Смерть за хребтом - Руслан Белов
- Дата:19.06.2024
- Категория: Приключения / Прочие приключения
- Название: Смерть за хребтом
- Автор: Руслан Белов
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я разделся и плюхнулся в воду. Вода оказалась не из водопроводного крана, солоноватая, а питьевая, из местного источника. Это был признак высшего благоприятствования! Следующий его признак не заставил себя ждать: в ванную гуськом вошли три девушки в прозрачных голубых шароварах и рубашках. Лейлы среди них не было. Но, да простит меня радость моих глаз, я скоро забыл о ней – девицы окружили меня и начали совершать омовение.
Преодолев, конечно же, не сразу, смущение, я принялся легкомысленно заигрывать с ними: брызгать водой, чтобы одежды стали прозрачнее, шлепать по попкам и прелестным маленьким грудкам, касаться ненароком таких разных – розовых и коричневатых, больших, с пуговку и маленьких, с булавочную головку, сосков – и, наконец, затащил сначала одну, а затем и остальных в ванну.
Как только они расположились в ней, в моем организме произошли количественные перемены. Девочек это привело в неописуемый восторг, они затараторили, указывая пальчиками на то, что в смущении я пытался скрыть в воде от их пытливых взоров. По их виду нетрудно было понять, что они уговаривают друг друга познакомиться со мной поближе. “Эти румяные яблочки недалеко от яблони попадали” – подумал я, рассматривая негодниц. Наконец, одна из них, брызнув мне в лицо водой, устремилась тотчас прелестной ручкой под воду и неожиданно для меня, с первого раза, схватила за основание члена нежнейшей ладошкой и довольно медленно заскользила ею к узлу сплетения большинства моих нервных окончаний.
“Хорошее не может продолжаться долго”, – вдруг пришло мне в голову и тотчас дверь ванной распахнулась, чтобы открыть взорам нашей развеселившейся компании зловещую фигуру Фатимы – единственной владычицы моей эрекции. “Shewolf[14], – вырвалось у меня на смеси английско-русско-таджикского, – крыса черная, падарналат[15], подлая притом. Ты, что, думаешь...”
И тут мне вдруг сделалось так гадко на душе, что я замолк и, шлепнув, ближайшую девушку по уже застывшей попке, в чем был, побрел в свою комнату...
Она сверкала чистотой. Я бросился на тщательно застланную постель и отдался набежавшим мыслям: “Не готов я бежать... Да и как? Куда? Влип опять, застрял. В скале легче было – ты один, камень и судьба. Здесь куча народа кругом. Хорошо было там, в камне... Жаль, рассказать будет некому.
А в этом ведь вся соль... Влипнешь куда-нибудь, выскочишь незнамо как, и упиваешься потом, увлеченно рассказывая о приключениях, чуть не сведших тебя в могилу. Может быть, и отсюда выскочу... Главное – ничего не придумывать и не отчаиваться. Многие бы согласились лечь на мое место, ха-ха!”
Поток моего сознания был прерван мягко легшей мне на лоб ладонью. Я раскрыл глаза и увидел светящиеся тревогой очи Лейлы. Она явно была недовольна, если не рассержена.
“Да не ревнуешь ли ты? – пришло мне в голову. – Ну-ну... В таком случае на сцену выступает воля со знаком, обратным воле Фатимы, и есть возможность отдаться событиям и взирать на них нулем с точки начала координат, или, что лучше, с высоты кровати. Вперед, девочка! А я устал...”
Лейла, уловив, видимо, мои мысли, несколько раз больно толкнула меня кулачком в бок, в глазах ее показались слезы.
Я многое повидал на своем веку и потому многое воспринимаю холодно, если не равнодушно. Я могу хладнокровно взирать на растерзанную человеческую плоть, часто равнодушен к чужой боли, чужому горю – если не могу помочь – но тихие женские слезы берут меня за душу цепко и глубоко.
– Well, what can I do? What can I do, my honey?[16]
– I will do all myself[17], – воскликнула она и, вновь ударив в плечо кулачком, выскочила из комнаты.
