трудом выбрались на берег. Вошли в лес и снова погрузились в непроглядную тьму. Собак не было слышно; мы решили подняться на первую возвышенность и там дождаться утра.
Шли медленно, ощупью. Лебедев впереди, я, прикрывая лицо руками, пробирался за ним, точнее, за звуком его шагов. Наконец попали в непролазную чащу. Пришлось остановиться.
Вдруг откуда-то издалека донесся глухой шум. На какую-то секунду он замер, а затем возник снова, уже более явственно. Что-то с гулом и треском надвигалось прямо на нас.
Мы продолжали стоять, не зная, куда посторониться. Шум усиливался, приближался. Кто-то, большой и сильный, яростно пробираясь вперед, тяжестью своей ломал с треском сучья и тонкие деревья.
Мы припали к земле. Прошла минута, а может быть, и меньше. Кто-то пронесся мимо. Треск и различимый теперь топот начали удаляться. И почти сейчас же легкое потрескивание сучьев и сопение выдали Левку и Черню. Они мчались следом за зверем.
– Наломает же он себе бока в этой трущобе, да чего доброго и собаки напорются, – тихо сказал Лебедев, закручивая папироску.
А в это время оттуда, где уже более минуты затих шум, ясно донесся злобный лай собак. Теперь никакая темнота не могла задержать нас.
Не берусь определить, какое пространство прошли мы за час или полтора, но только лай стал четко слышаться, а вслед за ним и рев зверя.
Неожиданно страшный треск раздался где-то совсем близко. Вероятно, зверь метнулся в нашу сторону, намереваясь расправиться с какой-либо из неотступно преследовавших его собак. И действительно, одна из них, ловко увернувшись от опасности, почти наскочила на нас, урча и взвизгивая. Но сейчас же снова бросилась в ту сторону, куда удалялся шум и откуда слышался лай другой собаки. Теперь началась яростная схватка. Зверь бросался то к Черне, то к Левке и, не умолкая, приглушенно и злобно ревел. Преследователи отвечали ему свирепым, задыхающимся лаем.
Мы продвинулись вперед еще метров на тридцать и залегли в темноте. Зверь был где-то рядом. Слышалось его учащенное дыхание.
- Тропою испытаний. Смерть меня подождет (СИ) - Федосеев Григорий Анисимович - Современная проза
- Дом с семью головами - Тони Бранто - Детектив
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Единорог для любимой девушки (Новогодняя сказка) - Алекс Бор - Короткие любовные романы
- Молчите, поручик Ржевский, молчите! - Стас Атасов - Анекдоты