Эго и Архетип - Эдвард Эдингер
- Дата:15.07.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / Психология
- Название: Эго и Архетип
- Автор: Эдвард Эдингер
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иегова обращается к царству животных и перечисляет их необыкновенные способности, особо выделяя чудовищ:
Вот бегемот, которого я создал, как и тебя.
Можешь ли ты удою вытащить левиафана
И веревкою схватить за язык его?
Теперь перед Иовом предстают бездонность Бога и глубины его психического, в котором обитают всепожирающие чудовища, далекие от человеческих ценностей. Этот аспект явления Бога человеку изобразил Блейк на своей картине (рис 30). Бегемот и левиафан олицетворяют первозданное вожделение бытия. Бог показывает свою теневую сторону, и поскольку человек причастен к Богу как к основе своего бытия, он должен быть причастен и к его мраку. Самоправедность эго получает смертельный удар.
При завершении проявления Иеговы Иов претерпевает существенное изменение. Состоялось раскаяние, или метанойя:
Я слышал о Тебе слухом слуха;
Теперь же мои глаза видят Тебя.
Поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь В прахе и пепле.
Иов получил ответы на свои вопросы, но не рациональным путем, а посредством живого опыта. Он нашел то, что искал, - смысл своего страдания. Это есть не что иное, как сознательная реализация автономной, архетипической психики, причем эта реализация могла состояться только через посредство тяжелых испытаний. Книга Иова содержит описание процесса божественной инициации, проверки посредством тяжелых испытаний, которая, в случае успеха, приводит к новому состоянию бытия. Эта проверка имеет сходство с ритуалами инициации, предназначенными для обеспечения перехода из одного состояния сознания в другое.
Иегова через своего динамического посредника Сатану подвергает Иова тяжелым испытаниям. Е Ш. Клюгер дает убедительную характеристику психологической роли Сатаны в истории Иова:
"Он (Сатана) проявляется здесь в полном блеске как метафизический враг мирной жизни и уюта. Он осуществляет вмешательство, нарушая естественный ход жизни и препятствуя ему. Он становится на пути человека, подобно тому, как мал'ах Яхве в качестве Сатаны становится на пути Валаама. Однако если в истории Валаама речь идет о столкновении воль и слепом повиновении, т.е. о первом сознании необходимо ста выполнять волю Божию, а не свою, то в случае Иова речь идет о со знательном подчинении воли Божьей в результате внутреннего прозрения. Здесь Сатана действительно является Люцифером, носителем света. Он несет человеку знание Бога, подвергая его страданиям. Сатана воплощает страдание мира, которое приводит человека к внутреннему, «иному миру».
Это описание Сатаны необходимо признать психологически точным. Оно сближает Сатану с фигурой Мудрости. В книге "Экклезиаст" приводится следующее описание женской персонификации Мудрости:
Мудрость заботится о сынах своих И о тех, кто ищет ее.
Ибо если она и ведет его вначале извилистыми путями,
вызывая в нем страх и малодушие,
преследуя его строгостью, пока она не станет доверять ему,
и подвергая его тяжелым испытаниям,
то в конце она вновь приводит его на прямую дорогу
и открывает ему тайны свои.
Согласно этому фрагменту, Мудрость подвергает своих сынов испытаниям, подобно тому, как Иегова подвергал Иова испытаниям при содействии Сатаны. Любимцы Бога подвергаются самым суровым испытаниям. Способность человека к индивидуации приводит его к испытаниям. По этому поводу Джон Донн делает следующее замечание:
"...самые тяжелые испытания выпадают на долю лучших людей. Как только я слышу, что Бог говорит о том, что нашел человека справедливого, богобоязненного и удаляющегося от зла, из следующих строк я узнаю, что Бог дал поручение Сатане навести савеян и халдеев на дом его и слуг его, обрушить огонь и бурю на детей его и тяжелые болезни на него самого. Как только я слышу, как Бог говорит, что нашел человека, который ему по сердцу, я вижу, что его сыновья похищают дочерей его, убивают друг друга, восстают на отца и оставляют его без средств к пропитанию. Как только я слышу, что Бог свидетельствует о Христе при крещении: "Сей есть Сын Мой Возлюбленный", я тотчас узнаю, что Иисус возведен был Духом в пустыню для искушения от диавола (Мат., 4:1). Услышав, что при его Преображении Бог подтверждает свидетельство ("Сей есть Сын Мой Возлюбленный") (Мат., 17:5), тут же узнаю, что Сын Его Возлюбленный был покинут, отвергнут, отдан в руки книжников, фарисеев, мытарей, слуг Ирода, священников, солдат, судей, свидетелей и палачей, и тот, кто был назван Возлюбленным Сыном Бога, участником славы небесной, в этом мире при его Преображении, теперь стал средоточием всех грехов мира сего не как Сын Божий, а как простой человек, и даже не как человек, а как презренный червь".