Вечером Лейла не пришла. Я лежал, переваривая обильный ужин, запитый бутылкой апельсинового ликера. Остатки его еще искрились в покоившемся на животе хрустальном стакане. Мысли о причине замены тюремной администрацией напитка мужественных – виски – на дамский напиток будили во мне противление злу. Я медленно высосал остаток намека и заснул. Во сне ко мне пришла грузная женщина, и я зло и быстро изнасиловал ее...
7. Фатима под кроватью. – Блаженство единения. – Малайский нож.
Проснувшись на следующее утро, я позевал, приходя в себя, и сел под дверью в засаду. Как только она приоткрылась, и я увидел ненавистную черную фигуру, вся накопившаяся злость бросила меня вперед. Я схватил бешено сопротивлявшуюся Фатиму за жирные плечи, втащил в комнату и толкнул на пол. Она хотела, было, подняться, но я пнул ее в мягкий зад и еще, с огромным удовольствием, но не сильно – в пах. Мой трофей тут же успокоился и, жалобно всхлипывая, покорно распростерся у моих ног.
Многим мои действия по отношению к этой женщине показались бы жестокими и неджентльменскими, но, хочу вас заверить, что в тот момент, да и позже, я ни минуты не сожалел о содеянном. Наоборот, лишь мой взгляд, блуждавший от перевозбуждения, остановился на желтых глазах Фатимы, полных слез и нечеловеческой решимости через день, через месяц, через год, при первом же удобном случае выпить мою кровь и расчленить затем безжизненное тело на мелкие кусочки, я стал измышлять для нее что-нибудь эдакое... И, придумав, впихнул ей в рот свои плавки и с чувством глубокого удовлетворения (люблю, когда все идет так, как мечталось) закатал ее в пушистый персидский ковер. С трудом задвинув сверток под кровать (кокон с Фатимой оказался несколько большим в диаметре, чем высота кровати), я вышел из комнаты на рекогносцировку.
За первым же углом коридора я столкнулся с Лейлой. Она в безотчетном порыве подалась ко мне, обняла нежно и страстно, поцеловала в губы. Вдвоем мы вернулись в комнату.
Увидев под кроватью ковровый сверток с торчащими ногами матери, она подошла и, взявшись за массивную резную спинку ложа, качнула его несколько раз. Ось качания взвизгнула, хрюкнула и затихла. Лейла озорно улыбнулась, взяла меня за руку и мы, глядя друг другу в глаза, опустились на кровать. Под ней раздались нечленораздельные звуки, она опять качнулась, но, осев под нашей тяжестью, крепко стала на все свои четыре ножки.
Мы прилегли на подушки. Я боялся целовать девушку – одно прикосновение ее губ – и я надолго забуду обо всем на свете. А сейчас надо срочно что-то придумать, надо что-то делать... Надо бежать скорее из этого дома! Вполне возможно, что сестра Фатимы уже вызвала полицию. Или кухарка...
– Кто еще живет в доме? Кроме тех, кого я знаю? – смущенно отстранившись от Лейлы, спросил я по-русски, так как был уверен, что для этой темы ее словарного запаса уже хватит – она запоминала все на лету. Мне бы такую память...
– Ти, я, се sisters, aunt и мой mother, – перечислила Лейла, загибая маленькие розовые пальчики. – Мой mother is ill a little. Она любить европейский мужчина. И брать их в дом. Все мой сестра was born in that way. Мой father быть French oilman. Oна stole him in Tehran[18].
- Прилетит вдруг волшебник - Максим Черепанов - Городское фентези
- Каменные сердца. Часть 1 - Иван Мельников - Научная Фантастика
- Три дня без любви (поветь, рассказы) - Андрей Кивинов - Юмористическая проза
- ЮнМи. Сны о чём-то лучшем. (Книга первая) - Андрей Юрьевич Лукин - Прочее / Попаданцы / Периодические издания / Фанфик / Фэнтези
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза