Религия Библии. Христианство - Андрей Борисович Зубов
- Дата:19.11.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / Религиоведение
- Название: Религия Библии. Христианство
- Автор: Андрей Борисович Зубов
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Повествование у Луки развивается плавно. По всем законам античного романа и биографии[62] прозаический повествовательный текст разделен прекрасными поэтическими фрагментами — например, гимн Богородицы [1: 46-55] (в латинской гимнографии — «Магнификат»); песня Захарии [1: 68-79] (в латинской гимнографии — «Бенедиктус»), гимн Симеона Богоприимца [2: 29-32], прекрасная ангельская «Глория» — «Слава в вышних Богу и на земле мир.» [2:14]. Даже в самых страшных моментах рассказа — распятие Иисуса — Лука не теряет чувства античной меры и гармонии. Мученическая смерть Христа у него не столько душераздирающе трагична, сколько царственно величественна, с финальным словом: «Свершилось!»
Евангелие по Луке наиболее цельно. Почти все главы своего Евангелия он строит по одной схеме: вначале дается некоторое суждение, непонятное и как бы почти загадка, «энигма», а потом она исподволь раскрывается притчами или поступками героев. И поэтому каждая глава Евангелия от Луки должна читаться обязательно целиком, тогда только можно понять ее внутренний смысл, и так она открывает какой-то очень важный элемент Благовестия.
Третье Евангелие — самое значительное по числу знаков. В нем 24 больших главы. Более 40 процентов текста сходно с другими Евангелиями, но оно содержит и много уникальных повествований. Рассказ Луки начинается, опять же по законам античной биографии, с подробного описания родителей и чудесного рождения «героев» — Самого Иисуса и Иоанна Предтечи. В этом Благовестии много идиллических, мирных сцен, как в основном повествовании, так и в хорошо известных притчах, которые мы знаем только от Луки, — рассказ о милосердном самарянине, о блудном сыне, о богаче и нищем Лазаре. Образы этого Евангелия не схематичны, но выпуклы и пластичны. Видно, что Лука любит и прекрасно умеет вести рассказ. Лука уделяет пристальное внимание женским персонажам, которыми почти пренебрегают иные евангелисты, — в этом тоже видна эллинская традиция.
Древние историки Церкви, не сомневаясь, именуют автора Евангелия по Луке спутником Павла, тем самым
Лукой-врачом, который не раз упоминает себя в другом тексте канона, им написанном, — Деяниях Апостолов. Примечательно, что в Деяниях мы легко фиксируем момент, когда в повествовании третье лицо раз и навсегда заменяется на первое — это происходит, когда Павел в Троаде видит сон, призывающий его идти в Македонию: «Миновав же Мисию, сошли они в Троаду. И было ночью видение Павлу: предстал некий муж, македонянин, прося его и говоря: приди в Македонию и помоги нам. После сего видения, тотчас мы положили отправиться в Македонию, заключая, что призывал нас Господь благовествовать там» [Деян. 16: 8-10]. По всей вероятности, именно в Троаде Лука присоединился к Павлу. «Лука, спутник Павла, изложил преподанное апостолом в отдельной книге» [Ириней Лионский. Против ересей. III, 1]. Поэтому, кстати, скорее всего, ошибочна церковная традиция считать Луку вторым спутником Христа (вместе с Клеопой) на пути в Эммаус на третий день после распятия Спасителя. Этот эпизод рассказывается в Благовестии по Луке и имя спутника Клеопы не упоминается. Но, думается, это не из скромности автора, а по иной причине. Лука узнал о Христе и стал христианином существенно позже. А не упомянул он спутника Клеопы, должно быть, потому, что этот человек отошел впоследствии от христианской общины и его имя было связано для современников с не лучшими воспоминаниями.
Эллинская и шире — экуменическая позиция Луки ясно проступает в его Евангелии. Как и Матфей, Лука дает родословие Христа — эта форма равно принята как в иудейской, так и в высокой греческой литературе (вспомним хотя бы биографии у Плутарха). Но Лука не останавливается на Аврааме, а уходит к Адаму и Самому Богу. В библейской традиции Адам — праотец всех людей, сотворенный Богом по Его образу и подобию. И именно это важно подчеркнуть Луке — Иисус не еврей только, но и все-человек. Его родственниками по крови являются все люди. Давно заметили, что у Луки нет отрицательного отношения к неевреям — язычникам (народам — та eSvri). Именно в его Евангелии Симеон Богоприимец говорит, что Христос будет светом к просвещению народов (в синодальном переводе — язычников), а не только славой людей Своих — Израиля — фш& ект алокаХифм edvwv Kai ^o^avXaou aov ктращХ [Лк. 2: 31]. В Нагорной проповеди, в том месте, где Матфей сравнивает корыстных кредиторов, думающих вернуть свое назад, с язычниками [Мф. 5: 47], Лука говорит о «грешниках», без какой-либо национальной привязки [Лк. 6: 32]. «Лука равнодушен к ветхозаветным пророчествам и не делает акцента на исключительности израильского народа»[63]. Именно у Луки появляются симпатичные образы римлян и греков, с готовностью обращающихся ко Христу, а потом и к апостолам. Например, римский офицер, сотник, который смиренно просит исцелить своего слугу и в ответ слышит от Христа: «И в Израиле не нашел я такой веры» [Лк. 7:2-5]. Или другой сотник — Корнилий, из Деяний Апостолов, омытый в христианство Апостолом Петром. Притча о милосердном самарянине — это тоже у Луки. Слова Христа, приведенные именно Лукой, о милости Бога не к евреям, а к представителям иных народов, как вы помните, чуть не кончились для Иисуса смертью в Капернауме. Но этот акцент для Луки был особенно важен: Христос готов был пострадать за эту правду, неразделяемую узкими иудейскими патриотами. «Поистине говорю вам: много вдов было в Израиле во дни Илии, когда заключено было небо три года и шесть месяцев, так что сделался большой голод по всей земле, и ни к одной из них не был послан Илия, а только ко вдове в Сарепту Сидонскую (то есть к финикиянке. — А.З.); много также было прокаженных в Израиле при пророке Елисее, и ни один из них не очистился, кроме Неемана Сириянина» [Лк. 4: 25-27]. Примеры можно множить. Луке и его читателям важно, что благая весть возвещена через евреев всему человечеству и что Иисус и апостолы проповедуют для всех людей.
По Иоанну
Первые три Евангелия называются синоптическими от слова «синопсис» — общий обзор, свод — ашо^к;. Как пишет епископ Кассиан (Безобразов), если бы четыре Евангелия поместить в синхронные столбцы, то события и слова, приводимые в первых трех текстах, большей частью совпали бы. Но в четвертом столбце, соответствующем Иоаннову Евангелию, на этих местах были бы пробелы[64]. Лишь 10 процентов текста этого Евангелия
- Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства - Абрам Ранович - Религиоведение
- Антология восточно–христианской богословской мысли, Том II - Сборник - Религия
- Отцы-святогорцы и святогорские истории - Старец Паисий Святогорец - Прочая религиозная литература
- Похоронные обряды и традиции - Андрей Кашкаров - Культурология
- Библия как реальность. Предельные значения библейских картин мира - Владимир Красиков - Публицистика