В поисках потока. Психология включенности в повседневность - Михай Чиксентмихайи
- Дата:19.06.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / Психология
- Название: В поисках потока. Психология включенности в повседневность
- Автор: Михай Чиксентмихайи
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С этими доводами согласуется и то, что при опросах люди чаще сообщают о более плохом настроении, будучи в одиночестве, чем когда находятся в обществе. Оставшись один, человек чувствует себя менее счастливым и довольным, более слабым, утомленным, пассивным и всеми покинутым. Единственное, что повышается у человека в одиночестве, — концентрация. Впервые услышав об этих закономерностях, склонные к размышлениям люди часто недоумевают. «Это неправда! — говорят они. — Я люблю быть один и ищу уединения при любой возможности». На самом деле, человек может научиться любить одиночество, однако это непросто. Когда речь идет о художниках, ученых, писателях, о людях, у которых есть любимое дело или богатая внутренняя жизнь, одиночество не только приятно, но и необходимо. Однако немногие осваивают ментальные приемы, делающие это возможным.
Большинство людей переоценивают свою способность переносить одиночество. Исследование, проведенное Элизабет Ноэль-Нойман в Германии, позволило определить, насколько мы обманываем себя в этом вопросе. Она демонстрировала тысячам респондентов два горных пейзажа. На одном из них был изображен луг, где гуляло множество людей, на другом — та же сцена, но присутствовало лишь несколько человек. Затем она задавала участникам исследования два вопроса. Первый был сформулирован так: «В каком из этих мест вы предпочли бы провести отпуск?» Около 60 % опрошенных выбирали пустынное место, а 34 % — людное. На второй вопрос: «В каком из этих мест, по-вашему, предпочло бы провести отпуск большинство немцев?», 61 % опрошенных указывал на картинку с большим количеством людей, а 23 % — выбирали безлюдное место. Здесь, как и во многих сходных ситуациях, мы можем выяснить истинные предпочтения людей: то, что они думают о желаниях других, говорит о них больше, нежели утверждения об их собственных желаниях.
Тем не менее, нравится нам одиночество или нет, в наше время мы должны научиться хотя бы отчасти мириться с ним. Сложно заниматься математикой, разучивать фортепианные пьесы, планировать или формулировать собственные цели в жизни, когда ты находишься в окружении людей. Концентрация, необходимая, чтобы привести мысли в порядок, исчезает при контакте с внешним миром, когда приходится отвлекаться на окружающих. Таким образом, мы видим, что подростки, которые стремятся проводить все время в окружении друзей, — а это обычно молодые люди, не получающие достаточной эмоциональной поддержки в семье, — не обладают достаточным количеством душевной энергии, чтобы обучаться по-настоящему сложным вещам. Даже если они обладают отличными умственными способностями, страх перед одиночеством мешает им развить свои таланты.
Одиночество остается постоянной угрозой для человечества, однако и общение с незнакомцами — не меньшая проблема. Как правило, мы считаем, что люди, которые отличаются от нас — по происхождению, языку, цвету кожи, образованию, религиозной или социальной принадлежности, — имеют цели, противоположные нашим, и поэтому на них следует смотреть с подозрением. Первобытные люди обычно считали себе подобными только представителей своего племени, а представителей других культур к таковым не причисляли. Несмотря на то что с точки зрения генетики все человечество можно считать родственниками, культурные различия и сегодня продолжают воздвигать между нами барьеры.
Из-за этого всякий раз, когда людям приходится вступать в контакт с представителями иной социокультурной группы, они склонны игнорировать принадлежность друг друга к человеческой расе, воспринимая «другого» как врага, которого в случае необходимости можно без сожаления уничтожить. Это относится не только к охотникам за головами в Новой Гвинее, но и к боснийским сербам и мусульманам, ирландским католикам и протестантам, но и к бесчисленному множеству прочих конфликтов между людьми разных рас и вероисповеданий, едва заметно кипящих под крышкой цивилизации.
Первыми настоящими плавильными котлами для представителей разных народностей стали большие города, возникшие около восьми столетий назад во всех уголках мира — от Китая и Индии до Египта. Именно там люди разного происхождения учились сосуществовать и быть терпимыми к иным культурам. Но космополитичные метрополии были бессильны уничтожить страх перед чужими. В средневековом Париже семилетние школьники, отправляясь на занятия в церковные школы, а после уроков — домой, брали с собой кинжалы, чтобы защититься от воров и похитителей детей; сегодняшние школьники в центральных районах больших городов носят при себе огнестрельное оружие. В XVII веке изнасилование бандитами или молодыми бродягами женщины, решившейся выйти на городские улицы, было повсеместным явлением. И сегодня в городских джунглях мужчина с иным цветом кожи, в непривычной одежде, ведущий себя не так, как мы, воспринимается как потенциальная угроза.