Хотя это испытание и может привести к мудрости, она таит в себе опасность, и поэтому в Молитве Господней содержится просьба избавить нас от него: "и не введи нас в искушение, но избави нас от лукавого".
По мнению Юнга, Иов освободился от источника своих страданий посредством расширения границ своего сознания относительно божества. По этому поводу Клюгер приводит следующее замечание Юнга:
"В своей заключительной речи он предстает перед Иовом в устрашающем виде, словно говоря: "Взгляни, каков я есть. Вот поэтому-то я так обращался с тобой". Через страдания, которым он подверг Иова, Бог пришел к этому самопознанию и дает Иову возможность познать Его устрашающий облик Познание возрождает Иова как человека. Здесь действительно находится решение проблемы Иова, т.е. истинное оправдание судьбы Иова. Без этой подоплеки проблема Иова осталась бы нерешенной, если учесть жестокость и несправедливость его судьбы. Вне сомнения, Ион выступает здесь в роли жертвы. Но он одновременно является носителем божественной судьбы, что придает смысл страданиям и освобождению его души".
Рудольф Отто первым дал ясную формулировку переживанию нуминозного. В качестве примера нуминозного переживания он использовал встречу Иова с Иеговой. Я привожу подробную цитату из его работы, поскольку она позволят составить ясное представление о его понимании нуминозной тайны:
"И тогда Элохим лично осуществляет Свою защиту. Он настолько эффективно осуществляет защиту, что Иов сам признается в том, что был повержен истинно и справедливо, а не просто был вынужден замолчать под натиском превосходящих сил. Далее он признается: "Поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле". Здесь содержится признание в убежденности и убеждении, но не в проявлении бессилия и не в уступке превосходящим силам. Здесь нет и признака того расположения духа, о котором нередко говорит святой Павел, например, в Послании к Римлянам (IX, 20): "Изделие скажет ли сделавшему (его): зачем ты меня так сделал? Не властен ли горшечник над глиною, чтобы из той же смеси сделать один сосуд для почетного употребления, а другой для низкого?" Такое толкование фрагмента из Книги Иова свидетельствовало бы о неправильном понимании. В отличие от святого Павла, эта глава не осуждает отречение от "теодицеи" или признание ее невозможности; напротив, она предлагает свою собственную, реальную теодицею, которая лучше теодицеи, предложенной друзьями Иова и способна убедить даже Иова, и не только убедить его, но и унять все сомнения, терзающие душу его. Ибо странное переживание, которое Иов испытал при откровении Элохима, несет душевным мукам Иова умиротворение. Одно уже это умиротворение способно разрешить загадку Книги Иова даже без реабилитации Иова в главе 42, когда Господь возвратил Иову потерю вдвое больше того, что он имел прежде. Но что означает этот странный "момент" переживания, в котором сочетаются оправдание Бога перед Иовом и примирение Иова с Богом?
Вкратце остановившись на результатах великих деяний Иеговы (левиафан, бегемот и иные животные), Отто затем говорит следующее:
"Несомненно, эти животные являются самыми неудачными примерами из тех, которые можно встретить при поиске доказательств целеустремленности божественной мудрости. Тем не менее, как и все предыдущие примеры, контекст, смысл и содержание всего фрагмента, примеры животных замечательно передают колоссальность, почти демонический и абсолютно непостижимый характер вечной творческой силы, а также то, как эта непрогнозируемая, совершенно иная сила насмехается над всеми попытками постигнуть ее, вызывая в то же время ощущение очарования и величия. Здесь также присутствуют последние смысловые значения, но не в явном виде, а в тональности, воодушевлении, ритме изложения. Смысл всего фрагмента состоит, как и в теодицее, так и в умиротворении души Иова. Тайна (как отмечалось) входит в состав абсолютной непостижимости божества, что не могло внутренне убедить Иова, хотя и заставило бы его навсегда замолчать. Предметом нашего осознания является подлинная ценность непостижимого—ценность невыразимая, позитивная и пленительная". Ее невозможно сопоставить с мыслями рациональной человеческой телеологии и уподобить им. Она остается таинственной и загадочной. Но как только начинает ощущаться ее присутствие в сознании, Элохим получает оправдание, и душа Иова успокаивается".
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Без очков. Восстановление зрения без лекарств - Марина Ильинская - Здоровье
- Право на репрессии: Внесудебные полномочия органов государственной безопасности (1918-1953) - Мозохин Борисович - История
- Индивидуальная кулинария по группам крови - Аурика Луковкина - Кулинария
- Очерки душевной патологии. И возможности ее коррекции соотносительно с духовным измерением бытия - Сергей Белорусов - Религия