Форма входа
0/0
«Рим, или Второе сотворение мира» и другие пьесы - Клаус Хаммель
- Дата:01.02.2025
- Категория: Поэзия, Драматургия / Драматургия
- Название: «Рим, или Второе сотворение мира» и другие пьесы
- Автор: Клаус Хаммель
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно «Рим, или Второе сотворение мира» и другие пьесы - Клаус Хаммель. Жанр: Драматургия. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги «Рим, или Второе сотворение мира» и другие пьесы - Клаус Хаммель:
Один из крупнейших драматургов ГДР рисует полнокровные образы строителей новой жизни, но не избегает исторических, историко-литературных и даже детективных сюжетов.В сборник вошли пьесы «Рим, или Второе сотворение мира». «Желтое окно, желтый камень», «Госпожа Женни Трайбель». «Янки при дворе короля Артура», отражающие различные стороны творчества этого талантливого мастера.
Читем онлайн «Рим, или Второе сотворение мира» и другие пьесы - Клаус Хаммель
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
А н д е р с о н. Наслышан о нем. Клуб грабителей моря.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Ну почему же — это настоящая наука, не хуже любой другой. И занимаются ею всерьез.
А н д е р с о н. Что море поглотило, то стало его собственностью. Пусть мои слова покажутся вам старомодными и высокопарными, но такие занятия добром не кончаются. Дурацкое любопытство и алчная погоня за кладами.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Вы не слишком любезны.
А н д е р с о н. Каков уж есть. К затонувшему судну прикасаться нельзя! Да и что ими движет: раз утопленников все равно не воскресить, займемся-ка самим судном и его фрахтом. Для чего изыскиваются самые хитроумные способы. Это не наука, а мародерство.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Значит, вы выставляете нас за дверь?
А н д е р с о н. Глупости. Что там с больным?
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Вероятно, приступ малярии. Ему надо поскорее в постель. Лекарства у нас есть.
А н д е р с о н. Я бы все же пригласил врача.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Не стоит.
А н д е р с о н. Я могу попросить пограничников позвонить доктору. Они то и дело патрулируют тут поблизости. Но в такую погоду, скорее всего, забираются куда-нибудь в укрытие. Когда ветер с моря, заливает весь берег вплоть до дюны.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Были случаи, что и у вас укрывались?
А н д е р с о н. Я не слишком радушный хозяин.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Мы постараемся не причинить вам лишних забот.
А н д е р с о н. Все в воле божьей. Вы, наверное, умеете реставрировать старинные вещи. Из-за моей неловкости капля крови попала на эту гравюру. Как ее удалить?
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к (разглядывает морскую карту через пенсне). Редкостный оттиск.
А н д е р с о н. В том-то и дело.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. А где кровь?
А н д е р с о н. Вот.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Это пятнышко? Да оставьте, как есть. Химикалиями только напортите. (Бережно кладет карту на место.) Очень жаль, что моя профессия вам не нравится. Чем запутаннее настоящее — а оно с каждым часом становится все запутаннее, — тем настойчивее тяга к истории, как хранительнице скрытой, но кристальной ясности. Самих людей давно нет, но следы их сохранились. Плоды их творчества дошли до нас. И то, что они нам говорят, ощутимо и зримо. Это одновременно и дух, и материя, — без всяких исхищрений, столь излюбленных ныне живущими, — без идеологии, без лжи, без приспособленческой упаковки. Это — самое существенное, самое подлинное! То, что остается в веках после всей мышиной возни.
А н д е р с о н. Вы судите о жизни с нескрываемым презрением. А мне как-то не верится, что вы ее и впрямь презираете.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Напротив, я ее обожаю. Почему вы так ополчились на мою профессию? Стали бы вы на нее нападать, если бы я раскапывала городища или славянские захоронения? А ведь это одно и то же, только не так опасно.
А н д е р с о н. Вы и сами знаете, что это не одно и то же. На суше вы несете ответственность перед страной, на территории которой ведутся раскопки. А что вы выловите из международных вод, не контролируется никем.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Хорошо, согласна. Но с чего вы взяли, что я принадлежу к людям этого сорта? Откуда эта предубежденность? Сначала вы делаете широкий жест — не желаете взглянуть на мой паспорт, а потом подозреваете меня же в подводном разбое.
А н д е р с о н. Признаюсь, здесь вы кругом правы. Столь грубых бестактностей давно не совершал. Видимо, отвык от общения с дамами.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Вы выше светских условностей. И потому очень мне нравитесь.
А н д е р с о н. Я вел себя как грубый мужлан. Нижайше прошу простить.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Назовем это лучше прямодушием последнего ганзейца.
А н д е р с о н. Ганзейцы не были грубиянами.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Все верно — вокруг моей профессии в последнее время стали роиться всякие уголовные типы. Они-то и портят все дело. А поскольку средств у них — не в пример нашему брату — хватает, все сливки достаются им. Кроме того, в их распоряжении такие полные перечни кораблекрушений, о каких мы можем только мечтать. Некий Фердинанд Кофман — американец по рождению, но фамилия говорит сама за себя — составил атлас, в котором отмечено свыше пяти тысяч мест, где покоятся миллиардные ценности. Из них три тысячи в одном лишь Карибском море.
А н д е р с о н. Видимо, вы тоже имеете возможность заглянуть в этот атлас?
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Дорогой капитан Андерсон, в Париже после войны было создано общество кладоискателей, которое распределило моря и океаны среди своих членов. Попробуйте соперничать с ними на жалкие научные субсидии. Да я и не настолько космополитична. Улавливаете мою мысль? У нас, немцев, есть свои национальные права. Мы потеряли несметные богатства из-за нашей приверженности древнему изречению: «Мореходство — превыше всего». Что мне до Карибского моря? Какое нам дело до Мексиканского залива? Добрая старая Балтика ничем не хуже. В ней — наша надежда.
А н д е р с о н. Мне лично Карибское море очень дорого. А уж залив и вам, вероятно, не безразличен. Так же как устья великих рек — Ориноко, Амазонки, Ла Платы. В этих местах осталась часть моей жизни. Нет — эти места стали частью моей жизни.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. А как же открытки со снежным пейзажем?
Движение в глубине дома: привезли больного.
А н д е р с о н. Прибыли наши спасатели.
Входят К а р о л а, Л о й к с е н р и н г и еще один м о л о д о й ч е л о в е к. Карола и Лойксенринг в дождевиках. Молодой человек — тот самый «больной» — воплощение героя-любовника в романском вкусе. Его очень красят дорогие солнечные очки. На нем тоже дождевик — но с каким шиком он его носит! Когда молодого человека раскутают — это будет очень походить на снятие покрывала с памятника, — окажется, что он одет в своего рода национальный немецкий костюм — ту самую форму баварского лесничего, которая повсеместно вызывает всеобщую зависть и восхищение. Но пока еще до этого не дошло.
М о л о д о й ч е л о в е к. Buenas tardes, capitán[6].
К а р о л а. Пойду приготовлю комнаты (Уходит.)
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Это Рауль.
А н д е р с о н. Добро пожаловать, господин Рауль. (Пристально всматривается: где-то он его уже видел.)
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Рауль, это капитан Андерсон. Сейчас будет готова ваша постель.
Р а у л ь. Muchas gracias, capitán[7]. Здесь очень тепло.
Госпожа фон Браак раскутывает его.
Gracias.
Испанские слова в его речи не должны производить впечатления нарочитости. Он произносит их вполне естественно. Он вообще держится очень просто и естественно.
Надежное убежище. Muchas gracias, capitán.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Присядьте. Или хотите сразу лечь?
Р а у л ь. Зачем?
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Вы же больны.
Р а у л ь. Все прошло.
Лойксенринг берет пончо дамы и дождевик Рауля и выходит.
А н д е р с о н. Рюмку водки?
Р а у л ь. Ни капли спиртного. Разрешите не снимать очки. Свет режет глаза. (Шутливо.) Я вообще избегаю яркого света. Вы уже предъявили паспорта?
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Здесь это не принято.
Р а у л ь. О! Это легкомысленно. (Вынимает свои документы.)
А н д е р с о н. Вы же слышали — здесь это не принято. Пойду включу отопление. (Уходит.)
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к (тихо). Нет сомнений — это он.
Р а у л ь. Ну так как? Успеем до утра?
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. У нас почти двадцать часов — до прихода доктора.
Р а у л ь. Доктор придет около пяти. К этому времени мы должны уже пересечь границу.
Часы бьют один раз — половина восьмого.
Значит, в нашем распоряжении восемнадцать часов. Не позже половины второго я дам сигнал трогаться.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. Оказывается, время от времени тут проходит пограничный патруль. Надежно ли укрыта машина?
Р а у л ь. Сеньоре самой не сыскать. Будем надеяться, что капитан не утратит своей обходительности. Восьмидесятилетний старик хрупок, как пакт о ненападении.
Г о с п о ж а ф о н Б р а а к. При случае постарайтесь ввернуть что-нибудь о желтом окне. О теплом свете, манящем путника. Спектр его чувств слегка инфантилен.
Р а у л ь. Только бы Лойксенринг не сорвался.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу «Рим, или Второе сотворение мира» и другие пьесы - Клаус Хаммель бесплатно.
Похожие на «Рим, или Второе сотворение мира» и другие пьесы - Клаус Хаммель книги
- БССР и Западная Белоруссия. 1919-1939 гг. - Лев Криштапович - История / Публицистика
- Избранное. Компиляция. Книги 1-11 (СИ) - Пулман Филип - Детские приключения
- Маг воды или взломщик на заказ! (СИ) - "Mary Argent" - Любовно-фантастические романы
- Жупел русского фашизма - Борис Миронов - Публицистика
- Освобождение Атлантиды - Алисия Дэй - Любовно-фантастические романы