В данном случае, однако, у проблемы есть и обратная сторона. Да, нас отталкивают расхождения, но в то же время завораживает все странное и экзотическое. Лондон, к примеру, привлекает не в последнюю очередь тем, что пересечение множества культур создает в городе атмосферу веселого возбуждения, свободы и творчества, которую невозможно встретить в изолированных, однородных культурах. Именно поэтому, по свидетельствам участников опросов, наиболее позитивные впечатления от посещения общественных мест у них складываются там, где они окружены незнакомыми людьми, — в парках, на улицах, в ресторанах, театрах, клубах, на пляжах. Стоит нам самим допустить мысль, что «чужие» могут разделять наши цели и интересы и при этом будут вести себя в достаточной степени предсказуемо, — и их присутствие добавит изюминку в нашу повседневную жизнь.
Сегодняшнее движение в направлении плюрализма и глобальной культуры (разумеется, это не одно и то же, однако и то и другое способствует сближению, а не разъединению) — один из способов уменьшить инакость «других». Еще одним методом может стать «реставрация» сообществ. Кавычки в предыдущем предложении призваны напомнить вам, что идеальных сообществ, как и идеальной семьи, возможно, никогда не существовало в действительности. Читая истории из частной жизни людей, вы окажетесь в затруднении, пытаясь найти — в любую эпоху, в любой стране — случаи, когда люди строили свой бизнес на принципах искреннего сотрудничества, не страшась врагов извне или изнутри сообщества. Да, в небольших китайских, индийских, европейских городках отсутствуют национальные меньшинства и организованная преступность, однако и там вы найдете людей, не приспособленных к работе, отрицающих общепринятые нормы, с девиантным поведением, изгоев, политическую или религиозную вражду, ставшую причиной гражданской войны, и т. д. В Соединенных Штатах сообщества первых поселенцев отличались большой сплоченностью — но лишь до тех пор, пока их не раскололи охота на ведьм, войны с индейцами, распри между сторонниками и противниками британской короны и рабовладения. Иными словами, идеальное общество, вдохновлявшее Нормана Рокуэлла, ничуть не более типично, нежели изображенные им розовощекие, хорошо откормленные семейства, сидящие за праздничным обедом в День благодарения с вытянутыми вперед головами и довольными улыбками на лицах. Тем не менее это вовсе не означает, что попытка создать здоровые сообщества — плохая идея. Скорее, это значит, что вместо поиска идеальной модели в прошлом мы должны задуматься над тем, какой должна быть надежная, но стимулирующая социальная среда будущего.
Стоящие у истоков западной философии мыслители представляли себе два пути раскрытия человеческого потенциала. Первый предусматривал активную жизнь — vita activa, то есть утверждение собственной личности через общественную деятельность: изучение социальной среды, принятие решений, участие в политической жизни, обсуждение судебных решений, отстаивание своей позиции, пусть даже в ущерб собственному комфорту и репутации. Именно таким видели идеальный путь к раскрытию личности знаменитые греческие философы. Позднее, под влиянием христианской философии, более достойной стала считаться созерцательная жизнь — vita contemplativa, когда человек имел возможность наиболее полно выразить свою личность через уединенные размышления, молитву, общение с высшим существом. Два этих пути традиционно считались взаимоисключающими: человек не мог одновременно быть и деятелем, и мыслителем.
Эта дихотомия по-прежнему влияет на наше восприятие человеческого поведения. Карл Юнг создал концепции экстраверсии и интроверсии как взаимно противоположные фундаментальные особенности психики. Социолог Дэвид Рисмен описал, как с течением времени менялась направленность человеческой личности: изначально, будучи ориентированной внутрь себя, она постепенно становилась ориентированной во внешний мир. В современных психологических исследованиях экстраверсия и интроверсия считаются наиболее стабильными чертами личности, отличающими одного человека от другого и поддающимися точным измерениям. Как правило, человеку свойственна лишь одна из этих черт: либо он любит общаться с людьми, но чувствует себя потерянным наедине с собой, либо находит удовольствие в одиночестве, не умея найти общий язык с окружающими. Какой же из этих типов чувствует себя комфортнее?
- Ди Канио Паоло. Автобиография - Паоло Ди Канио - Спорт
- О происхождении видов путем естественного отбора или сохранении благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь - Дарвин Чарльз - Хобби и ремесла
- Приключения Дженнифер и Даниэля. Часть 2. Андриан и Эвелина - Юлия Борисовна Маркова - Прочие приключения / Периодические издания / Прочее
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив